Читать книгу "Пелко и волки - Мария Семенова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тучи чёрные,
тучи зимние!
Из-под тех-то туч
плачет лебедь бел,
плачет лебедь бел,
убивается…
Гуннар ту песню до конца не дослушал… Всё равно чтозадремал: даже руки не вздрогнули. Найдёнка и не заметила, как погасли у негоглаза.
– Ты прости-прощай,
речка светлая!
Ты прости-прощай,
зелен шумный лес!
Как весна придёт,
может, свидимся,
может, свидимся,
повстречаемся!
Только б вынесли
крылья быстрые,
только б вынесли
да не выдали,
над чужой землёй
не сломилися!..
Так-то вот – далеко ушёл, не отзовётся, не расспросишь его.Подвели белые крылья, не увидит он больше своей Урманской земли… И казалосьмне, будто я чем был перед ним виноват.
К весне Добрыня с Найдёнкой стали поговаривать о сыне. Жилиони теперь в прежнем Жизномировом доме; князь не велел отдавать тот дом наразграбление, велел погорельцу селиться в нём с женой, наследовать Жизномиру.Добрыня и перетащил туда со старого места свои кожевенные чаны.
Когда на море Нево начался ледолом, я однажды пришёл к нимиз крепости и сказал так:
– Слыхал ли, Бориславич? Урмане-то домой собираются.Нас, княжьих, с собой зовут, торговыми гостями быть просят. Асмунд вот сам меняприглашал. Так что готовь, Добрыня, товары какие ни есть! С ними пойду –любопытно мне посмотреть, что там за земля такая Урманская, что за народ!
Был у меня конь, но коня я потерял. И кой день уже шёл черезлеса пеш. Щит висел у меня за спиной, а кольчуга и шлем – у пояса, в кожанойсумке. Кого другого эта ноша утомила бы, я же шагал легко. Я к ней привык.
Я шёл древней гарью, давным-давно заросшей отборнымикремлёвыми соснами. В таком бору не встретишь слабого дерева, но один великанвозвышался даже над ними, словно могучий гридень в стайке мальчишек. Яразглядел его с дальней прогалины и долго шёл к нему лесом. И тёмная вершинаплыла впереди, медленно приближаясь ко мне. Но потом я вышел на открытое местои увидел сосну, как человека – во весь рост. Голову великана венчала косматаяшапка, но нижние сучья были мертвы и торчали в стороны, словно голые кости…
Я прикрыл глаза, и испепеляющий гнев Бога Огня взвилсяпередо мной из давно остывшей золы. Я услышал почти наяву, как ревелоненасытное пламя, поглощавшее лес. Я увидел, как медведи и лоси бок о бокбежали от гибели – и не успевали спастись. А деревья – деревья не могли дажебежать…
А потом улёгся мертвенный пепел, и долго-долго не пролегалопо нему ни единого живого следа. И стоял над потухшим кострищем одинокий,искалеченный, но всё-таки выживший исполин. Стоял, вздымая к небу обугленныекулаки. И плакал трудными медленными слезами. Не о себе. О высокорослыхбратьях, с которыми ему не выпало единой судьбы.
Теперь вокруг него шумела новая поросль. И каждый изправнуков похвалялся силой и статью. И сам был уже дедом.
Я подошёл… Подножие сосны окружала оградка, и чьи-то рукивбили в неохватный ствол клыкастые челюсти вепря. Цветные лоскутки трепетали наветвях ближних кустов. Висело даже вышитое полотенце с изображением Макоши –Матери Наполненных Коробов… Такие ткут в великой нужде. Дереву поклонялись.
Склонился перед ним и я. Снял шапку, коснулся пальцами травыи постоял так. Потом развязал котомку: там у меня лежало ещё немного еды. Пустьдостанется птицам, свившим гнёзда на священных ветвях.
Зеленей, могучее древо! Стой под солнцем в угрюмой игорделивой красе, и пусть твой род никогда не переведётся на этой земле. Пустьбольше не коснутся тебя ни огонь, ни топор, ни болезнь!.. Каково было тебестоять одному и проклинать смерть за то, что не добила, – это я ведалслишком хорошо.
Отойдя от дерева, я оглянулся. И поклонился ему ещё раз.
Страшись в лесу не зверя, страшись незнакомого человека! Онсидел на гнилом бревне в двух шагах от тропинки. И смотрел на меня так, будтознал, что я здесь пройду. Он был молод и плохо одет. Он был один. Я его небоялся. Я не ускорил и не замедлил шагов: он того не стоил. Когда я поравнялсяс ним, он сказал:
– Помоги, добрый человек.
Похоже было, он ожидал меня давно. Я остановился. Двое-троелихих людей наверняка уже крались у меня за спиной. Ничего. Я успею услышать.
– Здесь живут недалеко, – сказал я ему.
Он опять улыбнулся. Он был тонок в поясе и узкоплеч, глазаслишком большие на прозрачном лице. Густые волосы схвачены на лбу ремешком. Аза спиной у меня было тихо. Только ласковый ветер дышал запахом разогретойсмолы.
– Боюсь, не дойти мне засветло одному, –проговорил он негромко. – Слаб я… болел.
И почему я не шагнул мимо, бросив через плечо – вот беда, несегодня, так завтра дойдёшь!.. Сам я никогда помощи не просил. Не привык.Срамом считал. Да и на что в дороге хворый товарищ, маета одна!.. Я дал емуруку. И он поднялся, оказавшись мне по плечо. Впрочем, сверху вниз на менясмотрели немногие.
– Меня Братилой звать, – сказал он виновато.
Я промолчал. Имя – часть души человеческой, годится липоминать её всуе? Мало ли…
Так мы и пошли с ним дальше: я и этот Братила, опиравшийсяодной рукой на посох, а другой – на мой локоть. Руку я дал ему левую. Правая,она для меча. Правую в дороге не занимай.
А потом чаща разомкнула перед нами свои зелёные двери, и яувидел людей. Друг за дружкой двигались по хлебному полю жнецы, мерновзмахивавшие серпами. Поле было общинное, работали всей деревней. Иные ужекончили и знай насмешничали, подбадривая соседей. А уж те старались вовсю! Намоих глазах молоденькая девушка полоснула себя по руке и пала на колени, спешноперевязывая рану. Другие жнецы быстро оставляли её позади.
Но вот она выпрямилась – и увидела меня. Брати-ла-то сиделна земле, не в силах перевести дух. Девка испуганно крикнула, указывая серпом.Люди побросали работу, сидевшие разом обернулись, и я услышал:
– Хлебный Волк!..
Когда убирают хлеб, дух созревшего поля отступает передразящим железом, пока не затаится в самом последнем снопе. И горе тому, комудостанется этот сноп! Сжавшись в комок, в нём сидит невидимый Волк. Тот, чтовсё лето весело играл тугими колосьями, заставляя поля волноваться на свежемветру. Теперь его плодородная сила исчерпана. Теперь он способен творить однотолько зло.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Пелко и волки - Мария Семенова», после закрытия браузера.