Читать книгу "Охота на короля - Денис Юрин"

Клясть горькую судьбинушку может каждый, а вот исправлять ее пакостные делишки дано далеко не всем. Марвет отдавал себе отчет, в какую опасную историю угодил, ведь если рыцари Ордена не убили вампира, а тайно заслали его в столицу, значит, дельце попахивало большой политикой, от которой ветеран всегда сторонился. Но тем не менее на успокоение себя путем ругательств и крушения мебели во временном пристанище сотник потратил чуть более получаса, потом взял себя в руки и отправился выполнять указания впутавшего его в грязное дело Меруна.

Перво-наперво Марвет отправился на бойню и, к удивлению угрюмых мясников, попросил нацедить два полных бурдюка крови. Конечно, не обошлось без вопросов, притом заданных в весьма резкой форме. Четверо, не менее широкоплечих мужиков, чем он сам, встали полукругом и принялись дерзить, полагаясь на свои крепкие кулаки, отъевшиеся, толстые животы, придающие им солидность, численный перевес и само собой огромные, окровавленные топоры в могучих, волосатых ручищах. Марвет не подумал отвечать на их хамоватые по форме, но вполне разумные по содержанию вопросы. Сколько привыкший продумывать линию своего поведения ветеран ни размышлял по дороге на бойню, но так и не смог изобрести правдоподобной истории, объясняющей странное желание прикупить поросячью кровь. Действительно, товар был крайне необычным, примерно таким же неходовым, как воробьиные клювики и мышиные лапки. В своей инструкции Мерун мог бы подбросить Марвету парочку подходящих идей, но поленился, схалтурил, а теперь ему, уважаемому жителю города Лютена, приходилось выходить из положения, выдумывая байки на ходу.

Воображение подвело, достоверной истории не сложилось в непривычной к вранью голове, поэтому Марвет стал действовать по старинке, как ему было привычней, то есть делая упор не на словоблудство, а на грубую физическую силу с легким добавлением армейской смекалки и мясодельнической экзотики. Не став обнажать меч (к чему утруждать себя долгой возней, когда под рукой находился куда более подходящий для данного боя инструмент?), Марвет сорвал с крюка уже очищенную от внутренностей свиную тушу и закрутил ее над головой, не подпуская к себе мужиков с топорами, отбивая вдруг полетевшие со столов тесаки и нанося редкие, но меткие удары свиными копытцами и внушительным пятаком по головам противников. Мясники хоть и умели хорошо рубить и разрубать, но вот защищаться их никто не научил. Уже на второй минуте скоротечного боя Марвет остался один на один с высоким, обросшим, как дикий хряк, бородачом тридцати – тридцати пяти лет. Один отбросил топор, другой кинул под ноги изрядно порубленную в бою тушу, а затем великаны, как и подобает людям их комплекции и физической силы, сошлись в честной драке на кулаках. Первый удар мясника старый солдат пропустил. Огромный кулак врезался в левое ухо и слегка оглушил, но только слегка… Уже через миг мощный, короткий удар правой из-под низа раскрасил лицо противника под стать его же фартуку, то есть в грязно-бордовый цвет. Бородач покачался с секунду и упал, не крича, не стеная, молча и даже не прикрыв разбитое лицо руками.

Сцеживать кровь пришлось самому. С этой задачей сотник тоже довольно легко справился, а вот отчистить по возвращении одежду от пятен запекшейся крови ему не удалось. Наверное, сказалось отсутствие опыта, когда он служил, то после боя отчищал только оружие. На пятна крови на помятых и порубленных доспехах ни командиры, ни товарищи не обращали внимания: кровь сама отсыхала или намертво впитывалась в ткань. В парадах его привыкший к передовой отряд никогда не участвовал, а в солдатской среде рассуждали так: чем больше вражеской крови на твоих одеждах, тем почетнее, лишь бы кольчуга не проржавела. К счастью, заляпанное барахло было не казенной формой, которую при оказии, то бишь при посещении отряда каким-нибудь изнеженным брюзгой-вельможей, приходилось зачищать до дыр.

Вернувшись после удачного, хоть и трудного похода на бойню, ветеран сразу отнес бурдюки с кровью в подвал и оставил там заодно и грязную одежду, благо, что в походной котомке имелась хоть не первой свежести, но все же не очень заношенная рубаха. Небрежно засунув в карман туго набитый кошель (Мерун в отличие от королевских чинуш на накладные расходы не скупился) и с трудом запихнув в суму ларь со склянками, чуть не позабытый под половицей, Марвет снова отправился в путь, на этот раз в направлении находившегося поблизости рынка. Во-первых, солдат хотел утолить проснувшийся после разминки на бойне голод, во-вторых, ему нужно было прикупить кое-какое снаряжение. Хоть Наставник Ордена и утверждал, что стоит ему лишь выпить мерзко пахнувшую жидкость из склянки, и кровососущая девица его не заметит, в такое чудо Марвету почему-то очень слабо верилось.

По дороге, уже возле самых торговых лотков, его остановил патруль королевской стражи, но на этот раз обошлось без мордобоя. Выслушав довольно грубое и язвительное замечание стражников, что такой деревенщине, как он, с мечом, как и с прочим оружием, ходить не положено, сотник молча вытащил из-за голенища сапога верительную грамоту с личной печатью и подписью герцога Анварса, бывшего ранее и действующего ныне маршала лиотонской армии, и также, не произнося ни слова, вручил ее обомлевшему капралу.

Сначала, сразу после вступительной части, в казенной бумаге был приведен длинный перечень заслуг и боев, в которых отставной сержант участвовал, затем шел перечень пожалованных Марвету привилегий. Как водится, список наград был в три раза короче того, что владелец бумаги действительно заслужил, и не включал в себя дворянского титула, поместья и хоть ничтожного денежного содержания. Однако того, что успел пробежать глазами старший патрульный, оказалось вполне достаточным, чтобы он быстро отошел от бородатого мужика с драной котомкой и в грязной рубахе. Бывший сержант имел право носить меч, не вставать на колени перед самим королем, не кланяться дворянам ниже герцога и не выполнять распоряжений королевской стражи, если они не исходили как минимум от капитана столичного корпуса или от коменданта любого иного поселения или городка под лиотонским флагом. Такие бумаги выдавались нечасто, и их обладатели, как правило, не отличались психической уравновешенностью и благодушным характером. В отместку за нанесенное оскорбление Марвет мог дать капралу в зубы и как ни в чем не бывало пойти дальше по своим делам, естественно, избежав наказания. Сотник мог, но не хотел, поскольку не только ужасно торопился, но и давно не обращал внимания на хамоватых стражников при рынках, базарах и прочих «кормушечных» местах. Шелудивых овец было не изменить, не переделать. Обидевшийся на заслуженную зуботычину капрал не сделал бы выводов, а выместил бы свою злость на ком-то еще. При мысли об этом Марвету становилось как-то не легче.

Уже через час блуждания в пестрой и шумной толпе среди торговых лотков бородатая «деревенщина» с мечом на поясе утолил позывы ноющего желудка, запасся съестным впрок, отчего сума отяжелела настолько, что ее лямка резала и натирала плечо, а также прикупил одежды: простенькую куртку небогатого горожанина и малопоношенный плащ. Шляп Марвет не любил, капюшонов тоже. На тех, кто прячет лицо, чаще обращает внимание стража, а старый вояка еще до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что его поездка через полстраны с живым вампиром в сундуке обошлась без последствий. Грамота – она, конечно, документ серьезный, но по мере удаления от городов и по мере наступления сумерек фактическая ценность любого документа, даже скрепленного королевской печатью, неумолимо стремится к нулю. Если бы хоть кто-нибудь из слуг короля узнал, что за груз он везет в сундуке, то его не спасли бы ни грамота, ни герб на карете. Стражники вдали от господ и начальства попирают закон сапогами гораздо чаще обычных воров с лиходеями, это особая порода людей и, по мнению Марвета, очень-очень пакостная.