Читать книгу "Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие - Марина Крамер"

– Пап… – Грегори порывисто сел и обхватил Хохла за шею, ткнувшись мокрой от слез мордашкой ему в грудь. – Пап… а ты… ты плакал хоть раз?

– Ох, сын… да я столько раз белугой ревел – кабы ты знал, – со вздохом признался Женька. – Когда мама твоя болела сильно, а ты маленьким был… я много из-за нее плакал.

– Вот и я плачу из-за нее, – признался мальчик. – Мне так хочется, чтобы она с нами была, здесь.

– Она приедет, Грег.

…У Хохла так и не хватило духу признаться сыну в том, что и он сам завтра улетит.

Урал

– Вставай, соня… – теплые губы поднимались вверх по ее животу, заставляя вздрагивать.

– Жора… не надо… – пробормотала Марина, пытаясь укрыться одеялом и выговорить себе еще пару минут сна, а сама успела подумать, что ни разу не ошиблась и даже спросонок не назвала Георгия другим именем. «Мастерство-то не пропьешь»…

– Вставай, Мэриэнн, сегодня отличный день, я хочу вывезти тебя куда-нибудь за город.

– О-о-о, только не это! – простонала она, укрываясь-таки с головой. – Я ненавижу эти лесные прогулки!

– Ну, не хочешь в лес – тогда давай ко мне домой смотаемся ненадолго, мне нужно там одну вещь взять, я впопыхах оставил.

Марина выглянула из-под одеяла, поняв: поспать больше не удастся. Георгий в спортивном костюме сидел на кровати, а в руке его дымилась чашка кофе. Он с улыбкой подгонял дымок в ее сторону, стараясь вызвать у Марины желание вылезти из-под одеяла окончательно.

– Жора, ты невыносимый, – со вздохом констатировала она и села.

– В принципе, ты права, и можешь не ехать.

Но ее вдруг охватило нехорошее предчувствие, от которого стало трудно дышать.

– Сколько времени сейчас?

– Так уже даже обед прошел, – усмехнулся он. – Эх ты, проницательная… если бы я тебя убить хотел – сто раз мог это сделать и труп даже спрятать.

– Прекрати…

Ей отчего-то стало стыдно за вчерашний спектакль со «стечкиным» и прочими атрибутами. Кстати… Она незаметно скользнула рукой под подушку – пистолет был на месте.

– Убедилась? – насмешливо спросил Георгий. – Я ведь обещал, что не стану причинять тебе зла.

– Пафосно-то как, – пробормотала Марина.

– Пафосно. Но ты знаешь… я вот никогда не понимал, как это – не чувствовать в себе сил выполнить задание, а сейчас понял. Я на тебя полночи смотрел и все сильнее убеждался – даже если вдруг ты начнешь в меня стрелять – ну, вдруг – я не стану уворачиваться. Буду стоять и смотреть, как пули в тело входят.

– Бред какой-то, – пробормотала она, поежившись.

– Бред. Зато правдивый. Идем, я там поесть приготовил.

Уже на площадке, где располагалась квартира Георгия, Марина вдруг ощутила какой-то знакомый запах, но никак не могла вспомнить, что это. Однако этот запах будоражил что-то внутри, и Коваль напряглась. Но Георгий не подавал никаких признаков волнения, и это спокойствие передалось и ей тоже.

– Странно… я, кажется, на все замки закрыл, когда уезжали, – бормотал он себе под нос, орудуя ключами. – Хотя… черт его знает, может, не помню просто. Проходи.

Марина вошла, и знакомый запах настиг ее и здесь, в прихожей. «Галлюцинации», – подумала она раздраженно.

Дверь закрылась, Георгий бережно взял Марину за плечи и притянул к себе, наклоняясь, чтобы поцеловать.

– Ну-ну, продолжайте! Невтерпеж, смотрю, – раздался за Марининой спиной голос Хохла, и в тот же миг запах и человек сложились у нее воедино. Женька!

Коваль рванулась из рук Георгия и встала так, чтобы оказаться между ними. Ничего хорошего от внезапно появившегося здесь Хохла она не ждала.

– Ты как тут?..

– Угадай, – предложил муж, скрестив на груди изуродованные рубцами от ожогов руки. – Ну, что будешь говорить?

– Говорить буду я, – вмешался Георгий, но Хохол цыкнул на него, как на малолетнего шпанца:

– Ты вообще пока захлопнись, понадобишься – вызовут!

– Не забывайся! – негромко и зловеще протянула Марина.

– Зря ты это сказала. И замутила с этим мажором – зря. Я тебя предупреждал.

– Я тебе сказала – не забывайся! Вспомни, что потеряешь, если вдруг.

Хохол изумленно таращил на нее серые глазищи.

– Это ты о чем? Здесь надумала остаться? С ним вот?

– Не решила еще, – с вызовом заявила Марина, не совсем понимая, куда ее несет.

– А, не решила? Ну, так у тебя будет время решить. А мы пока выйдем и поговорим – да? – почти дружелюбно предложил Хохол Георгию.

Тот только плечами пожал:

– Как угодно.

– Ишь ты, грамотный, – хмыкнул Женька. – Решила прошлое вспомнить, да, котенок? По мажорам пошла?

– Не твое… – начала она, но Женька, схватив ее за руку, притянул к себе и впился в рот.

– Нет, дорогая, ошибаешься! – рявкнул, оторвавшись. – Ошибаешься – мое! Все мое, и ты вся – моя! И так останется!

Он отшвырнул Марину в комнату так, что Коваль, пролетев почти до окна, запнулась и упала.

– Выходи, – велел Хохол Георгию и, вытолкав его за дверь, захлопнул ее. – Пусть дома побудет, ей нервничать нельзя, – объяснил вроде в шутку, однако глаза его не смеялись. – Есть место потише?

– Есть, – спокойно ответил Георгий, не проявляя ни страха, ни агрессии. – Идем, поговорим.

Гаражный массив за домом Георгия словно был создан для разговоров подобного рода – темный, тихий, какой-то почти заброшенный, что, в общем-то, было недалеко от истины. Автовладельцы предпочитали оставлять свои машины прямо во дворе, под окнами, чтобы не тратить утром лишнее время на поход в гараж и открывание-закрывание ворот. Наверное, только пенсионеры по инерции продолжали загонять свои старенькие «Москвичи» и «Жигули» в кирпично-бетонные коробки, люди же помоложе пользовались только подвалами для хранения картошки и солений – если кто-то в городе еще помнил, как это все делается. Хохол сверлил взглядом затылок шедшего впереди Георгия и думал о том, что же именно ухитрился сделать этот мужик, чтобы настолько увлечь своей персоной Марину. «В койке фокусничал небось», – зло думал Женька, чувствуя отвращение к себе за ревность. Но иначе он не мог – его женщина не могла принадлежать кому-то еще, это было неправильно, и отдавать ее добровольно он не собирался. «Не с такими еще соперничал, все равно по-моему было. Всегда было по-моему! Потому что у меня нет никого больше, я не могу ее потерять, мне жить тогда незачем».

Георгий внезапно остановился и развернулся, спокойно глядя на приближавшегося к нему Хохла.

– Это глупо – вот эти бои кулачные, – произнес он, и у Женьки все вскипело внутри.