Читать книгу "В паутине иллюзий - Марина Болдова"

– Знаю его, на данный момент он любовник моей бывшей жены… интересно! Вызвали милицию, «Скорую»?

– Я хотела, но Руфина напомнила, что милиция-то уже здесь была. И чем это закончилось…

Руфина вдруг услышала писк ребенка, переноска с ним оказалась на заднем сиденье такси. Мы вытащили ее, там же лежала небольшая дорожная сумка, ее не взяли. Пойми, мы действовали в состоянии шока, даже не отдавая себе отчета – куда этого ребенка денем! Мы его просто унесли с места преступления. Правда, недалеко. Почти у перекрестка нас догнал все тот же милицейский «уазик». Дверца открылась, мы увидели руку с пистолетом и услышали приказ сесть в машину.

– Кто это был?

– Улицкая Аркадия Львовна. Она была за рулем. Руфина села рядом с ней. Я с ребенком полезла на заднее сиденье.

– А убитая женщина – ее дочь Мила?

– Да. Картину происшедшего нам нарисовала сама Улицкая – любовник Милы, то есть Игнат Тарханов, «похитил» ее из роддома, та попыталась бежать, вызвала ее, Аркадию Львовну, но Игнат застрелил Милу у нее на глазах, она не успела помочь дочери. Мы тогда с Руфиной не думали о том, что ее версия, мягко скажем, не выдерживает критики.

– Пока ничего не понимаю. Догадываюсь, этим ребенком была Нюша?

– Да. Это я подкинула ее сторожу нашего дома малютки, директором которого и была. Знала, что он в первую очередь позвонит мне – так и вышло.

– Но зачем ты это сделала? Я понял, девочка – родная внучка Улицкой! Бабушка отказалась от нее?

– Да, назвала отродьем. Добавила, что никогда не хотела брака дочери с этим деревенским парнем, который еще оказался и больным. И про любовника Милы узнала только сегодня. Теперь нет Милы – она все же тут пустила слезу, ребенок никому не нужен. Приказала, даже не попросила, подкинуть переноску в дом малютки. И проследила за мной, как я это сделаю. Ждала в кустах, пока сторож не забрал девочку в сторожку.

– И вы с Руфиной подчинились? Это же подло!

– Да, подло. И жить с этим было страшно. Мы боялись. Она еще по дороге к дому малютки дала понять, что узнала меня. И что в ее власти испортить мне жизнь.

– Ты испугалась…

– Да, Саша. Но это еще не все. Ей было известно, что Руфина пыталась убить отчима. И долго скрывалась.

У меня в кабинете Улицкая появилась на следующий день рано утром. И предложила сделку – мы забываем, что были там, она помогает закрыть дело Руфины. Я согласилась. Руфине сказала, что та дала денег на взнос по ипотеке, и убедила ее, что девочке будет лучше у нас, чем с такой бабушкой. На самом деле большую часть денег я внесла своих – муж неплохо зарабатывал. И это самое малое, что я могла сделать для нее.

– Ты так сильно была к ней привязана?

– Да. С детства. Но это уже совсем другая история.

– Хорошо. Но как же Нюша попала в дом к Амелиным? Вернее, как именно, я знаю, Нюша рассказывала. Как Аркадия Львовна допустила это, зная, что та ее внучка? По моим наблюдениям, девочку она терпеть не может!

– А что она могла сделать? Амелины приняли решение удочерить Нюшу в тот же день, как та отбила их сына у Семушкина, есть у нас в доме такой отморозок. Документы оформили очень быстро – кто откажет семье депутата?

– Что именно мне хотела передать твоя подруга? Какие документы?

– Пока мы ехали в милицейской машине, я сняла с шеи девочки крестик, решив, что он принадлежит ее матери. Позже ко мне попала карта роженицы, ее продала мне медсестра роддома, в ней был адрес, куда выписалась молодая мама с малышкой. Обе вещи я хранила дома, а Руфина пыталась их выкрасть, глупая. Видимо, для тебя. Я ее застукала – та рылась в коробках с обувью. Накануне я ей намекнула, где храню медкарту и крестик Нюши.

– Вы столько лет молчали! Почему именно сейчас вдруг она решила все рассказать?

– Она вернулась из Италии, где, как я понимаю, ей поставили окончательный диагноз. Я ничего о болезни Руфины не знала! Она хотела успеть тебя посвятить в нашу тайну. И решила это сделать, когда узнала о гибели Амелиных. Даже вернулась домой раньше, билет на самолет поменяла. Она умерла у меня на руках в тот день, когда пыталась совершить кражу.

– А ты была против того, чтобы все рассказать Нюше?

– Да, против! Я до сих пор не уверена, что девочка должна знать, кто на самом деле ее родители! Тем более матери нет в живых.

– Мила, понятно, застрелена любовником. Но отец девочки, возможно, жив? Неужели он не интересовался ребенком? Как-то все… нелогично. Никто не хватился новорожденной? Не понимаю… Ты ездила по адресу? Искала отца?

– Примерно через месяц после трагедии я наведалась в роддом. Узнала лишь, что архив сгорел. Уж как-то вовремя… А через год ко мне пришла Короткова с медкартой матери Нюши.

– Мария Сергеевна? Она вчера скончалась.

– Вот как… Но как ты о ней узнал?

– Нюша ее нашла через интернет, встретилась. Та ей рассказала про Людмилу Иванову, про мужчину на джипе, который ее забрал, даже адрес назвала, по которому выписали девушку. Колхозная, двадцать два. Только название деревни не помнила.

– Кротовка. Была я там, Саша. Как карту выкупила у Коротковой, сразу же и поехала. Там от соседей и узнала, что муж Милы сейчас в пансионате с диагнозом «рассеянный склероз». Парализован и практически слеп. Попал он туда после смерти матери, то есть бабушки Нюши. Дом закрыт, других родственников не имеется. Я тогда решила, что незачем Нюше знать обо всем этом. Я и сейчас так думаю! А еще я уверена, что Улицкая нам врала. Дочь мать на помощь не звала, она хотела уехать на такси. Поспешность, с которой Мила выбежала из особняка, говорит о том, что она пыталась уехать до приезда Улицкой. Почему ее не задержал Игнат? Он был сильно пьян, это показало и освидетельствование. Мила, видимо, не надеялась на его помощь. Убежать не успела… А дальше как-то странно – пьяный Игнат стреляет в Милу на глазах Улицкой. Откуда у него оружие, тот так вспомнить и не смог. Мы с Руфиной были на суде. Игнат, как я поняла, не помнил вообще ничего! Это в каком же состоянии нужно быть?

– Вы слышали выстрелы?

– Да, но сквозь шум дождя! Он барабанил по крыше павильона остановки довольно сильно! То, что мы слышали, можно было принять и за хлопки дверцей машины, например. Нам в голову не пришло, что это выстрелы!

– Что же, кроме вас, никого не было вокруг? А соседи?

– Саша, ты не помнишь – в тот год там расселили весь квартал под реставрацию. Остался нетронутым лишь особняк мэра – он был уже готов. Сейчас рядом с ним частная гостиница, дальше – клиника, понял, что за место?

– Да, на противоположной стороне – территория бывшего завода.

– Понимаешь, почему никто ничего не услышал? Время к полуночи, дома пустуют, глухой заводской забор и остановка, за которой прятались мы с Руфиной.

– Почему же Улицкая ребенка сразу не забрала?