Читать книгу "Муха в самолете - Дарья Донцова"

Глава 21

Вдруг скрипка замолчала, я поскреблась вдверь, не дожидаясь ответа, распахнула ее и увидела Ролика. Парень стоял спинойко входу, правее от него находился пюпитр с нотами.

Спальня юноши отличалась от комнаты Зины, какбабочка от жабы. У Ролика царил совершенно армейский порядок. Узкая кроватьбыла застелена тонким одеялом, на письменном столе высилась аккуратная стопкакниг, еще тут имелся шкаф и два стула. Никаких столь любимых молодыми ребятамивещей, типа СД-проигрывателя, телевизора, не было даже самого завалящего радио.

Очевидно, Ролик почувствовал присутствие вкомнате еще одного человека, потому что он обернулся и посмотрел на меня.

– Извините, – пробормотала я, –дверь в квартиру была открыта.

– Наверное, я забыл запереть, – совздохом ответил скрипач, – вечно меня мать ругает! Ужасно быть такимрассеянным.

– Многие люди, посвятившие себяискусству, не обращают внимания на бытовые мелочи, – вырвалось у меня.

Ролик мягко улыбнулся:

– Наверное, они не испытывают финансовыхзатруднений, имеют прислугу, которая следит за хозяйством. А я регулярнопопадаю впросак. Вот сегодня мама велела купить сахар, а я, конечно, забыл.Сейчас она вернется и отругает меня.

– Думается, Зина могла и сама зарафинадом сбегать, – почему-то обозлилась я.

– Мать устает, – серьезно ответилРолик, – у нее тяжелая работа. Знаете, убирать за чужими людьми оченьнепросто. Вот, надеюсь, мне удастся выбиться из безвестности, и тогда у насначнется иная жизнь. Но пока, увы, это плохо получается!

– Вы изумительно играете!

– Спасибо за комплимент, но, наверное, выне являетесь знатоком классической музыки?

– Это еще слабо сказано, –засмеялась я, – просто сейчас впервые поняла значение выражения: звукиберут за душу.

Ролик приветливо показал рукой на кресло.

– Садитесь, хотите еще сыграю, специальнодля вас, небольшую пьеску?

– Спасибо, – кивнула я и умостиласьна мягкой подушке.

На этот раз раздалась иная музыка, непечально-грустная, а бодро-воинственная, вселяющая уверенность. С меня разомслетели все остатки сонливости.

– Ну как? – поинтересовался Ролик.

– Такое хорошо слышать по утрам, вместозарядки.

Юноша тихо рассмеялся:

– Да уж, верно подмечено, похоже, выпрекрасно чувствуете настроение произведения, это, вообще-то, редкость. Отчеговас в детстве не обучили нотной грамоте?

– Некому учить было, – вздохнулая, – мачеха пила, ей и в голову не могли прийти мысли о сольфеджио.

Ролик осторожно поставил скрипку в специальнуюподставку.

– А мне повезло, на старой квартире, там,где мы жили с матерью до переезда сюда, у нас имелась соседка, МирраСоломоновна, преподаватель консерватории. Вот она во мне нечто увидела и отвелав музыкальную школу. Свою первую скрипку я получил от нее. Да, попадись вам нажизненном пути своя Мирра Соломоновна, может, сейчас бы концертировали. Хотярадуйтесь, что это не так, быть другой очень трудно.

– Вы о чем?

Ролик повернул голову к окну:

– Знаете, люди делятся на две категории:обычные и иные. Подчас в самой простой семье, ну такой, где папа пьет, лупитмаму, а бабка только и думает что о консервировании и огороде, появляетсяребенок с творческими задатками. Такому малышу очень тяжело приходится средитак называемых нормальных людей, которые смеются над ним. Но еще хуже делается,когда вырастаешь и наконец-то понимаешь: ты иной, не такой, как все!

– Многие подобные малыши становятсякумирами миллионов, – решила я подбодрить Ролика, – если почитатьбиографии великих людей, то все они, или большинство, ощущали в детствеодиночество.

Юноша осторожно начал разминать пальцы.

– Знаете, – в конце концов сказалон, – это ужасно! Быть творческим человеком очень тяжело, живешь впостоянном страхе и ужасе. Отыграешь пьесу, уйдешь со сцены и мучаешься: боже,отвратительно исполнил, не сумел передать ни настроения, ни чувства, потомналетает депрессия, в голову лезут отчаянные мысли. Ну зачем взял в рукискрипку? Это не для тебя, ты не Паганини, и даже не Ванесса Мэй, вообще никто,бездарь, непригодный к концертированию. Полночи промаешься, уснешь, ночью кошмарпривидится. Лично меня такой мучает: я стою перед оркестром, гляжу на дирижера,ловлю нужный знак и… рука не работает, просто не поднимается, висит плетью. Япытаюсь ее сдвинуть, но конечность тяжелее бетонной плиты, вот и стою дуракдураком. Дирижер начинает наливаться краской, зрители шушукаются, а я, весьпотный, совершенно безуспешно пытаюсь справиться с параличом. Потом наступаетутро, я вскакиваю, о чудо, руки великолепно слушаются меня, скрипка звучит.Невероятное наслаждение наполняет душу, вот счастье, я талантлив, способен налюбые подвиги, но приходит вечер, и снова отчаянье! Редко испытываешьудовлетворение после выступления. Может, я перфекционист? Не могу ответить насей вопрос, но одно знаю точно: человеку, который отмечен божьим поцелуем, житьневероятно трудно. Я очень завидую тем, кто ничем не выделяется из толпы.Окончил школу, институт, получил профессию, женился, родил детей, поднялвнуков, существовал тихо, размеренно, не колотился от осознаниянереализованности, а просто ел, пил, спал, наслаждаясь простыми радостями:хорошей погодой, повышением зарплаты. Но мне-то мирских благ мало! Хочется такисполнить концерт, выплеснуть все… ан нет, не получается. Это просто кошмар, идеться от него некуда! Один раз, измучившись до предела, я решил никогда небрать скрипку в руки вообще! Пять часов выдержал! Утром встал, чаю попил,сходил на рынок, принес кусок мяса, решил кухарничать. Ну и что? Какая-то силаповолокла меня к пюпитру, руки сами потянулись к инструменту. Знаете, что такое«акуна-матата»?

– Нет, – слегка ошарашенно ответилая, – понятия не имею.

– Дословный перевод не дам, ноприблизительно это означает: «Не борись с непреодолимыми обстоятельствами».Человек не должен переживать по поводу того, чего он не способен изменить.Никаких проблем. Акуна-матата. Доллар упал, взорвали бомбу, налетел ураган…Акуна-матата, ты ведь не можешь этому помешать. Вот так и с нами, иными людьми.Акуна-матата! Играй на скрипке, лезь на вершину мастерства, мучайся и никогдане задумывайся над тем, почему твоя жизнь такая! Акуна-матата! Так фишка легла.Это не буддизм, конечно, в его классическом понимании, но некая вариация натему.