Читать книгу "Самое ценное в жизни - Татьяна Герцик"

– Проснулся, голубчик! Тебя-то уговаривать поесть не придется. Ты у нас настоящий мужчина – есть захотел, и сразу требуешь свою долю! Ну что ж, мамочку мы накормили, теперь твоя очередь!

Он положил малыша рядом с матерью. Татьяна искоса поглядела на Владимира, надеясь, что тот проявит деликатность и выйдет из комнаты. Но тот встал посредине комнаты, широко расставив ноги и всем своим видом показывая, что уходить не намерен. Она напомнила себе, что он многократно видел ее всю и стесняться поздно, неохотно освободила грудь, вложив сосок в мгновенно замолчавший ротик. Тут же раздалось жадное чмоканье.

Владимир довольно хохотнул:

– Вот жадина! – и с тайным напряжением посмотрел на ее бело-розовую, набухшую от молока, с нежными голубоватыми прожилками грудь.

Немного полюбовавшись идиллической картиной, забрал поднос с грязными тарелками и ушел мыть на кухню. Зазвонил телефон и Татьяна слышала, как он с кем-то кратко поговорил.

Малыш поел, выпустил сосок, почмокал маленьким ротиком и довольно задремал. Отец переложил его в кроватку, огорченно заметив:

– Да, а переодеть-то тебя надо было до кормления. Но от таких воплей кто хочешь растеряется. Ну да ладно, памперсы на тебе хорошие, до следующего кормления, надеюсь, дотерпишь.

Около дома раздались негромкие шаги. Хозяин вышел в коридор и впустил гостей. Татьяна услышала оживленные слова поздравлений, потом зашумела вода в ванной и в комнату друг за другом вошли две улыбающиеся женщины. Владимир представил их друг другу:

– Таня, это наши медики: педиатр и патронажная сестра. Но вы, я думаю, уже знакомы.

Женщины, вполголоса засмеявшись, признали:

– Ну, знакомство несколько одностороннее: мы жену управляющего, естественно, знали, а вот она нас – нет.

Поздравили с рождением сынишки, заверив, что все неприятности быстро забудутся. Бережно осмотрели спящего ребенка, умудрившись его не разбудить. Хотя довольного и сытого маленького человечка разбудить было сложновато. Дали несколько советов по уходу за младенцем и ушли, отказавшись от предложенного Владимиром чая.

После их ухода он еще повозился на кухне, кипятя воду для купания, и хмуро поглядывая на часы. Зашел к ней в комнату и нетерпеливо подошел к окну, выглянул на дорогу. Татьяна недоуменно проследила за его беспокойными передвижениями. Он еще кого-то ждет? Тут под окном снова послышались торопливые шаги и появились новые гости.

На этот раз в комнату вошли гинеколог с акушеркой. Так же сердечно поздравили и повернулись к мужчине.

– Владимир Михайлович, вы всё подготовили, как мы просили?

Он заверил, что всё готово и отвел их в соседнюю комнату. Не успела Татьяна удивиться, что же такое там приготовлено, как он вернулся, подхватил ее на руки и унес туда же. Она увидела врачей уже в халатах, масках и перчатках. Посредине комнаты стоял длинный узкий стол, застланный одеялом, клеенками и простыней. Рядом стоял эмалированный тазик. У нее похолодело на сердце и она судорожно вздохнула. Опять боль!

Владимир ласково уложил ее на стол, подложил под голову подушку и хотел раздеть, но тут, к величайшему облегчению пациентки, вмешались врачи:

– Ну что вы, Владимир Михайлович, дальше мы справимся и сами!

Он пожал плечами, но без спора вышел.

Ее осмотрели и обработали. К удивлению Татьяна, боли практически не было. Или у Дарьи Ивановны были такие чуткие руки, или ее раны начали подживать. Гинеколог всё восхищалась ювелирной работой врача, наложившего такие аккуратные швы:

– Всё заживет так, что даже следов не останется! И еще с десяток малышей нарожаете, если захотите! – При этих словах Татьяна невольно поморщилась, и гинеколог сочла своим долгом ее успокоить: – Боль забудется, через месяц-другой и не вспомните! – И с уверенностью заявила: – Бьюсь об заклад, что швы накладывал мужчина!

Татьяна заинтриговано подтвердила:

– Ну да, а как вы узнали?

Мужчины жалостливее женщин. Наверное, он вам очень сочувствовал. Роды были тяжелыми? Из выписки многого не вытянешь.

Татьяна пожала плечами.

– Не знаю, не с чем сравнивать. Сами роды-то ничего, но вот эти жуткие разрывы…

Врачи посочувствовали ей, заверили, что за Владимира Матвеевича и нее радуется всё село, закончили свои дела, сложили в приготовленный круглый металлический бокс использованные инструменты и ушли, пообещав зайти завтра.

Она приготовилась встать, но Владимир, быстро проводив гостей, подбежал, когда она уже приподнималась, обхватил за плечи одной рукой, другой подхватил под ноги и перенес обратно в спальню. Ушел в ванную и что-то начал готовить там.

В шесть вечера к дому потянулись мужики из правления. Раздраженный Владимир разговаривал с ними в комнате напротив входа, не давая проходить дальше. Часов в восемь, выпроводив всех, зашел к Татьяне.

– Завтра придется заскочить в правление с утра на пару часов. Ты не хочешь позвонить домой, сообщить радостную весть?

Она отрицательно мотнула головой.

– Нет, родные сразу примчатся, и мама дико расстроится, увидев меня в таком состоянии. А у нее и так нелады с сердцем. Окрепну, тогда и скажу.

С любовью посмотрела на сына, перепеленутого и снова крепко спящего в своей кроватке.

– Как мы его назовем?

У Владимира гулко бухнуло сердце. Она сказала «мы»! Оговорилась или нет? Радостно спросил:

– А как хочешь?

Она немного задумалась.

– Надо бы выбрать имя по святцам.

Он достал календарь и прочитал нараспев, как дьяк в церкви:

– Африкан, Максим, Федор, Александр…

Она прервала его на Александре:

– Хорошее имя. Пусть будет Саша.

На следующее утро Владимир ушел в контору к восьми часам, уложив малыша рядом с мамой. Поставил на журнальный столик, стоящий около кровати, стакан клюквенного морса для Татьяны и бутылочку с водой для сына.

Сашка безмятежно спал, мамочка рядом с ним, отдыхая и набираясь сил. Проснулась лишь через несколько часов от вопля голодного парня. Владимир был уже дома, заботливо заглянул к ней, переложил после кормления сынишку в кроватку.

Через несколько дней она почувствовала себя гораздо лучше. Захотелось выйти на улицу, вдохнуть сладкий весенний воздух. Владимир выкатил на улицу коляску с ребенком, оставил под окном, а сам вернулся за ней. Но она, не желая его помощи, уже сама выходила из дверей. Видя ее упрямство, он укоризненно покачал головой, обвил рукой талию, не давая увернуться, и медленно повел по дорожке вдоль дома.

Татьяна хотела отстраниться, но, почувствовав легкое головокружение, послушно пошла рядом. По дороге огляделась вокруг. Какая теплынь! Почти лето! И всё так же, как в прошлом году. Старые качели, яблони и клены вперемешку. Она с горечью вспомнила безмятежность прошлого лета. Вслед за сожалением об утраченном вновь нахлынули разочарование и досада. Как же она была тогда наивна, верила в любовь и счастье…