Читать книгу "Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий"

– Так наждаком же его не получится… А чем?

– Алмаз. Крупный и прозрачный – самый дорогой в мире камень. Очень дорогой и очень редкий. Впрочем, мелкие, совсем маленькие и непрозрачные – они куда дешевле. Но их никто и не ищет особо. Надо было узнать, где они водятся. Потом найти купца и объяснить, что нам надо. Потом купец должен объяснить, что требуется, тем, кто эти камни ищет. Потом ждать, пока их соберут – ведь специально никто искать не станет, берут попутно. Потом ждать, пока привезут, и заплатить за всё. Немалые деньги. И потратить немалое время.

Мы знаем, как гранить корунд, давно знаем. Но вот сделать… Сам камень отец ещё три года назад привёз, когда стало ясно, что всё у нас получится. Только вот по цене он сейчас выйдет дороже алмаза такого же размера. А нам ведь хочется много – чтоб разбогатеть.

– А если этот мы продадим, мы ж алмазов для полировки тоже можем купить, и тогда будет дешевле!

– Конечно. Но ещё надо продать. И ещё умным людям станет интересно – откуда, как и кто. Нет, такие вещи мы сейчас только на подарки можем делать. Вот этот, к примеру – подарок одной симпатичной рыжей девочке…

* * *

Кузнечик привычно почесал макушку, а потом решительно потянулся за материалом.

– Вот смотрите, – начал он, с помощью заострённого гвоздика пришпиливая вырезанный из бересты кружок к столу. – Это колесо. Вот это наша нога, а вот эта щепка крепит ногу к колесу, – мальчик чётким движением отхватил две щепки и кусочком проволоки подвязал их друг к другу и к колесу. Затем воткнул ещё одну кнопку в начало той щепки, которую он назвал ногой. – Вот тут нога крепится к телеге. Вся эта штука вместе называется модель. Вот именно эта – модель механизма Чебышева. Жил когда-то такой кудесник, он много моделей придумал. А вот теперь покрути колесо, – отступил он в сторону, давая возможность младшему из Сенькиных попробовать игрушку самостоятельно. Папка говорил, что сила убеждения увеличивается, когда человек то, во что поверить не может, сам руками потрогает.

Мальчишка подошёл, осторожно коснулся сооружённой Кузнечиком конструкции и начал потихоньку вращать колесо. Нога приподнялась, переместилась вперед, а потом ровно скользнула на прежнее место.

– Шагает! – изумился юный естествоиспытатель, с энтузиазмом вращая колесо. – И вправду, как нога ходит! Так можно такие к телеге приделать, и она ходить будет?

– Не будет, – отрезал Кузнечик. – Приделать-то, конечно, можно, только кто будет колёса вращать?

– Так лошадь, – мигом внес рацпредложение Родька. – Раз телегу катит, так и колёса вращать сможет.

– И как? – ехидно поинтересовался Кузнечик. – Если она телегу потянет, то колёса крутиться не станут, они над землей. Разве что ноги переломает. Можно, конечно, вот вас четверых посадить в неё, и заставить колёса крутить. Вы как, вчетвером телегу разгоните?

– Ну да, нашёл осла, – отмёл предложение Захар. – И что, никак?

– Почему никак? – пожал плечами Тимка. – Для того, чтоб телега поехала, надо двигатель. В обычной телеге это лошадь. На лодке это или гребцы, или парус. Если в шагоходе ты сам будешь крутить колёса, ты движок и есть. Только чтоб такую махину сдвинуть, двигатель очень сильный надо. Как его сделать, мы знаем. Не я один, слободские знают. Умеем сделать некоторые механизмы для такого движка. Но целиком его сделать мы не можем. Слишком много чего надо, особенно инструмент нужен мудрёный и материал хитрый. В кузне такого нет. Так что, как сделать шагоход, я знаю, – подвел итог он. – Но сделать его не могу. А умею или не умею, тут ты сам решай. А пока погодь, – смахнул он с рабочего места свою модель, – мне набор спаять надо.

Мальчишки, потихоньку отодвинув свою работу, сгрудились вокруг Тимофея, с интересом наблюдая за рождением новой придумки, которая обещала быть и занятной, и полезной.

– А оно всё вон какое мелкое, – засомневался Родька, глядя на выложенный на бересте проволочный узор. – Руками и не сделаешь.

– Руками не сделаешь – значит, инструмент нужен, – кивнул Тимофей. – Вся работа делится на две части. Видишь, толстая линия – это рамка. Она весь узор держит. Мы её только что спаяли, так что она готова. А тонкие я сейчас набил. Они пока вообще никак не держатся, просто друг за дружку цепляются, потому и не выпадают. Вообще узор выложить просто, – Тимофей оглядел получившиеся снежинки и крылья бабочки. – Вон, Швырок свой с ходу сложил. А вот теперь работа сложнее, и чтоб сделать хорошо, надо понимать, что и почему делаешь. Всем ясно?

Сгрудившиеся мальчишки завороженно закивали. Действие возле стола напоминало какое-то колдовство, а Красава, маячившая за спинами мальчишек и следившая за происходящим почти немигающими глазами, убеждала их в этом ещё больше.

– А раз ясно, то я сейчас покажу на самом простом, а потом объясню каждому его работу. Слушать внимательно и делать аккуратно, потому что испортить очень легко… – Тимка обвёл взглядом сосредоточенные физиономии своих слушателей и потянулся к мотку проволоки. – Вот это, – быстро изогнул два кусочка проволоки, – усики у бабочки и задние лапки. Пока так, потом по размеру точнее подгоним. Нам пока длину туловища надо. Вот это, – рядом улеглись ещё два кусочка, изогнутые скобой, – передняя и средняя лапки. Всего получается два усика и по три лапки с каждой стороны. Сейчас нам надо их собрать, и чтоб ещё голова и брюшко получились. Вначале берём проволоку потоньше и обматываем вот тут, где два усика сходятся. Получается голова. Теперь идем дальше и приматываем лапки. Всё, вроде держится. Докручиваем так, чтоб получилась круглая голова и толстенькое брюшко. Вот тут мы сразу две проволоки вместе мотаем – гладкую и витую. Блестят по-разному, видите, как получилось? Работу ещё, почитай, и не начали, а узор уже есть.

Мальчишки кивнули. Получилось довольно похоже.

– Самое главное тут то, что нельзя дать всей этой проволоке распасться, – продолжил Тимофей. – Работа очень тонкая, разлетится вмиг. А значит, надо паять. Делаем так. Вот эти опилки – припой. Тоже серебро, но с медью. Серебро плавится туго, а припой – куда легче. Смешиваем вот так, одинаково примерно с флюсом. От него припой к проволоке липнуть будет. Ещё и потечет, если перебавить. Теперь смазываем брюшко смесью, – и на огонь. Самое главное тут следить: как припой потечёт, сразу снимать, иначе проволоку расплавим. Сейчас я держу деталь щипцами, а потом будем на сетке греть, чтоб набор не рассыпался.

Тимофей оглянулся на мальчишек.

– Алёха, на тебе меха. Воздух гнать, как ты меня на стрельбе учил – легонько, плавно, как дышать.

Тимофей дождался, пока угли раскалились набело, а жар стал ровным, и придвинул к ним только что собранное тельце бабочки. Флюс запенился, завертелся, затем опал и вдруг стал совершенно прозрачным, как стекло. И, если присмотреться, стало видно, как стружка припоя оплавилась, собралась в шарики и растеклась, побежала по витой проволоке, закрывая все щели. Тимка быстро выхватил работу из жара. Чуть подержал её, пока застынет, и быстро кинул в плошку с приготовленным ещё несколько дней назад отбелом.