Читать книгу "Тайна Красного ириса - Доминика Арсе"

– По коням! – Гаркнул рыцарь и ко мне. Но Милан оказался шустрее, уже и коня подвели. Все никак понять не могла, почему они все так стремятся меня подсадить?!

Скачу и прокручиваю в голове то, что запомнилось из приемов за получасовой урок. Есть колющие удары, режущие и оглушающие. Острота клинка компенсирует силу, так Оскар сказал. То есть, чем он острее, тем меньше нужно усилий, чтобы проткнуть кого–то. Поэтому мне и актуальна шпага, как у маркизы. Тонкое острое жало, которым нужно сразу в мягкое, а не на доспех или, упаси Боже, меч. Рыцари же рассчитывают еще и на вес оружия, чем он больше, тем сильнее будет удар, импульс и тому подобное. Если надеть на голову ведро и постучать, ощущения не очень. Так и с доспехами. Не защищают они от импульсов. Если бы были внутренние подушки безопасности или амортизаторы какие, то дело другое. А тут получается, что, несмотря на защиту, рыцари стремятся не получать мечом по доспеху. При невозможности увернуться от атаки максимум принимать удары на щит и свой меч. Если меч бьет по мечу, тут играет роль сила удара и вес меча. И здесь уже победа на стороне того, у кого кисть сильнее.

Это физика. Поняла я ее быстро, еще до техники дело не дошло. С этим будет беда. От пары первых приемов я уже была не в восторге…

Скачем до баронской плантации. Слева Милан, справа Оливер, позади все войско. Два часа тряски и утомительных рассказов Оскара о его славных битвах и показался первый пост, который проехали без проблем. Рыцаря прорвало после того, как я проявила интерес к этому делу. А может ревность так проявляется по отношению к новому товарищу. Милан молчал, видимо, при рыцарях стеснялся. Те уши греют хорошо, слух чуткий.

Повернули направо в сторону обширно выкошенного участка. Шоберт вгрызся в Поляну миров довольно хорошо, постепенно перенося лагерь все глубже. Чувствую себя некомфортно, понимая, что Поляна нас постепенно окружает. На ближайшей границе, что идет по неявно выраженной дуге, стебли высохшие навалены, этажа на два–три в некоторых местах.

Еду, оценивая их работу. Срубали почему–то все под самый корень. Видимо, в этом есть какой–то смысл. Тем временем рыцари скучковались ближе ко мне. Не знаю как, но железом даже не гремят. Только лошади опасливо ржут. А я посматриваю на опушку, пытаясь уловить движение. Самые опасные сейчас могут быть только пауки, что не стесняются кидаться паутиной и утягивать к себе. Было такое, помню. Но мы на достаточном расстоянии от границы.

Навстречу три всадника скачут. А вдалеке уже лагерь виднеется. Отряд наш, не сбавляя скорости, идет. Такое ощущение, что позади шествующие напирают, чтобы смести этих легких конников и напасть на лагерь. Настрой боевой, решили, видимо, отыграть свои позиции тут. Хотя в той неудаче участвовали солдаты лагеря. А не эта элита.

Притормозила, узнав старосту Пилея, того самого, что меня в Семистрелье отправлял с повозкой пыльцы и охраной. Я тогда с моста свалилась и приняла предложение барона. И вот моя карьерная лестница довела меня до графини с полуторатысячным войском. А если соскрести по сусекам, так еще тыщенку наскребу солдат. Это не беру в расчет подземные армии.

– Я староста каторги, Пилей, – представился, подойдя ближе.

Не узнал меня, поняла по взгляду. Тревожится дедуля. Оно и понятно, нагрянула толпа рыцарей, какая землю эту не топтала никогда.

– Графиня Валерия Балейская, – представилась. – Хотела побеседовать с вами.

Дедуля в осадке, глаза выпучил. Наверное, круче барона никогда никого не видел.

– Так и будем стоять, староста? – Брякнул Оскар, встряхнулся дедуля, опомнился.

– Что ж, коль с миром к нам, прошу в лагерь. Но всех не уместим, да и работа у нас не стоит на месте, к норме не успеваем. И должен предупредить, давно белозубки не нападали, как бы не случилось на шум такой. Они и на блестящее, как на наживу хорошую идут, зверье зачарованное сложно понять.

Двинулись к лагерю. Уже и воины плантации выстроились нашу атаку встречать и рабочий люд попрятался. Лучники на вышках и под ней. Оборона не очень, нашей тяжелой коннице такая на один зуб, но куда деваться?! Сразу демонстрируют все силы, чтобы подумали и передумали нападать. Но мы же с миром. Пока такая политика у меня…

– Отбой! – Рявкнул дедуля хрипло еще метров за пятьдесят.

– За работу! – Донеслось из лагеря остервенелое.

 Спину выпрямила, шествую в лагерь и ловлю восхищения, тревогу, страх и удивления. Такая я все–таки важная. Увидела женщин краснощеких, взмыленных и мужчин крестьянских бородатых и немытых, наверное, годами. Похудевшие все и запуганные. Надсмотрщиков много, каждый норовит поддать. Бутон красный у самых границ с поваленного цветка обирают под строгим надзором. Телеги возят бедные невольники, складывают пыльцу в отдельную клетку с охраной матерой. В общем, мануфактура работает. На каждого рабочего по два смотрящих и подсматривающих. Вспоминаю туалеты…

В палатку приглашает старичок. Большая часть войска моего у укреплений осталась. А два десятка рыцарей со мной двинулось. В палатку и вовсе с Оскаром и Миланом вошла. Второй довольно навязчив. Похоже, нос свой засунул во все мои дела и без ведома. Шпион Карла несчастный. Как я его раньше не заметила?!

Вспомнила эту платку. Тут и беседовали в прошлый раз. Ничего не изменилось, нищета и крестьянский быт.

– Простите графиня, у нас тут с удобствами для знатных беда, – засуетился дедуля, выбирая стульчик посолиднее. Заохал, закряхтел.

– Ничего, – ответила мягко. – У меня к вам несколько вопросов по добыче пыльцы.

Замер, развернулся, глаза по пять рублей.

– Мы открыли плантацию неподалеку…

– О владыки! – Перебил староста. – Нельзя тревожить Поляну в местах черных. К погибели это.

– О чем ты?! – Вырвалось из Оскара.

– Вы ж не добытчики, а ратники, не ведаете ничего. Графиня, убирайтесь с мест Балейских, вы ж те самые, как сразу не понял, туда сбежится белозубок тьма, – продолжает стращать.

– А в чем разница–то? Тут можно, у нас нельзя? – Начала пытать. Тревожно самой, а еще этот подкинул масла в огонь.

– Новые плантации десятками лет не открывали, графиня, – замотал головой дед. – Это столько крови надо отдать Поляне, чтобы позволено было добывать. У вас ведь там Ириса нет Красного. А все потому, что этот лес магический зарастает обратно до границ. Это мы тут активно срубаем сорняки. Ими и зарастает. Долтан Балейский когда–то забросил ее, людей потеряв…

– Мне историю от зарождения жизни на земле не рассказывай, – фыркнула. – Что с границей не так?! Почему места черными назвал?

– Зверье за границу сражается пуще, чем когда уже пройдено вперед.

Меня вдруг осенило, и мысли уже не могу в голове удержать:

– Выходит, бионики запрограммированы охранять границу. А тут, как своих уже воспринимают, или просто охотятся для поддержания собственной жизни и потомства. Им же надо…