Читать книгу "Темный аншлаг - Кристофер Фаулер"

Стоун заметил, что его мать ерзает на стуле. И к тому же на голове у нее нелепая шляпка. Он старался, не обращая на нее внимания, переключиться на речитатив, но краем глаза видел, что она крутится на стуле и смотрит наверх. Казалось, на сцену она вообще не смотрит. Неужто такова ее реакция на его игру? Он взглянул на Юнону и понял, что она перехватила его взгляд на амфитеатр. Ожидая, пока техники установят сетку с облаком на ролики, он снова взглянул на мать. Та по-прежнему сидела отвернувшись. А он до того увлекся наблюдением за ней, что пропустил собственный выход.

– Майлз, когда ты наконец сосредоточишься? – послышался голос Елены. – Понимаю, сегодня тяжелый день, но нельзя же заставлять всех ждать до бесконечности.

– Безусловно, извините.

Сцену Эвридики с Юпитером в конце третьей картины сократили и перескочили на бегство из подземного царства, но лодка с Общественным Мнением, как на грех, застряла меж колосников, а оркестр, похоже, скомкал увертюру.

Фраппированный запоздалым приходом двух духовиков и тотальным исчезновением Юпитера, замененного во время прогона на коня-качалку со срезанной гривой, Антон Варисич был близок к тому, чтобы повернуться и уйти. Внезапный шум на балконе заставил дирижера оборвать оркестр на полуноте, хотя кто-то из оркестрантов не смог тотчас выполнить его указания, поскольку один из инструментов продолжал издавать пронзительный вой. В какой-то миг Варисичу показалось, что кто-то снова ненароком захлопал сиденьями кресел, и в этот день бесконечных сбоев и пауз чаша дирижерского терпения переполнилась: вошедший в легенду темперамент Варисича готов был заявить о себе.

– Мисс Пароль, – официально обратился он к Елене с нарочитой любезностью, – не будете вы столь добры подняться ко мне на минуту?

Не спеша принимать брошенный дирижером вызов, Елена Пароль выдержала паузу, затем стала пробираться к боковой стороне сцены. Она уже имела опыт работы с Варисичем и не раз сталкивалась с его вспыльчивым характером; ей было ведомо и то, что маэстро довольно отходчив. Она сознавала: дирижеру важно в очередной раз убедиться, что она улавливает зависимость режиссерского решения от музыкального аккомпанемента. Либретто оперетты регулярно обновлялось и заново переводилось, но музыка оставалась неизменной. От того, сколь скрупулезно соблюдали обе стороны данное условие, зависела плодотворность их взаимного сотрудничества. Мысленно представив себе высокий бокал «Гленфиддиха», она выдавила самую умиротворяющую улыбку. Варисич собирался возмутиться насчет присутствия посторонних на прогоне и создаваемого ими шума, но тут раздался чей-то крик. Несколько хористов указывали со сцены на середину зрительного зала.

Не успев добежать до кричащей в первом ряду амфитеатра женщины, они взглянули наверх и увидели окровавленного человека, который, потеряв равновесие, перелетел через перила балкона первого яруса и камнем рухнул вниз.

35 Олицетворение вины

При падении нос Закарии Дэрвелла вдавился в черепную коробку. Его лицо превратилось в кровавое месиво. На лбу и скулах обозначились выпуклые кровоподтеки, сквозь изрезанную кожу проступало розовое желе десен. Челюстная кость выглянула наружу ужасающим белым контуром. Из глотки торчала металлическая вилка. Он выглядел как бутафорский демон, отправленный на склад реквизита после чрезвычайно длительного использования. В зале присутствовал медик из бригады «скорой помощи» больницы Святого Иоанна, вооруженный бесполезным металлическим чемоданчиком с креповыми бинтами, минеральными лосьонами и нюхательными солями. Спрыгнувшая со сцены Барбара Дэрвелл держала голову сына на коленях.

– Что случилось? – спросил Брайант, вошедший в зрительный зал в момент, когда сын Юноны вывалился с балкона.

– Он мертв, – выдохнула Барбара Дэрвелл. – Я взглянула наверх и увидела его. Спиной ко мне. Кто-то стоял перед ним. Кто-то высокий. Я видела, как он машет руками. Но ничего не поняла оттуда. – Она слабо махнула рукой в сторону освещенных декораций подземного царства. Капли крови забрызгали искусственную гвоздику, все еще торчащую из лацкана пиджака Закарии.

– Что это такое? – Брайант указал на вилку, торчащую из горла Дэрвелла.

– Вилка Аристея. Исчезла из сундука с реквизитом.

– Я только что был на балконе. Там никого нет. – Джеффри Уиттейкер упал на колени и пытался справиться с дыханием. – Пусть все на несколько минут разойдутся по гримерным, – предложил он. – Там больше никого не было, совсем никого.

– Откуда ты знаешь? – закричала Барбара Дэрвелл. – Как ты можешь быть уверен? В этой чертовой тьме ничего не видно!

– Я был в лестничном колодце и забежал на балкон, – объяснил Джеффри.

– Ну, я тебя не видел, – произнес Гарри.

Замечание помощника режиссера вызвало удивление Уиттейкера.

– Ты что говоришь?

– Только то, что знаю, кто находился в лестничном колодце, и тебя там не было.

Необходимость оправдываться окончательно вывела Уиттейкера из равновесия.

– Как тебе должно быть известно, я поднялся наверх, чтобы забрать кое-что из своего кабинета, и на минуту остановился позади балкона первого яруса. Мистер Дэрвелл сидел в первом ряду в одиночестве. Я вышел из зала и спускался по центральной лестнице, когда раздался крик и грохот в партере. Тогда я побежал вниз к нему. Он чуть было не упал на эту даму. – Он указал на потрясенную мать Майлза Стоуна.

– Он угодил на соседнее кресло, – ловя воздух ртом, ответила Рейчел. – Я чуть не умерла.

– Тогда тот, кто столкнул мистера Дэрвелла, должен был нагнать тебя на лестнице, – не унимался Гарри.

– Мимо меня никто не пробегал.

– Не понимаю, как ты мог его не заметить, Джеффри.

– Мой сын умер, не могли бы вы заткнуться? – закричала Барбара Дэрвелл.

– Возможно, нам стоит прекратить обсуждение, пока полиция не закончит обыскивать здание, – предположил Гарри.

– Ну, вы здесь разберетесь, не так ли? – Брайант прошел вдоль ряда кресел и сбежал вниз по ступенькам к служебному входу.

Там стояли Лоу и Кроухерст с растерянными лицами.

– Кто-нибудь выходил за последние несколько минут? – спросил он, стараясь перевести дыхание.

– Нет, сэр. Лишь тот джентльмен, с которым пришел сын миссис Дэрвелл. Что происходит?

– Был еще кто-то, – объяснил Брайант. – Дадите мне знать, если кто-нибудь попытается скрыться?

– Конечно, сэр, я начеку, это же самый легкий путь.

Где-то позади приглушенно хлопнула дверь.

Брайант высунул голову на улицу и заметил широкую фигуру в блестящем черном дождевике, возникшую из тени у главного входа. Обернувшись, он увидел Джона Мэя, шедшего в противоположном направлении, к служебному входу.

– Джон! – крикнул он. – Это он! Останови его!

Темная фигура бросилась бежать, за нею тотчас помчался Мэй. Сгустились сумерки, и снова наступило время светомаскировки. Шафтсбери-авеню, затуманенная и размытая дождем, была практически пустынна, когда они на нее свернули.