Читать книгу "Хроники времен Сервантеса - Владимир Фромер"

Но талант драматурга должен быть сценичным. Этому нельзя научиться. Он или есть, или его нет. Заключается он в способности развертывать сюжет на глазах у зрителя. Он должен развиваться без помех, не отвлекая внимание публики на второстепенные детали. Самую глубокую мысль, самую тонкую реплику, самую удачную сцену необходимо изъять, если она тормозит развитие сюжета.

Сервантесу дар сценичности часто изменял. Поэтому в его пьесах встречаются длинноты и неоправданные отступления от главной сюжетной линии.

В старости Сервантес вспоминал, что написал около тридцати пьес, принятых к постановке. Ни одна из них не была издана при его жизни. До нас дошли только десять. Его пьесы так долго оставались в рукописях, что постепенно терялись. Но две самые знаменитые драмы — «Алжирские нравы» и «Нумансия» — не только уцелели, но и сохранили свое художественное значение. Их и сегодня иногда ставят лучшие европейские театры.

«Алжирские нравы» — самая политизированная из его пьес. С ее помощью Сервантес надеялся обратить внимание испанского общества на мусульманскую экспансию. Сервантес изобразил яркую картину тех мук и соблазнов, которым подвергаются христиане в плену у мусульман. В этой драме два героя. Один — человек яркий и сильный, с несгибаемой душой. Он преодолевает все искушения и, не дрогнув, проходит через горнило страдания. Второй оказывается натурой слабой и малодушной. Он не выдерживает непосильной для него борьбы и падает так низко, как только можно упасть.

Перед зрителем проходят десятки характеров, проявляющихся с самобытной яркостью даже в эпизодах. Зритель видит ренегатов, отказывающихся узнать своих христианских родственников и обрекающих их на гибель. Сервантес вводит в свою пьесу рассказ о сожжении в Алжире священника Мигеля де Аранды, ставшего искупительной жертвой за мусульманина, погибшего на аутодафе в Валенсии. Этот рассказ воспринимается публикой как протест против ужасов инквизиции. На большой риск пошел Сервантес, и спустя несколько лет ему припомнят его смелость.

Говоря о театре Сервантеса, нельзя обойти молчанием и написанную в 1586 году «Нумансию», пожалуй, наиболее совершенную из его трагедий. Автор яркими красками изобразил самые благородные качества испанского национального характера, заставил звучать его лучшие струны. Он напомнил сонным испанским обывателям о временах величия и славы их предков и призвал своих соотечественников возродить былую доблесть Испании.

В «Нумансии» нет ничего лишнего. Действие развивается стремительно и держит публику в напряжении вплоть до финала. Главным действующим лицом является все население небольшого испанского городка Нумансия, осажденного римским легионом под командованием консула Сципиона. Сервантес использует динамичный сюжет, чтобы провести параллель между национальным характером испанцев и римлян. Испанцы не только выдерживают сравнение с самым великим народом того времени, но и по некоторым параметрам превосходят его. Героическое сопротивление жителей маленького городка непобедимой военной машине римлян погружает Сципиона в глубокую меланхолию. Он понимает, что может сломить сопротивление жителей Нумансии только победив самого себя, то есть преодолев свою барственность и изнеженность. Личным примером показывает он своим солдатам, где нужно искать путь к победе. Из военного лагеря римлян изгоняются все куртизанки, уничтожаются запасы вина. Нарушители дисциплины сурово наказываются. Римляне начинают вести войну такую же мужественную, какую ведут против них жители Нумансии. Напрасно Сципион предлагает им почетные условия сдачи. Жители Нумансии решают сражаться до самого конца. Увидев, что конец уже близок и что осаждающие вот-вот ворвутся в город, они убивают своих жен и детей, а затем и друг друга.

«О, Юпитер», — восклицает легионер Марий, первым ворвавшийся в осажденный город и увидевший перед собой только трупы. Впрочем, в живых остался один юноша, последний из защитников города. В финальной сцене он возник на одной из башен и, крикнув Сципиону: «Один лишь я могу вручить тебе ключи от города», бросился вниз и разбился о скалы. «Ты победил победителя!» — воскликнул Сципион, склонившись над его телом. Эффектный конец.

Пьесы Сервантеса пробились на сцену далеко не сразу. Театры ставили только легкие и изящные пьесы Лопе Феликса де Вега. Их очень любила публика. Сервантесу рассказали, что этот удивительный юноша уже в пять лет знал латынь и декламировал целые куски из Вергилия. К двенадцати годам он уже написал несколько комедий. Когда Сервантес впервые увидел Лопе, ему едва исполнилось двадцать два года, но он уже был самодержцем театральной империи. Театры Мадрида и Валенсии, Севильи и Толедо процветали благодаря его творчеству. Театральные директора готовы был заплатить любые деньги, чтобы заполучить его новую пьесу. А он пек их, как пирожки, успевая в три дня написать чеканными стихами трехактную пьесу, в которой не было банальных рифм. Чтобы переписать такую пьесу, писцу требовалось больше времени, чем Лопе для ее создания. Самое удивительное, что такая неимоверная скорость совсем не отражалась на качестве работы.

Сервантес, которому понадобилось больше года, чтобы закончить пьесу «Алжирские нравы», завидовал быстроте и легкости его пера. Сами же пьесы Лопе де Вега он считал скорее вредными, чем полезными. В них не было никаких идей. Они никого не воспитывали и никуда не звали. По его мнению, это были пустышки, способствующие оглуплению публики. Их успех он объяснял только уникальным талантом автора. «Лопе нельзя подражать, — говорил Сервантес. — Исчезнет он, исчезнут и его творения». Но Лопе де Вега исчезать не собирался. Его время только начиналось.

Хроника двенадцатая,

в которой рассказывается об удивительной жизни Лопе де Вега, о его отношениях с Сервантесом, о гибели Великой армады и о других событиях

С пьесами Лопе де Вега Сервантес ознакомился вскоре после того как опубликовал пасторальный роман «Галатея», ставший его пропуском в мир творчества, вне которого он не мыслил жизни. Об этом наивном своем творении Сервантес предпочитал не вспоминать и все помыслы сосредоточил на театре. Свою единственную готовую пьесу «Алжирские нравы» он принес издателю Бласко де Роблесу. Тот, бегло просмотрев рукопись, сказал:

— Ну что ж, дон Мигель, драма — это не плохо. Но не могу же я издать одну-единственную пьесу. Напишите еще десять, и тогда получится солидная книга, которая принесет прибыль и мне, и вам.

— Вы хотите, чтобы мы увиделись через десять лет? Ведь эту драму я писал свыше года, — улыбнулся Сервантес.

— С такими темпами вам никогда не добиться успеха. Лопе достаточно трех дней, чтобы написать трехактную пьесу. Поучитесь у Лопе, дон Мигель. Он нашел самый короткий путь к деньгам и славе. А свою драму покажите директору королевского театра «Коралле» Херониму Веласкесу. Может быть, она его заинтересует. Но, главное, это Лопе, мой друг, Лопе. Я поговорю с Веласкесом о вас, дон Мигель. Зайдите ко мне через несколько дней.

Спустя две недели Сервантес тщательно почистил свой единственный камзол, взял под мышку папку с рукописью и отправился в театр. До вечернего представления оставалось еще несколько часов, но зал уже был почти заполнен. Люди приходили заранее, чтобы занять места получше.