Читать книгу "Темный лес - Лю Цысинь"

— Когда придет пора, может случиться второй Ренессанс. Тогда вы заново откроете забытую красоту и нарисуете ее.

Она улыбнулась слегка грустной улыбкой, явно понимая скрытый смысл утешительных слов Ло Цзи.

— Я просто думаю: когда придет конец света, что будет с этими картинами и скульптурами?

— Вас это беспокоит? — спросил Ло Цзи. Когда она упомянула конец света, он почувствовал душевную боль. Ему не удалось утешить ее, но он попробует еще раз, и теперь у него все получится. Он взял ее за руку и предложил:

— Пойдемте в выставочный зал азиатского искусства.

До того как построили вход в виде пирамиды, Лувр был гигантским лабиринтом. Чтобы попасть в любую из галерей, требовалось долго идти по многочисленным путаным коридорам. Но теперь из зала Наполеона, расположенного под пирамидой, можно было пройти в любую точку музея. Ло Цзи и Чжуан Янь вернулись ко входу. Оттуда указатели повели их к выставкам искусства Африки, Азии, Океании и Америки. Они оказались в совершенно другом мире, разительно отличающемся от галерей классических европейских шедевров.

Ло Цзи указал на скульптуры, картины и манускрипты Азии и Африки:

— Все это было взято передовой цивилизацией у отсталой. Что-то было отнято на войне, что-то украдено, что-то получено обманом, но посмотрите — они все в отличном состоянии. Даже во время Второй мировой войны эти предметы вывезли в безопасное место. — Они остановились перед фреской из Дуньхуана в стеклянной витрине. — Подумайте, через сколько потрясений и войн прошла наша страна с тех пор, когда аббат Ван передал это чудо французу?[24] Если бы фреска оставалась на месте, сохранилась бы она настолько хорошо?

— Но сберегут ли трисоляриане наше культурное наследие? Они ведь нас совсем не ценят.

— Потому что они сказали, что мы для них клопы? Но именно поэтому все и сохранится. Яньянь, вы знаете, что является проявлением высочайшего уважения к расе или цивилизации?

— Нет. Что?

— Полное ее уничтожение. Это высшая форма уважения к цивилизации. Они будут опасаться только той цивилизации, которую глубоко уважают. Потому что знают: однажды эта цивилизация разовьется настолько, что окажется способна уничтожить противника.

Они молча проследовали через двадцать четыре галереи, представляющие искусство Азии. Они шли сквозь далекое прошлое, представляя себе мрачное будущее. Незаметно для себя они достигли галереи Древнего Египта.

— Вы знаете, о ком я сейчас думаю? — Ло Цзи стоял перед застекленной витриной, в которой лежала золотая маска мумии фараона. Он хотел предложить более веселую тему для разговора. — Софи Марсо.

— Из-за фильма «Бельфегор — призрак Лувра», да? Софи Марсо великолепна. В ней есть и восточные черты.

Бог весть по какой причине Ло Цзи почудились в ее голосе нотки ревности.

— Яньянь, она не настолько прекрасна, как вы. И это подлинная правда. — Он еще хотел добавить: «Среди этих картин можно найти красоту под стать ей, но твоя красота затмевает их все», но побоялся, как бы она не восприняла его слова как насмешку. Тень застенчивой улыбки промелькнула на лице Чжуан Янь. Он помнил эту улыбку из своих сновидений; сейчас он впервые увидел ее в реальности.

— Пойдемте обратно к классической живописи, — негромко предложила она.

Они вернулись в зал Наполеона, но никак не могли решить, куда им идти. Самые большие указатели показывали направление к трем ценнейшим экспонатам: Моне Лизе, Венере Милосской и Нике Самофракийской.

— Давайте посмотрим «Мону Лизу», — предложил Ло Цзи.

По пути Чжуан Янь заметила:

— Наш учитель говорил, что после посещения Лувра он почувствовал некоторую неприязнь к Моне Лизе и Венере Милосской.

— Почему?

— Потому что туристы приходят посмотреть на эти две работы и не проявляют интереса к не столь знаменитым, но нисколько не уступающим им произведениям.

— Я как раз из этой некультурной толпы.

Они пришли к таинственной улыбке. Картина находилась за толстым стеклом; она была намного меньше, чем представлял себе Ло Цзи. Даже Чжуан Янь не выглядела особенно восхищенной.

— Она напоминает мне всех вас, — показала она на портрет.

— Всех нас?

— Отвернувшихся, разумеется.

— Что у нее общего с Отвернувшимися?

— Ну, я думаю — и это только лишь идея, не смейтесь, — я думаю, сможем ли мы найти такой способ общения, который будет понятен людям, но который никогда не удастся разгадать софонам. Тогда человечество освободится от наблюдения софонов.

Ло Цзи несколько секунд смотрел на нее, а затем на Мону Лизу.

— Я понимаю, о чем вы. Ее улыбка — это то, чего ни софоны, ни трисоляриане никогда не поймут.

— Правильно. Выражение лица человека, особенно его глаз, сложно и состоит из мельчайших деталей. Взгляд или улыбка могут передать так много информации! И только люди способны эту информацию понять. Только люди могут ее почувствовать.

— Это правда. Анализ выражения лица и глаз является одной из главных проблем в работе по созданию искусственного разума. Некоторые специалисты даже утверждают, что компьютер никогда не будет способен читать по глазам.

— Тогда, значит, можно создать язык мимики, а затем говорить лицом и глазами?

Ло Цзи всерьез задумался над этим, а потом улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он указал на Мону Лизу:

— Мы не можем прочитать даже выражение ее лица. Когда я гляжу на этот портрет, смысл улыбки меняется каждую секунду и никогда не повторяется!

Чжуан Янь восхищенно запрыгала, как ребенок:

— Но это значит, что выражение лица может передавать большой объем информации!

— Хорошо; есть вот такая информация: «Космический корабль стартовал с Земли по направлению к Юпитеру». Как вы ее передадите выражением лица?

— Когда первобытные люди начали говорить, наверняка первые слова имели лишь простейший смысл. Они могли быть проще, чем крики птиц. С тех пор язык развивался и усложнялся.

— Ладно, давайте попробуем передать простое сообщение посредством выражения лица.

— Давайте! — Она энергично закивала. — Вот, пусть каждый из нас загадает сообщение, а потом мы их друг другу передадим.