Читать книгу "Империя травы. Том 2 - Тэд Уильямс"

– Наверное, я немного обезумела, – наконец заговорила Файера. – Я пила вино и расхаживала взад и вперед, взад и вперед. Я желала снова увидеть Джошуа, повернуть время вспять, сказать, что я все выдумала, решила неудачно пошутить – все, что угодно, чтобы изменить то, как он от меня ушел. И, охваченная безумием, я взяла зеркало ситхи. Я хотела только одного: взглянуть на его лицо и узнать, что на нем написано. Печален ли он? Переживает ли из-за меня хотя бы немного? Или я увижу лишь презрение? Я смотрела в хрустальное стекло, в Свидетеля, и думала о нем с горечью и надеждой, кипевшими у меня внутри. И постепенно отражение стало меняться. Там кто-то находился – но не Джошуа.

– Что вы увидели?

Она снова махнула рукой, но то был усталый жест умирающего.

– Я не помню. Или помню совсем немного. Я была пьяна и безумна от горя и любви. В зеркале что-то находилось, и оно обращалось ко мне, но я не слышала слов и не помню, что оно говорило. Однако оно потянуло меня к себе, и я провалилась.

– Провалились? Упали в зеркало?

– Я не знаю подходящих слов, монах. Упала, пролетела насквозь, оказалась на другой стороне… я не знаю. Как я уже сказала, у меня в памяти сохранилось совсем немного. Через какое-то время я обнаружила, что хожу по дому, чувствуя себя холодной, жесткой и лишенной жизни, точно каменная статуя, я подожгла картины, мебель и собственную кровать, и вскоре все горело. А потом я оказалась снаружи и смотрела на пожар так, словно это сделал кто-то другой. – Файера тяжело дышала, острые ключицы поднимались и опускались над корсажем потрепанного платья. – Мне больше нечего рассказать. Я сошла с ума.

Я жила во мраке дольше, чем в силах вспомнить, – как животное. Затем какие-то добрые люди отвели меня к Сестрам Пеллипы, и они ухаживали за мной, как могли. Шли годы, и постепенно разум ко мне вернулся. Снова став прежней, я ушла из аббатства и вернулась в мир, но там для меня больше ничего не осталось. Моего дома не было, все считали, что я умерла, и, если честно, я чувствовала себя мертвой. Позднее я узнала, что Джошуа исчез после той ночи, и с тех пор часто спрашивала себя, могло ли существо из зеркала причинить ему вред или еще того хуже, позволило мне причинить вред Джошуа. – Она ломала руки, которые изгибались немыслимым образом. – Монах, если ты обладаешь глазами самого Бога и способен заглянуть в мою грудь, ты увидишь сердце из пепла. Но мое тело не умерло, и я должна в нем жить, пока меня не заберет Искупитель. Я постаралась устроить свою жизнь, как могла. Во всяком случае, мои знания позволили мне делать лекарственные настойки и стать целительницей. Я долго жила одна. И часто думала о том, что тогда произошло. И все же я жалею, что ты сегодня ко мне пришел.

Файера с усилием оттолкнулась от дверного проема, Этан увидел, как дрожат ее ноги, потом повернулась к нему, и ее глаза стали холодными и далекими.

– Я не знаю, что случилось с Джошуа, если не считать того, что последние мгновения, которые он провел со мной, будут преследовать меня до самой смерти или даже и после нее. Я сомневаюсь, что ты его найдешь. Либо он мертв, либо не хочет, чтобы его нашли. А теперь, брат Этан из Эрчестера, я думаю, тебе пора уходить.

Глава 42

Единственная стрела

Фремур и Унвер последними пришли к камню, который прозвали Молчун. Фремур считал, что сцена пыток не самое лучшее место для сбора, но Унвер думал иначе.

Фремур подошел, чтобы помочь ему сойти с лошади. Раны шана исцелились, превратившись в глубокие сине-пурпурные шрамы на лице, груди и спине, но он все еще сильно хромал.

– Если ты еще раз предложишь мне руку на глазах у всех, я тебе ее отрублю, – сказал Унвер. – Многие из этих людей называли меня бесполезным полукровкой и смеялись, когда Рудур устроил мне испытание Летней Розой. Они не должны видеть мою слабость.

Он соскочил с седла и пошел вверх по склону, скрывая хромоту только усилием воли. Две дюжины мужчин, представлявших главным образом западные и южные кланы, ждали его возле Камня Духов – таны Утки и Стрекозы, Гадюки, Лисицы и Рыси. Лица большинства оставались пустыми, на других застыло открытое подозрение. Только Одобрег и высокий бородатый шаман Вольфраг выглядели совершенно спокойными.

К удивлению ждавших его танов, Унвер прошел мимо них к высокому камню со следами его засохшей крови. Подойдя к нему, он повернулся и сел на землю, скрестив ноги и прислонившись спиной к шесту так, что Молчун возвышался за ним, точно спинка высокого трона короля обитателей каменных городов. Фремур сел справа от Унвера, Одобрег занял место слева. Остальные присоединились к ним, образовав полумесяц напротив шана. Фремур смотрел на танов и вспоминал следы волчьей стаи, которая сидела на их месте в ту долгую ночь – точно подданные перед великим повелителем. Он надеялся, что и они это помнят.

Полуденное солнце уже начало клониться к горизонту, и его косые лучи окутывали вершины Холмов Духов почти неземным сиянием, таны сидели и молча смотрели на Унвера, а тот сделал нечто совершенно обычное, взял бурдюк сделал пару глотков и протянул его Фремуру, который отпил кислого огненного джерута и передал Анбальту, тану Клана Гадюки из Озерных земель.

Бурдюк переходил от одного тана к другому, и Фремур почувствовал, как они постепенно расслабляются. Поделиться джерутом было не жестом будущего монарха, но старого лугового вождя, первого среди равных. К тому моменту, когда бурдюк обошел всех и вернулся к Одобрегу, который перевернул его и вылил в рот остатки густой огненной жидкости, таны уже смотрели на Унвера по-другому.

Вольфраг начал напевать молитву, но Унвер поднял руку.

– Духи сберегли и спасли меня здесь, – сказал он. – У нас нет нужды просить у них разрешения тут находиться. Я не остался бы в живых, если бы они не хотели видеть меня в этом месте.

Лицо шамана оставалось невозмутимым.

– Как пожелаешь, шан Унвер.

– Если я шан, это не мой выбор. – Таны зашевелились и стали обмениваться взглядами. – Но раз уж духи-хранители всех кланов поверили мне, я не могу от них отвернуться. Я отдаю мою жизнь нашим кланам. Я отдаю мою жизнь вам, вождям кланов. – Он помолчал, и всем показалось, что сейчас Унвер попросит танов вверить ему свои жизни, но он сказал: – Кто с нами, Одобрег?

– Все, кого ты здесь видишь, – ответил тан Клана Барсука. – И многие другие из тех, что покинули Кровавое озеро со своими людьми, потому что Первая красная луна прибывает, а им далеко идти. Клан Антилопы и Клан Фазанов отказались принести клятву верности. Таны Выдры, Дикой лошади и Канрет Седобородый, вождь Клана Грифа, приносят свои извинения, но у них маленькие сердца, и они приползут к тебе, если ты останешься сильным.

– А что значит слово сильный? – Унвер положил руки на колени, и его спина была прямой, как копье рядом с забрызганным кровью шестом. – Означает ли это защиту наших людей и земель? Тогда я буду сильным. Означает ли развязывание войн, которые принесут нам больше вреда, чем пользы? В таком случае я разочарую некоторых из вас.