Читать книгу "Академия магических секретов. Расправить крылья - Алена Федотовская"

– Верно, наян в моем роду нет. Но я видел именно тебя… Хотя не это важно…

– Не это?!

Он снова тяжело вздохнул. А потом внимательно посмотрел на мои губы.

– Прости, не могу удержаться…

И поцеловал. Что, это вместо объяснений?! Я пыталась сопротивляться, но он держал крепко, а губы были такими мягкими… Кажется, я застонала и ответила… И где твоя сила воли, принцесса?!

Дракон оторвался сам, нехотя, но сам. У меня дыхание прерывалось так же, как и у него. Он посмотрел на меня мутным взглядом и прошептал:

– Знаешь, что чувствует человек, которому несколько дней не давали воды, а потом поставили рядом целый кувшин?

Он всерьез это спросил? Прямо сейчас мой мозг плохо воспринимал чужие аллегории, поэтому я недовольно заметила:

– А можно сразу по существу?

– Попробую… Что ты помнишь об инициации драконов, Альяна?

Я захлопала ресницами, не ожидая подобного вопроса.

– Ты совсем издалека начал. При чем здесь это?!

– Вспоминай. Двенадцать часов в Заброшенных землях на всю инициацию. Дракон должен побывать в обеих ипостасях – собственно дракона и человека.

– Ну и что?!

– Двенадцать часов, – повторил он. – Моя мать не более половины этого времени провела в Заброшенных землях в ипостаси человека. И она спасла твоих родителей.

– И… – начала я и осеклась. Меня озарила догадка. – Надеюсь, ты шутишь?!

– Если бы…

Я прижала руку ко рту.

– Берт, ты хочешь сказать…

– Я думал об этом девять лет.

У меня даже голова закружилась. Он считал, что он… мой брат по отцу?! Я вытаращила глаза, а Берт улыбнулся:

– Слава богине, это не так.

– Откуда ты знаешь?! А если…

– Нет, – твердо произнес он, – она призналась, что с Питером у нее ничего не было.

Я потеряла дар речи, а он воспользовался этим и начал рассказывать:

– Я всегда говорил, что имя отца мне не интересно. Собственно, так и было, пока девять лет назад в результате неожиданно начавшейся инициации, которую остановил Даррен, я не попал в Драконью империю и не узнал историю твоих родителей. Тогда я впервые задал этот вопрос, но мать промолчала, а я не настаивал на ответе. Да и зачем? Мне было все равно, является король моим отцом или нет. До определенного момента.

– Но… он же тогда был ранен!

– А про драконью магию ты забыла? – Берт склонил голову набок. – Во время инициации дракон приобщается к Источнику, обретает истинную силу и может излечивать даже тем, что находится рядом. Почему бы и не… Тогда твои родители вместе не были. А мы с тобой родились с разницей в несколько недель, той самой разницей в вынашивании человеческого ребенка и детеныша дракона. Знаешь, двенадцать часов – это немного, и всего шесть из них… ты понимаешь.

– Но… – Все это никак не хотело укладываться у меня в голове, и я зацепилась за одну из его фраз. – Ты сказал, до определенного момента?

Берт кивнул, не сводя с меня глаз.

– Именно. Через три года после вашего возвращения на Таррин я понял, что пора улетать. Драконы взрослеют раньше, а некоторые наяны расцветают…

– Берт!

– Что? – заулыбался он.

Я не могла поверить!

– Ты хочешь сказать, что дело было вовсе не в том, что ты слишком долго пробыл человеком, и тебе потребовалась ипостась дракона?!

Он кивнул.

– Ты шутишь! – охнула я. – Почему ты ничего не сказал?!

Берт пожал плечами:

– А зачем? Ты еще спроси, почему я не поинтересовался у Питера. Король в любом случае стал бы все отрицать. Прилетев в Империю, я пытался выяснить у матери, но она категорически отказалась отвечать на вопрос о том, кто мой отец, хотя я задал его впервые в жизни. Теперь я понимаю, что ей просто стыдно. Наверняка это был какой-то неизвестный маг, промышлявший незаконной добычей артефактов. Говорят, бывший Глава Гильдии часто продавал неучтенные разрешения на посещение Заброшенных земель. Не слишком приятно признаваться собственному ребенку, что не знаешь, кто его отец.

Я покачала головой:

– И ты остался в Империи…

– А что мне оставалось? Вариант, что я очередной сын Питера, не исключался. А от тебя лучше было держаться подальше.

Я насупилась.

– И как, помогло?

– Как видишь, нет.

– Не вижу! – вырвалось у меня.

– Сама напросилась, – со смехом заявил он и снова поцеловал. Богиня, я напрашивалась?! Ах да, точно…

Но я тут же уперлась руками в его грудь:

– Подожди… хочешь сказать, что все это время ты думал о том, что приходишься мне братом?! Даже когда поцеловал в первый раз?!

Берт шумно выдохнул:

– Мне было очень стыдно. Очень. И даже не представляешь, как плохо, но сдержаться я не смог. А ты меня подначивала.

– Я ни о чем не знала!

– Да, тебе было легче…

– Мне?! Легче?!

– Прости, – шепнул он мне в губы, – я не должен был тебя целовать… Ведь тогда так ничего и не выяснил…

– А сейчас? – сглотнула я.

– Ты точно не моя сестра. – Он коснулся губами моей щеки, и я прикрыла глаза от удовольствия. – Когда я вернулся на Таррин, сразу понял, что шесть лет без тебя не помогли. Никак. Стало только хуже. Я скучал, Аль. – Он коснулся губами другой щеки, а я решила не открывать глаз. Щеки пылали.

– И в этот раз мама призналась тебе, что мой отец – не твой отец?

– Сначала не хотела, но я настоял. Не буду рассказывать, какие доводы я привел. Но она дала мне слово дракона, что это не Питер. А тверже этого слова нет.

Я помнила об этой клятве еще по детству в Империи. Как намучился один из драконов, пообещавший моим родителям, что присмотрит за мной, когда они решили наведаться к Источнику. А как я с этим его словом намучилась! Туда не ходи, сюда не ходи…

– И ты даже не спросил, кто твой отец?

Берт пожал плечами:

– Спросил, но она не ответила. Уверен, мама не знает его имени. Но для меня важнее, что это не Питер, и я смогу без угрызений совести тебя поцеловать.

У меня в горле пересохло.

– А не хочешь узнать, не против ли я?

– Прости, – прошептал он, – потом как-нибудь, ладно? – И снова коснулся моих губ своими. И правда, зачем спрашивать? Я-то совершенно не против…

Через несколько минут полного сумасшествия, когда поцелуи стали совершенно неприличными, дыхание – прерывистым, а руки – бесстыдными, я с трудом могла вспомнить свое имя. Но могу собой гордиться – все-таки спросила о том, что меня тревожило. А тревожило меня многое.