Читать книгу "Эликсир бессмертия - Анна Зотова"

Он должен быть терпелив и настойчив.

Пусть использует он только стеклянные сосуды или глазурованную глиняную посуду.

Он должен быть достаточно богат, чтобы покрывать расходы на такую работу.

И наконец, да избегает он всяких сношений с князьями и правителями».

Надеюсь, ты знаешь, Любезный Друг: чтобы успешно создать философский камень, нужно совершить совокупность операций, которая называется магистерией. В сжатом виде магистерия будет выглядеть приблизительно так:

1. Ты готовишь в агатовой ступке однородную смесь из трех компонентов. 95 % смеси составляет минерал. Пусть это будет мышьяковистый пирит (минерал железа с примесями мышьяка и сурьмы). Вторым компонентом должен быть металл: железо, свинец, ртуть или серебро. И наконец, кислота органического происхождения (винная или лимонная). Тебе предстоит вручную растирать и соединять эти компоненты в течение пяти-шести месяцев. Надеюсь, терпения тебе не занимать.

2. Спустя полгода, когда смесь достигнет нужной консистенции (а главное, когда в тебе самом эта часть процесса хорошенько отобразится, т. е. когда ты созреешь для следующего этапа), можешь начинать нагрев получившейся смеси в тигле. Запасись терпением, мой друг, ибо, постепенно увеличивая температуру, ты завершишь эту операцию примерно через десять лет. Да, десять лучших лет своей жизни проведешь ты в закопченной лаборатории, мало-помалу теряя здоровье и ежедневно рискуя жизнью. Потому что при нагревании твоей смеси будут выделяться токсичные газы: пары ртути и особенно мышьяковистый водород, который, как ты, наверное, знаешь, убил многих алхимиков на разных этапах их нелегкого дела. Но ты ведь знал, на что шел. Однако это еще цветочки.

3. Спустя десять лет ты начнешь растворять содержимое твоего тигля в кислоте. Этот процесс должен происходить либо при слабых лучах солнца, отраженных зеркалом, либо при свете луны. Ты, наверное, знаешь, что такой свет называется поляризованным и что он вибрирует в одном направлении, тогда как обычный свет вибрирует вокруг оси во всех направлениях, что тебе совершенно не нужно.

4. Растворив получившуюся субстанцию, ты должен будешь выпарить из нее жидкость, а оставшееся твердое тело сызнова начнешь нагревать. Эта операция займет у тебя четыре года, а если ты спросишь, почему так долго, то ответ будет предельно прост. Потому что дело не столько в готовности материи, над которой ты трудишься, сколько в тебе самом. Это ты зреешь в тигле своей души, это ты совершенствуешься, а срок определен людьми, которые через все это прошли.

Четыре долгих года проходит в однообразной работе, которая не прерывается ни днем ни ночью, и вот, наконец, ты понимаешь (а скорее, чувствуешь), что этот этап завершен и пора двигаться дальше.

5. В тигле у тебя — сера, полученная из пирита, и уголь, извлеченный из органической кислоты. Теперь нужно добавить к смеси окислитель (например, калиевую селитру) и снова начать растворять и нагревать смесь в течение двух или трех лет — вплоть до знака, подтверждающего, что все было сделано правильно. Как выглядит знак? — спросишь ты. Для одних алхимиков — это появление на стенках сосуда кристаллов в форме звезды, для других — слой окиси на поверхности раствора, который затем разрывается, открывая сверкающий металл, где будто бы отражаются уменьшенный Млечный Путь или созвездия. Впрочем, это не так важно, потому что в твоем случае знак может быть совершенно другим. Но ты поймешь, что это — знак, ибо это невозможно будет не понять, поверь.

6. Получив знак, ты извлечешь смесь из тигля и оставишь ее без доступа воздуха и влаги для «созревания» до первых дней ближайшей весны.

Первый этап окончен. Целью второго этапа будет то, что в трактатах называется так: ПОДГОТОВКА СУМЕРЕК…»

Думая о первых днях ближайшей весны, Аня незаметно для самой себя задремала. А потом уснула по-настоящему и проснулась только, когда поезд, словно лягаясь на каждом стыке, заметно ускорял ход.

Она села, ногами нащупывая кроссовки. На душе было спокойно как никогда. Сколько она проспала? За окнами заметно стемнело. Лоренца в купе не было, зато на столе появился стакан чая в красивом подстаканнике и плитка «Аленки». Ага, под шоколадкой записка: «Анна я в вагоне-ресторане. Если придете буду вам только рад». Твердый идеальный почерк без наклона, запятые почему-то пропущены. Нет, она не пойдет в вагон-ресторан, потому что, оказавшись лицом к лицу с доктором, тут же снова утратит часть самой себя и станет как бы и не собой. Нет, ей сейчас этого никак не нужно.

Поезд только что отошел от какой-то большой станции — за окном проплывали огромные складские строения, а на заднем плане виднелись корпуса многоэтажных домов. Что за станция? Вскочив, Аня повисла всем телом на ручке окна, и стеклопакет неохотно поехал вниз. Теперь можно было высунуть голову. В лицо ей ударил пахучий ветер, ударил и смел ее волосы в сторону следующего вагона. «СЫЗРАНЬ», — успела она прочитать, прежде чем вокзал скрылся за пакгаузами.

Потом она осторожно приоткрыла дверь и высунула голову в коридор. Слева, в самом конце вагона, маячила широкая спина проводника. Двигаясь задом наперед, он выметал серенькую ковровую дорожку, тихонько насвистывая.

«…7. Когда наступит весна и перелетные птицы вернутся с юга, ты вновь возьмешься за старое: поместишь свою смесь в прозрачный сосуд из чистейшего кварцевого стекла, закупоренный особым Гермесовым образом. Теперь тебе нужно снова нагревать сосуд, медленно, осторожно и правильно повышая температуру. Смесь, состоящую из серы, угля и нитрата, следует довести до предельно раскаленного состояния, избегая взрыва. Предупреждаю: многие алхимики сложили свои незаурядные головы или получили серьезные ожоги именно на этом этапе. В результате правильного нагревания в сосуде должно получиться то, что алхимики древности называли «крылом ворона…»

«Черный ворон, ты не вейся, — подумала Аня, зевая, — над моею головой…»

«…Доведя температуру до известного предела, дай смеси остыть, потом опять начинай нагревать, снова дай остыть, — и так еще четыре года. Не забывай сквозь стекло наблюдать за вызреванием смеси, которая на исходе срока должна будет превратиться в иссиня-черную жидкость. Ты у цели!

8. И вот, наконец, наступает долгожданный момент, когда ты можешь открыть сосуд.

Представляю себе глубокую ночь, темную лабораторию и сосуд, в котором слабо мерцает эта загадочная субстанция, с которой у тебя связано столько надежд! При соприкосновении с воздухом субстанция отвердеет и разделится на элементы. Это будут совершенно новые вещества, которых не встретишь в природе и которые при этом обладают всеми свойствами чистых химических элементов…»

В этом месте Аня опять чуть было не уснула. Такого рода литература всегда вызывала у нее зверскую скуку, и она ничего не могла с собой поделать. «Неужели Лоренц все еще в ресторане? А может, ему позвонили, и он уже сошел, все же решив ее с собою не брать?» Странно, но она была совершенно спокойна. Развернула шоколадку, отломила, положила в рот сразу две дольки. «Если сошел без нее — ну и пусть. Доедет до Москвы, а там видно будет… Может, встретиться с Г.К. Чебраковым?» При мысли о Чебракове у нее потеплело на сердце. «Папы давно нет, а его друг продолжает ее опекать. Здорово, когда есть такие друзья… Ладно, попробуем почитать дальше, хотя уже ясно, что это дело темное, очень темное, очень-очень».