Читать книгу "Ведьма и ее питомцы - Анна Бруша"

— Про память — это ты хорошо придумал, — сказала Бастинда. — И мне тоже любопытно.

Она начертила в воздухе пентаграмму и прочитала заклинание абсолютной правды "Веритам".

У-у-у. Мощная штука. Помню, в детстве, когда я не хотела признаваться в очередной проделке, ма использовала его в педагогических целях. Пришлось научиться ставить блок. Но поскольку маг обездвижен, он не сможет сопротивляться.

"Веритам", посланный мамой, угодил бедолаге прямо в лоб.

Его глаза выпучились, губы задвигались. Он не хотел говорить, но выложил все как на духу:

— На балу в честь зимнего колдовского праздника мы с Дугалом Заклинателем и Виктором Провидцем показывали свои магические силы. Ты, Матильда, — Бранвейн обратил на меня горящий взор, — стояла в окружении других ведьм.

— М-да… припоминаю что-то такое.

— А ты припоминаешь, что ты сказала? — голос Молчаливого дрожал.

— Э-э-э…

Все собравшиеся напряженно ждали.

Какие слова могли так поразить мага, что он круто изменил свою жизнь?

— Ты сказала…

Я даже остановилась.

— Ты сказала, глядя прямо на меня: "Такой красивый маг, зачем ему хорошо колдовать, у него и так в жизни все сложится. Какая-нибудь ведьма обязательно подберет такое сокровище".

Генгема пожала плечами.

— Но ты и правду красавчик. Если бы не глупые идеи…

Бранвейн метнул в нее уничтожающий взгляд.

— Вот оно, — прошипел он. — Вы, ведьмы, не видите в магах личностей, для вас мы… просто источники удовольствия.

— Не слишком-то много удовольствия, — ввернула я. — И по-моему, у магов гораздо больше прав и возможностей. Вообще не понимаю, на что тебе жаловаться. И обижаться столько лет…

— Ты снова делаешь это. Опять унижаешь магов. Но я положу этому конец.

— Так, — сказала ма, — я не поняла, что плохого в том, чтобы быть красивым?

— Потому что я умный. И талантливый в колдовстве.

— Умный, талантливый, — закивала Генгема, подступая поближе. — Однако делаешь много глупостей. Но ничего, ведьмы все исправят.

Неожиданно для всех Данфунг, он же Бранвейн, неимоверным усилием воли извернулся и сбросил с себя чары.

— Теперь вы все поплатитесь, — закричал он и, довольно грубо оттолкнув бабушку, бросился наутек, не забыв метнуть боевое заклинание, срезавшее огромный дуб, словно травинку.

Могучее дерево застонало, как тяжелобольной, и, взмахнув ветвями, начало падать. Мы все бросились врассыпную.

От удара земля вздрогнула. Дуб угодил прямо в стену колдовского огня. Воздух наполнился дымом, но твердая как сталь древесина не спешила загораться.

— Не дай ему уйти, — Я узнала мамин голос и поспешила на него, а потом услышала хлопок — сработали простенькие чары, помогающие найти пропавшего.

Генгема и Бастинда зашипели, как рассерженные кошки, и метнули в том направлении несколько обезвоживающих заклинаний. Они явно не теряли надежду заполучить мага, но Молчаливый увернулся и запустил в ответ серебристую сеть, наскоро сотканную из воздуха.

— Вы предстанете перед судом, — крикнул он.

И дальше принялся грозить страшными карами. Но все равно нет ничего хуже, чем уборка без колдовства.

У меня возникло искушение помочь своим ведьмам. Каков гаденыш.

Сам что-то себе придумал, а другие должны страдать. Не нравятся ему магические способности ведьм, и ведьмы же виноваты. Как будто ему кто-то мешал совершенствовать собственные магические умения.

Мне почти захотелось, чтобы голем, изготовленный ма и ба, развалил дело этого "умника". Кстати, а где голем?

Голем взобрался на ствол упавшего дуба, бегал взад-вперед и кричал:

— Я его вижу. Сюда, ведьмы. Мы должны победить.

Дух уже вжился в роль могущественного мага и не хотел отказываться от такого важного статуса. В него ударило проклятье, но фарфоровое тело выдержало.

— Я непобедим, — крикнул он, лишь слегка покачнувшись. — Госпожа Генгема. Скорее, маг убегает. Ах, нет. Остановился. И начал светиться. Зеленым.

На лице поддельного Молчаливого выражение азарта сменилось легким ужасом, похоже, настоящий Молчаливый готовил что-то нехорошее.

Я решилась. С неожиданной для себя скоростью я вскарабкалась по веткам и побежала к голему.

Слева я видела о чем-то совещающихся ма и ба, а справа отсвечивал зеленым маг. Его руки выдавали один магический пасс за другим. Вспыхивали и гасли тайные символы. Воздух так и вибрировал от наполняющего его темного колдовства, да еще остро пахло озоном.

Бранвейн Молчаливый решил не тратить время на нашу поимку, а просто прикончить. Бить собирался "Арканисом". Было бы время, я бы закатила глаза и сказала бы: "Как типично для магов действовать исключительно грубой магической силой".

Мерлин же тоже использовал "Арканис" против упырей.

— Новый план, — пронзительно крикнула Генгема.

— Новый план, — проверещала Бастинда.

— Ха. У нас новый план, — обрадовался дух и победно посмотрел на меня.

Но у меня план был старый. Мне по-прежнему был нужен черный камень.

Лес вокруг зашуршал, заволновался, наполнился протяжными криками и шумом обезьяньих крыльев. Мамины любимчики подхватили ее и бабушку и потащили наверх. Несколько обезьян нацелились на голема.

— Ну уж нет, — уже не таясь и не мешкая, я бросилась к голему, сжимая Жезл Могущества.

Дух понял, что в моем лице приближается опасность, и развернулся, чтобы дать деру, но цепкие лапки обезьян схватили его и дернули вверх.

В этот самый момент я его настигла. Артефакт коснулся фарфоровой спины, и я почувствовала, как моя рука погружается в некое подобие желе, вязкого и мягкого, но одновременно острого и твердого.

Ощущения меня не смутили, потому что в процессе колдовства еще не такое бывает.

Обезьяны заголосили, и им на подмогу подлетела еще парочка. Они принялись тянуть голема вверх. Мы оторвались от земли и полетели.

Жезл нагрелся. Могущественные артефакты притягивались. Обезьяны выли. Голем попробовал меня лягнуть, но я вцепилась в него как клещ.

— Пусти меня. Я буду магом. Я Бранвейн Молчаливый, — выл дух.

Генгема и Бастинда тоже громко кричали, но я не воспринимала слова, все свое внимание сосредоточив на черном камне.

Руку нестерпимо обожгло. Черный камень буквально прилип к пальцам, я потянула артефакты на себя.

— Ты рушишь мою оболочку.

Осколок фарфора больно вонзился в запястье, я зашипела.

Для меня время остановилась. Настоящий Бранвейн Молчаливый заканчивал рисовать в воздухе последние символы, чтобы "Арканис" явил свою разрушительную мощь. Но он делал это так медленно…