Читать книгу "Малая земля - Олег Таругин"

— Больше никого? — нахмурился Сергей. — Не маловато, товарищ лейтенант?

— Дык как раз нормально, тарщ капитан. Просто тыловой заслон. Они ж не перебить нас собирались, а попридержать малость, а после уйти по-тихому. Задумка, к слову, правильная — грамотный у них командир, подстраховался, спину обезопасил. Не учел только, что мы тоже не пальцем деланные, и заранее их позиции срисовали. Так что, вперед?

— Да, вперед, — не стал спорить Шохин, признавая правоту лейтенанта Лапкина, старшего группы особого назначения, вместе с которой он вернулся на плацдарм. — Как бы нам не опоздать, уж больно плотно стреляют. Эх, минуток бы на десять раньше…

— Успеем, тарщ капитан, — утвердительно кивнул тот, подавая своим бойцам знак. Мгновение — и силуэты осназовцев словно растворились среди кустарника и темных, с рваными зелеными пятнами мха древесных стволов.

Осназовцев было всего четверо — за те несколько часов, что Сергей пробыл в Геленджике, больше просто не удалось найти. А ждать, пока из расположения Туапсинского УОО[31] прибудет подкрепление, по понятной причине, никакой возможности не имелось. Еще четверых передал ему Кузьмин. Всех, кроме радиста, вернувшегося уже после того, как контрразведчик вместе с пленным отбыл на Большую землю, капитан госбезопасности знал лично — старшина Левчук, рядовой Аникеев и старший сержант Баланел. Собственно, именно Шохин и настоял на их участии в операции, с чем комбат не спорил. Местность бойцы знают, подскажут, если группа сойдет с маршрута, да и вытащить своего командира из вражеского тыла все как один горят желанием. Особенно главстаршина Прохоров, наотрез отказавшийся остаться на плацдарме: «я свой долг выполнил, за спинами ребят, как приказано было, отсиделся, радиостанцию сберег. Все, что от меня требовалось, исполнил. А сейчас со всеми пойду, поскольку такой же боец, как остальные! Мне награды ни к чему, не за медальку воюю. Но мне в бой нужно, товарищ капитан третьего ранга! Вот понимайте, как хотите, но должен я с ребятами пойти, права такого не имею сызнова в сторонке отсидеться!».

Кузьмин понимал. Да и контрразведчик тоже упираться рогом не стал — с чего бы вдруг? Других хлопот хватало выше крыши. Жаль только, что с «новеньким» подробно пообщаться не удалось, поскольку время поджимало и следовало немедленно выходить, чтобы успеть к оговоренному сроку. Но главное Сергей выяснить все же успел: немецкий аэродром в Абрау-Дюрсо и на самом деле имелся, и старлей с товарищами и одним из воздушных десантников его атаковал, вероятнее всего, уничтожив. Правда, в точку встречи с радистом никто из диверсантов не вышел, но это еще ничего не означало — всякое могло произойти. Главное, что в своей последней радиограмме старший лейтенант просил встретить их в заранее оговоренном квадрате, что полностью совпадало как с желанием самого Шохина, так и с полученным им заданием…

Впереди, понятное дело, двигались более опытные в подобных делах осназовцы, морские пехотинцы же отвечали за фланги и тыл. А затем передовой дозор засек готовящего засаду противника. Дальнейшее известно — вражеский заслон в считанные секунды и без единого выстрела перестал существовать. Оставалось выполнить основную задачу…

* * *

Ивченко отер тыльной стороной ладони заливающую правую половину лица кровь. Попытался проморгаться — безрезультатно, понятно. «Рабочий» глаз ничего не видел, а времени на перевязку не было. Обидно и глупо: немецкая пуля всего лишь чиркнула по касательной по лбу, но крови оказалось много, видимо, зацепила какой-то сосуд. Придется работать левым, что не слишком хорошо. Да и патронов маловато, последний магазин остался, а новых взять негде. Ничего, справится как-нибудь — как будто у него есть выбор…

После того, как удалось уничтожить пулеметный расчет и подстрелить офицера, как предполагал Николай — командира группы, он не стал менять позицию. Вряд ли его успели засечь, а за пулеметной точкой следовало приглядеть: повредить саму смертоносную машинку не удалось, падая с пулей в башке, второй номер сдернул МГ с бруствера. Если до него доберется кто-то из егерей, товарищам придется туго. А прикрыть их сумеет только он, больше некому.

Пока ждал, успел завалить еще двоих неосмотрительно попавших в прицел фашистов. А вот нечего вылезать на открытое место, нечего! Ну, а ежели даже особенно и не вылезаешь, кустики от пули тоже плоховато защищают, не лето, чай, все насквозь просматривается. На этом удача и закончилась — подобравшегося к пулемету егеря ефрейтор все-таки прохлопал. Горный стрелок подполз к поваленному дереву низом, скрываясь от снайпера за замшелым стволом. Да и не смотрел Ивченко в тот момент в направлении пулемета, если честно, разбираясь со вторым фрицем, на которого пришлось истратить целых три патрона — опытным оказался, сразу понял, что стреляют именно по нему, пришлось немного повозиться.

Когда же ефрейтор снова навел СВТ на пулеметную позицию, дульный тормоз «эмгэшника» уже расцвел огненным венчиком выстрелов. Повезло еще, что первую очередь гитлеровец направил в другую сторону, решив прижать вырвавшихся вперед разведчиков. Повезло — да не совсем. Сразу положить стрелка не удалось: первые пули лишь продырявили гнилой ствол, безопасно пройдя над головой противника. А вот собственную позицию Николай раскрыл — его, наконец, заметили. Сначала пару раз пульнули из карабинов (промазали, понятно, замаскировался он на славу), затем подключился пулеметчик.

Этот играть в снайперскую стрельбу не стал, сразу долбанув очередью патронов в тридцать. Неприцельно, просто работая на подавление. Выворотень над головой словно бы взорвался изнутри, осыпав снайпера трухой; несколько пуль прошли в считанных сантиметрах над головой, а одна, та самая, мать ее, пробила каску, пробороздив висок. Ощущения оказались те еще — по башке будто бы дубиной заехали, даже в глазах на миг потемнело. Но самым неприятным оказалась заливающая глаз кровь…

Сбросив бесполезную каску — все одно от нее сейчас никакого толку, только мешает, — Николай ужом выбрался из-под изрешеченного дерева. Откатившись на пару метров, пополз к заранее присмотренному месту. Могучая, больше полуметра в комле, сосна однозначно защитит от пуль, даже пулеметных. Интересно, отчего замолчал Мелевич? Спалил все патроны — или убили? Может оказаться и так, и эдак — фрицы в ту сторону тоже плотно палили, сначала из стрелковки, следом и пулеметчик подхватился — после того, как по снайперской позиции отработал. Жаль, если Толичу сегодня не свезло, ох, как жаль! Они уж больше трех месяцев бок о бок воюют, а на войне это о-го-го, какой срок! Да и когда под Станичкой высаживались, сто раз погибнуть могли, а обошлось, ни одной царапины что у одного, что у другого. Ну да ничего, сейчас до сосны доберется, осмотрится и рассчитается за боевого товарища. Еще бы кровь остановить, заразу такую, мешает — спасу нет. Не столько больно, сколько противно, льет и льет, еще и глаз щиплет…