Читать книгу "Алмазный город - Франческа Флорес"

Теперь расхохотались уже все трое. Эхо разнесло их смех в разные стороны по тоннелю, он окружил три одинокие фигуры, и даже мрак вокруг стал менее страшным и зловещим. На какое-то время Аина словно забыла, где находится и что собирается делать, ей представилось, что все они – обычные восемнадцатилетние молодые люди, способные беззаботно болтать, веселиться, и опасность не преследует их на каждом шагу.

– Мама каждую неделю пекла цветочные торты. – Голос Аины как-то смягчился. – В буквальном смысле! Мы собирали в полях за Косином съедобные белые цветы и украшали ими торты, пирожные… С тех пор как мама погибла, я таких ни разу не пробовала.

В самом конце фразы ее голос сорвался, и она почувствовала, как взгляд Рю словно прожег ту половину ее лица, что была обращена к нему. Не стоило затевать этот рассказ. Кто собирает полевые цветы и ест их с выпечкой? Только бедняки, самые жалкие бедняки. Этому небось с рождения готовили личные повара.

– На слух очень аппетитно! – заметил Хираи и вытащил из рюкзака несколько кусков вяленого мяса.

Аина поискала на его лице признаки жалости к ней, но не нашла ничего, кроме открытой доброй улыбки. Рю протянул еду Рори. Та взяла мясо на палочке-шампуре и разогрела его над огнем свечей.

Затем он предложил такую же Аине, но та покачала головой. Не полезет ей кусок в горло сейчас, когда Тео уж точно лишен всякой пищи.

– Ты что, вообще никогда не ешь? – поинтересовался Рю.

Она передернула плечами, но ее некстати выдал желудок – громко заурчал. Не без колебаний она приняла кусок из рук юноши и стала медленно жевать, уставившись на пламя.

Она пожалела, что не может точно рассчитать, когда свечи выгорят полностью. Но нет, ерунда. Это только до предела измотало бы ей нервы. Нужно найти какой-то другой способ отвлечься от мыслей о Тео, который сейчас в одиночестве, в камере…

После еды Рори уснула, натянув шаль до самого подбородка. А Рю углубился в размышления.

– Иногда мне кажется, что я совсем забыл даже голоса родителей, – сказал он вполголоса. – И время от времени даже ревную их к Кауте. Он ведь старше, у него осталось больше воспоминаний…

Тупая боль пронзила сердце Аины при этих словах. Да, Рю хорошо, у него есть фотокарточка, но зато он был младше, совсем ребенком, когда лишился родителей. Ежедневное вдыхание клея вытравило из ее памяти множество ярких картин, но даже сейчас она знала о своих отце с матерью больше, чем этот парень о своих. Может, поэтому он и держит снимок в тумбочке у кровати? Еще она припомнила, каким серьезным выглядел Каута все то время, что девушка его выслеживала. И вообще, где бы Аина его ни видела, он вечно над чем-то трудился. И был совсем не похож на того мальчика в кадре, с широкой улыбкой.

– А твой брат… что, правда взял на себя управление родительским бизнесом в десять лет?

– Ему помогали. Но в принципе да. Он очень быстро наловчился все держать в своих руках. Ну знаешь, добычу алмазов там, торговлю оборудованием. И надо сказать, всегда следил за тем, чтобы с рабочими обращались справедливо. Если бы он с самого начала не засунул страх куда подальше и не взялся за дело, мы точно потеряли бы все. Всякий раз, когда становилось совсем тяжело, почти невыносимо, Каута затворялся в библиотеке и поглощал там книгу за книгой. Помню, однажды – мне тогда только исполнилось шесть лет, – в первую годовщину смерти родителей, он работал весь день. Наверное, чтобы отвлечься от воспоминаний. Но услышал, как я плачу. Я сидел в своей комнате один. Каута попросил горничную отнести мне чего-нибудь сладкого, а потом, через какое-то время, сам ко мне зашел и читал вслух мои любимые сказки, пока я не заснул.

Глаза Рю заблестели в полумраке.

– Когда я подрос, он сказал, что я могу искать собственную дорогу в жизни. Что мне не нужно обязательно заниматься семейным делом, как это пришлось делать ему. Но я всегда любил рисовать и что-то придумывать, проектировать, поэтому с интересом присутствовал на деловых совещаниях, когда городские власти консультировались с нами по вопросам строительства или заказывали большие партии технического оборудования. А еще раньше я начал брать уроки у профессиональных архитекторов. Вот так и получил доступ к этим чертежам. Теперь ты понимаешь, почему для меня так важно выручить Кауту? Он – самая сильная личность из всех, кого я знаю. Еще ребенком ему выпало стать во главе большого бизнеса, а вдобавок расследовать убийство наших родителей. Причем меня он никогда в это не вовлекал, чтобы хоть я мог наслаждаться большей свободой детства, чем он сам. Если бы сейчас он был на моем месте, а я – на его, Каута прошел бы все круги ада, а меня бы спас. Но, видишь, выпало этим заниматься мне. И я пойду до конца, невзирая на опасности.

– Тогда… – Аина больше не могла удерживаться от главного вопроса, – …зачем ты согласился вытаскивать Тео из тюрьмы вместе со мной? Я не сомневалась, что ты упрешься и будешь настаивать, чтоб мы первым делом нашли Кауту.

Рю задумчиво всмотрелся в жерло тоннеля. Огни свечей играли причудливыми узорами на его темных волосах.

– Тео не колеблясь взялся нам помогать. И именно из-за этого попал в беду. Кроме того, он славный парень и не заслуживает такой страшной участи. Еще я вижу, как много он значит для тебя. А я знаю, каково это – терять тех, кто тебе дорог.

Младший Хираи посмотрел на Аину многозначительно, и чувство вины за намерение все же убить его вместе с братом в очередной раз пронзило ее насквозь. Однако, хоть речи Рю и были достойны всяческого восхищения, ей все еще с трудом верилось, что он искренне хочет помочь. Как можно ему доверять? Ведь они преследуют настолько разные цели! Но факт остается фактом: вот она здесь, в подземелье, со Стальным бароном, якобы стоящим у нее на пути, а он исполнен решимости вместе с нею вытаскивать из застенков ее друга. Работай Аина по-прежнему на Коля, стал бы хозяин Хайма тратить время и усилия на Тео, как Рю теперь? Правдивый ответ на этот вопрос ей даже, кажется, не хотелось знать.

– Ну а с тобой что приключилось после гибели твоих родителей? – спросил юноша. – Как ты в наемных убийцах очутилась?

– Ну на следующий вечер после убийства я просто стояла на другой стороне улицы и смотрела, как уносят их тела. Уносят чужие люди. Потом эти люди вселились в наш дом и зажили там. Мне было восемь, я понятия не имела, как их оттуда вытурить. Да и вообще, мне не хотелось там находиться. И с тех пор я стала ночевать в переулках, на аллеях и тротуарах, на площадках пожарных лестниц… Где угодно, лишь бы меня никто не трогал.

Рю сглотнул и отвел глаза под взглядом Аины.

– И как? Не трогали? Оставили в покое и забыли? Довольно странно, что…

– Что меня никто не похитил? Да, знаешь, я тоже до сих пор удивляюсь. Нет, естественно, всякие уличные ребята пытались заполучить меня в свои банды. Но редко. По большей части никто меня не беспокоил. Наверное, думали: она так или иначе пропадет, зачем на нее время тратить. Да и кому нужна девчонка, которая с утра пораньше под таким кайфом, что и на ногах не держится? Это тебе, знаешь, от папы с мамой остались деньги, телохранители, усадьба и старший брат. А мне только подворотни, клей и страх оставаться в доме родителей, чтобы не разделить их судьбу. – Она помолчала, а потом, глубоко вдохнув, с горечью подвела итог: – В общем, меня спасла трусость. Малодушие.