Читать книгу "Станция похищенных душ - Наталья Калинина"

– Иван, высади меня возле подъезда. А потом, когда найдешь парковку, подходи, – предложила Ева, когда они вновь подъехали к нужному дому. – Квартира семнадцать.

– О'кей! – кивнул мужчина, притормаживая. И прежде чем Ева вышла, добавил:

– Кстати, я вспомнил, от кого слышал фамилию Шумов. От Долговязого. Кажется, он как-то обмолвился мне, что собирается встретиться с каким-то железнодорожником, Шумовым Вениамином, чтобы поговорить с ним насчет игры. Это было незадолго до того, как он предложил «полевку».

– Он разговаривал с тем пропавшим стрелочником?! – воскликнула Ева.

– Не знаю, разговаривал ли. Просто обронил вскользь при мне и все. Ладно, беги! Я сейчас подойду.

12

Ева с громко бьющимся сердцем поднялась на нужный этаж и нажала на белую кнопку звонка. На какое-то мгновение ей показалось, что и на этот раз ответом ей будет тишина. Но за дверью послышались шаги, глазок на пару секунд потемнел, а затем кто-то два раза повернул в замке ключ.

Открыла ей женщина примерно ее возраста или немного старше, привлекательная и ухоженная. Одета хозяйка квартиры была в узкие джинсы и длинную рубашку-поло, белизна которой подчеркивала красивый карамельный загар. Угольно-черные волосы женщины были коротко подстрижены и торчали на затылке задорным «ежиком», тогда как длинная ассиметричная челка падала на одну скулу. Голубые глаза составляли яркий контраст и с загорелой кожей, и с темными волосами. Что-то в чертах этой женщины показалось Еве знакомым, но узнала она ее не сразу, обманувшись тоном волос, и лишь тогда, когда женщина удивленно выгнула брови домиком и выдохнула:

– Ты?!

– Ульяна? – растерялась Ева и неловко улыбнулась, сразу, как в те школьные времена, почувствовав себя рядом с бывшей подругой дурнушкой и замарашкой.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Ульяна с плохо скрываемой враждебностью, словно визит Евы не просто удивил ее, а разозлил и… напугал.

– Мне сказали, что здесь живет Вероника, которая учится в одной школе с моей сестрой. Тина пропала. Ты, наверное, слышала.

– Ты ошиблась. Здесь нет никакой Вероники, – сказала Ульяна, но одновременно с этим из глубины квартиры раздался девичий голосок:

– Ма, кто пришел?

– Ошиблись! – крикнула, продолжая сверлить Еву взглядом Ульяна, и попыталась закрыть дверь. Только Ева, успев взять себя в руки после первого замешательства и наполнившись неожиданной решимостью, уже перешагнула порог, потеснив хозяйку квартиры.

– Я тебе не разрешила войти!

– Мне нужно поговорить с Вероникой. Позови ее! Пожалуйста, – Ева даже умоляюще сложила руки перед грудью. Но ответить хозяйка квартиры не успела, потому что в коридоре показалась девушка-подросток.

– Ника, я же сказала, что ошиблись! – опомнилась Ульяна. Но девушка уже остановилась за ее спиной и с любопытством уставилась на гостью. Ева в свою очередь рассматривала девушку, чувствуя, как в душе расплывается неотвратимо и бесповоротно, как чернильное пятно по промокашке, предчувствие глобальной катастрофы. Девушке, как Ева уже знала, было четырнадцать лет, и не составило труда подсчитать, во сколько могла забеременеть бывшая подруга. Перед глазами встала картина рыдающей в школьном туалете резко подурневшей и одетой в мешковатую одежду Ульяны. И Ева все с обречением поняла.

Вероника была красива, хоть на мать в ее возрасте и не похожа. Она была смуглой и черноглазой, длинные темные волосы красивыми волнами спускались по плечам на грудь. Чувствуя, как в глазах закипают слезы, Ева всматривалась в знакомые черты этой девушки и не могла произнести ни слова. А Ульяна, видя замешательство гостьи и будто наслаждаясь им, словно неким триумфом, победно усмехнулась.

– Здравствуйте! Вы к кому? – вывела Еву из замешательства вопросом девушка.

– К тебе, – выдавила гостья. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Ева, я запрещаю! – взвилась вдруг Ульяна.

– Пожалуйста, – попросила в очередной раз гостья. – Если бы у тебя пропала дочь, и ты бы пришла ко мне за помощью, я бы тебе никогда и ни при каких обстоятельствах не отказала.

По лицу Ульяны пробежала тень, женщина инстинктивно сделала шаг назад и приобняла Веронику, словно желая защитить ту от невидимой опасности.

– Хорошо, – выдавила она. – Только недолго. Нике нужно… Нужно собраться. Мы собрались… Собрались за покупками.

Вероника удивленно вскинула брови, совсем как мать, но промолчала. Но когда Ева представилась, на лице девушки вдруг промелькнул испуг, и теперь уже она схватила, будто в поисках защиты, мать за руку.

– Я не знаю, где Тина! – выкрикнула Вероника и забегала глазами, убедив Еву в том, что пришла она сюда не зря. Только так не вовремя раздался звонок в дверь, и внутри Евы все оборвалось.

– Это Иван, – выдавила она, глядя Ульяне в лицо.

– Ну что ж, Иван так Иван, – усмехнулась та. – Пусть заходит.

И открыла дверь.

…Он, в отличие от Евы, узнал Ульяну сразу. Ева взглянула Ивану в лицо и поняла это по его глазам, в которых удивление сменилось просыпающимися ураганами. А когда он справился с замешательством, его губы тронула та знакомая уже Еве растерянная улыбка. Можно ли убить улыбкой? Видимо, можно. И даже дважды, тогда и сейчас. Первая любовь не ржавеет, правду говорят. Ева стиснула зубы и опустила глаза, но успела заметить, как Иван перевел взгляд на девушку, и с его губ, с которых моментально сошла улыбка, едва не сорвался адресованный Ульяне вопрос. Ева успела опередить мужчину:

– Вероника, отпираться бесполезно. И Макар, и Надя рассказали о твоей роли в исчезновении моей сестры. Не сегодня-завтра тебя вызовет следователь. Если еще этого не сделал. Так что придется все рассказать.

Она блефовала, и слова произносила так жестко и отрывисто, словно не говорила, а короткими сильными ударами вбивала гвозди. Если бы не эти ураганы в глазах Ивана и его растерянная улыбка, отшвырнувшие ее в тот несчастный день, когда Ева впервые узнала невыносимую боль вероломства и неразделенной любви, может, она бы нашла другие слова и другой тон для Вероники – ребенка Ивана и Ульяны, плода их юной горячей любви. Но сейчас слова срывались не с ее губ, а били кровавой струей из открывшейся старой раны. Кажется, она что-то еще говорила под растерянными взглядами Ивана и Ульяны, и ей доставляло злую радость видеть, как испуганно сжимается Вероника, как из ее темно-карих глаз катятся слезы, как некрасиво кривится большой рот.

– Хватит! Прекрати! – закричала Ульяна, гневно сверкая на Еву глазами. А Вероника разразилась рыданиями, сквозь которые прорвались отдельные фразы:

– Я не хотела! Я только хотела ее напугать! Чтобы она оставила Макара! Чтобы он бросил ее, увидел, что она самая обычная трусиха! Я не хотела, чтобы она пропадала! Только чтобы испугалась!

– Вероника, – шагнул к девушке Иван, но она оттолкнула его протянутую к ней руку и с рыданиями бросилась вглубь комнаты.