Читать книгу "Страна призраков - Колин Генри Уилсон"

«Так ты, выходит, встречался с Хубриксом?» Судя по умозрительному образу, старик имел в виду тролля священной горы.

«Да, он водил нас к святому озеру», — отозвался Найл, передав встречно образ себя самого и людей-хамелеонов.

Старик извлек изогнутую трубку и набил в нее каких-то сочно-коричневых хлопьев. Затем подставил к ней матово светящуюся алым кристаллическую палочку и, насупя бровь, вгляделся. Трубка, затлев, выпустила ароматный клуб дыма. Запах был куда приятней, чем табачище, что раскуривают слуги жуков.

«Хубриксу ты приглянулся», — сказал он.

«А вы с ним виделись?» — спросил Найл.

«Не то чтобы сию минуту, но… иногда разговариваем».

Найл не осмеливался спросить, каким образом они поддерживают связь на столь изрядном расстоянии. Но старик, видимо, прочел его мысли.

«Мы используем резонирующий кристалл».

Тем временем в комнату возвратился капитан и притулился у каминной плиты, явно наслаждаясь жаром. Чего Найл не ожидал, так это того, что он примет от хозяйки кружку искристой воды. Держа ее в гибких как руки хелицерах, он до удивления походил на человека. При этом чувствовалось, что вести себя на человеческий манер восьмилапому приятно: отвергнутый сородичами, он теперь был принят людьми как бы на равных (двуногие тролли в его понимании тоже к ним относились).

Старик вовлек в беседу и паука. Продолжая говорить на более удобном для него языке троллей, он все же сопровождал слова телепатическими образами, изъясняясь примерно как Дравиг.

«Страна Призраков — опасное место».

«Да, мне об этом говорили», — лаконично согласился паук.

«А к паукам у карвасида особая ненависть».

«Тебе известно почему?»

«Известно».

Старик с трубкой устроился поудобнее, а сноха опять наполнила ему кружку. Дети в предвкушении рассказа подперли руками щеки.

«После того как с неба упала разорвавшаяся звезда (очевидно, он имел в виду комету Опик), земля долго была покрыта снегом и льдом. Но эта же звезда принесла и богиню. До ее прихода тролли (на его языке это слово звучало как «патара») не жили, а, можно сказать, постепенно вымирали. Но она дала нам новую жизнь. Мы стали еще больше и сильнее. Как тебе известно, — обратился он к капитану, — ваш род тоже стал больше и сильнее».

Судя по недоумению восьмилапого, представление об истории у него было совсем поверхностное.

«Пауки принялись расти, даром что поначалу самые крупные из них были вдвое меньше Гриллуса, — кивнул старец на грызущую кость мордатую животину. — Люди же, в особенности женщины, пауков боялись, хотя их яд был неопасен. И тогда воин-человек по имени Ивар Жестокий захватил эту землю. Пауков он ненавидел и прогнал их в горы, где они и нашли укрытие. Ивару этого показалось мало, и он двинулся походом дальше на север. У него было много жен. Главную его жену звали Хуни. Когда стало известно, что по всей долине, обитают пауки, она взмолилась к мужу, чтобы он всех уничтожил».

Найл впервые слышал, чтобы войну с пауками спровоцировала женщина. Хотя, если вдуматься, это не лишено основания. Скажем, пауков терпеть не могла тетя Ингельд. Стоило ей в пещере увидеть хотя бы одного, как она поднимала вой на весь Северный Хайбад, пока ее муж не прибивал восьмилапого.

«Ивот пауков выгнали из нор с помощью огня и дыма, и зверски с ними расправились. Счет шел на тысячи».

Эту часть повествования Найл знал, так как слышал ее непосредственно от Хеба Могучего. Однако сила повествования у старого тролля была такова, что хотелось завороженно внимать, не пропуская ни единого слова.

«Тем не менее это было тем толчком, который решил борьбу в пользу пауков. Вместе с разумом в них взрастали отчаянность и ненависть. Они мечтали о мести, жили ею. Понимая изначально, что мир материи подвержен влиянию воли, они взялись развивать ее как единственную способность противостоять людской агрессии. Начать с того, что с помощью ума они научились охотиться за добычей. Живя впроголодь в горных низинах, некоторые особо сильные охотники приноровились волей обездвиживать на лету птиц. Больше всех своими бойцовскими качествами выделялся Хеб, который и сделался у них вождем.

Как-то раз они с братом заметили в долине пастухов. Спустившись незаметно по склону, из каменного укрытия парализовали двоих так, что те не могли ни двигаться, ни говорить. Пауки больше ничего не сделали — им лишь хотелось удостовериться, что волей можно обездвиживать двуногих. Хеб считал, что люди гораздо сильнее пауков, но в этот день выяснилось, что это не так, их можно покорить силой воли.

Много лет пауки готовились к решающей схватке, которая дала бы им полную победу, без всякой возможности врагам оправиться от удара. Восьмилапые понимали: стоит хотя бы горстке двуногих ускользнуть, и противостояние неизбежно возобновится. Наконец, под началом внука Хеба Охотника, которого тоже звали Хеб, они окружили город Корш и сомкнули свою волю воедино, словно непроницаемую сеть. Парализованы оказались все жители города, ставшего с этого дня столицей Смертоносца-Повелителя Хеба».

Свои слова тролль адресовал в основном капитану, чувствуя, что для него все это внове. От горячей каминной плиты паук успел отодвинуться и теперь застыл, как это могут делать некоторые птицы: на целые часы, а то И дни.

«Ты можешь объяснить, отчего людей так тянет воевать?» — спросил капитан.

Тролль поворотился к Найлу.

«На этот вопрос, наверное, следует ответить тебе».

Найл и в самом деле много над этим размышлял, особенно с той поры, как выслушал рассказ Хеба о войне, Приведшей к порабощению человечества.

«Мне кажется, люди производят гораздо больше энергии, чем в силах использовать. До пришествия кометы энергия сделала их хозяевами Земли. Но уже тогда некоторые понимали, какую проблему она создает. Большинство животных расходует жизнь на то, чтобы добыть себе пропитание. Человек эту проблему решил и стал властелином Земли. Но перед прилетом кометы его коростой разъедали скука и разочарование. Энергии оказалось слишком много, и его удушали благополучие и развращающее безделье. — Найл выстраивал логическую цепочку от того, что ему в свое время открылось в Белой башне. — Ивот судьба бросила, возможно, величайший в истории вызов, и человечество отправилось искать и осваивать новые миры. Те же, кто остался, вскоре сделались такими же склонными к насилию и воинственными, как и их предки тысячу лет назад. Я, хотя и сам человек, никак не могу отделаться от мысли, что они заслужили рабскую участь».

Говоря, он уловил, что тролли слушают с изумлением и даже некоторым трепетом. Найл им казался не более чем простецким пареньком, который вдруг начал рассуждать с весомостью ученого, сведущего в истории человеческой расы.