Читать книгу "Гений - Мари Лу"

Она бешено машет нам рукой.

— Бегите куда-нибудь, пока они вас не схватили! — кричит она.

Лицо у нее совершенно ошарашенное. Что ее потрясло — провал плана? Знает ли она, что мы тому виной? Наверняка знает. Почему она тоже действует против Патриотов? Каэдэ бросается прочь. Я провожаю ее взглядом. Андена, конечно, нигде не видно, а солдаты открывают огонь по крышам.

Андена нигде не видно, снова думаю я. Значит, покушение не удалось?

Мы бежим, пока не оказываемся по другую сторону взрыва. Неожиданно повсюду появляются Патриоты: некоторые бегут к солдатам, ищут возможности застрелить Президента, другие устремляются за нами к туннелю.

Взрыв опять сотрясает улицу — кто-то тщетно пытается остановить Президента еще одной гранатой. Может, им наконец удалось подорвать его джип. Где Рейзор? Теперь он, наверное, жаждет нашей крови. Я представляю его спокойное отеческое лицо, горящее теперь бешенством.

Мы наконец добегаем до узкой улочки, ведущей к туннелю. Патриоты дышат нам в спину.

Я вижу Тесс: она прячется, прижимаясь к стене в темном месте.

Мне хочется заорать. Почему она не спустилась в туннель и не сидит теперь в укромном месте?

— Быстро вниз! — приказываю я. — Ты не должна была ждать меня!

Но она не двигается. Она стоит перед нами, сжав кулаки, стреляя глазами то в меня, то в Джун. Я подбегаю к ней, хватаю за руку, тащу к одной из маленьких металлических решеток, располагающихся вдоль стены. Слышу, как приближаются Патриоты.

«Пожалуйста, — безмолвно молюсь я. — Пожалуйста, пусть мы успеем первыми добраться до убежища».

— Они совсем близко, — говорит Джун, оглядывая проулок.

— Пусть попробуют нас схватить.

Яростно вцепившись в решетку, вырываю ее из гнезда.

Патриоты близко. Совсем рядом.

Я встаю.

— Отойдите, — говорю я Тесс и Джун.

Я достаю вторую гранату из-за пояса и, выдернув чеку, кидаю ко входу в проулок. Мы падаем на землю, закрываем голову руками.

Ба-бах! Оглушительный взрыв. Он должен задержать Патриотов. Но я уже вижу фигуры, появляющиеся из дыма.

Джун у входа в туннель рядом со мной. Я пропускаю ее первой, потом поворачиваюсь к Тесс, протягиваю руку:

— Давай, Тесс. У нас нет времени.

Тесс смотрит на мою открытую ладонь и делает шаг назад. В этот миг весь мир вокруг, кажется, замирает. Она не идет с нами. На ее маленьком тонком лице целая гамма чувств — потрясение, чувство вины, печаль.

Я делаю еще одну попытку.

— Идем! — кричу я. — Пожалуйста, Тесс, я не могу оставить тебя здесь!

Взгляд Тесс пронзает меня насквозь.

— Извини, Дэй, — выдыхает она. — Но я сама могу позаботиться о себе. Не пытайся идти за мной.

Она с трудом отрывает от меня взгляд и бежит к Патриотам. Она воссоединится с ними? Я стою с вытянутой рукой и, ошеломленный, смотрю ей вслед. Патриоты уже совсем близко.

Бакстер. Он все время предупреждал Тесс о моем предательстве. И я его совершил. Сделал в точности то, о чем говорил Бакстер, и теперь Тесс должна с этим жить. Я подставил ее самым ужасным образом.

Спасает меня Джун.

— Дэй, прыгай! — кричит она, пробуждая меня к действительности.

Я заставляю себя отвернуться от Тесс и прыгнуть в люк. Приземляюсь в ледяную лужу, и тут же первый Патриот оказывается у входа. Джун хватает меня за руку.

— Быстро! — шипит она.

Мы бежим по черному туннелю. Я слышу: кто-то спрыгнул следом за нами. Потом еще один. Они все.

— У тебя остались гранаты? — на бегу кричит Джун.

Я хватаюсь за пояс:

— Одна!

Вытаскиваю снаряд, выдергиваю чеку. Если мы бросим гранату, назад пути не будет. Мы можем застрять здесь навсегда. Но выбора нет, и Джун это знает.

Я предупреждаю наших преследователей и кидаю гранату. Ближайший Патриот видит, что я делаю, и резко останавливается, кричит остальным, чтобы отошли. Мы несемся дальше.

Взрыв подбрасывает нас, швыряет вперед. Я больно ударяюсь о землю, кувыркаюсь несколько футов в холодной воде и слякоти. В голове звенит, я сильно прижимаю ладони к ушам, пытаясь унять звон. Безрезультатно. Боль раскалывает голову на части, прогоняет все мысли, и ослепительный приступ вынуждает меня закрыть глаза. Один, два, три…

Медленно тащатся секунды. В голове работают тысячи кувалд. Я дышу с трудом.

Наконец, к счастью, боль начинает уходить. Я открываю глаза в темноте — пол подо мной больше не ходит ходуном, и хотя я и слышу голоса за спиной, они звучат приглушенно, словно из-за толстой двери. Я осторожно сажусь. Джун сидит, прислонившись к стене туннеля, потирает руку. Мы оба смотрим в ту сторону, откуда прибежали.

Несколько секунд назад там был туннель, теперь его завалила груда обломков, полностью перекрыв ход.

Мы добились своего. Но чувствую я только пустоту.

Джун

Когда мне было пять лет, Метиас повел меня на кладбище навестить могилы родителей. Он тогда в первый раз поехал на кладбище после похорон. Думаю, ему была невыносима мысль о случившемся. Большинство граждан Лос-Анджелеса — и даже немало представителей высшего класса — получают ячейку размером в квадратный фут в местной кладбищенской высотке и одну прямоугольную урну из непрозрачного стекла для праха близкого человека. Но Метиас заплатил администрации кладбища, и для мамы и папы ему дали ячейку в четыре квадратных фута, а еще намогильные кристаллы с их именами. Мы постояли перед кристаллами в наших белых одеждах и с белыми цветами. Я все время смотрела на Метиаса. До сих пор помню его плотно сжатые челюсти, аккуратно расчесанные волосы, влажные глянцевитые щеки. Но больше всего запомнились мне его глаза, веки, набрякшие от скорби, слишком тяжелые для семнадцатилетнего парня.

Так же выглядел Дэй, когда узнал о смерти своего брата Джона. И теперь, когда мы пробираемся по туннелю из Пьерры, у него такие же глаза.

Пятьдесят две минуты (или пятьдесят одну? Не уверена. Голова кружится и гудит) мы трусим по темному влажному туннелю. Некоторое время до нас доносились сердитые крики из-за стены бетонных обломков, которая теперь разделяет нас и Патриотов вместе с республиканскими солдатами. Но вскоре голоса стихают, а мы все дальше углубляемся в туннель. Патриотам, вероятно, нужно бежать от наступающих солдат. А может, солдаты пытаются расчистить проход. Мы понятия не имеем — мы не останавливаемся.

Теперь тишину нарушает лишь наше рваное дыхание да наши шаги по мелким, тронутым ледком лужам, а еще кап-кап-кап-капанье с потолка воды, попадающей за шиворот. Дэй на бегу крепко держит меня за руку. Пальцы у него холодные и скользкие от влаги, но я все же цепляюсь за них. Здесь так темно, что я почти не вижу очертаний Дэя совсем рядом.