Читать книгу "История Галльской войны - Гай Юлий Цезарь"

36. После этого счастливого события Каниний услыхал от пеших, что часть неприятельских войск под начальством Драппета находится в лагере на расстоянии не более 12 миль. Удостоверяясь от многих в истине этого известия, Каниний не без основания полагал, что неприятеля теперь нетрудно победить, уже обратив в бегство одного его вождя. Весьма благоприятным в этом случае обстоятельством было то, что из беглецов ни один не явился в лагерь дать знать Драппету о случившемся поражении. Не видя никакой опасности попытать счастья, Каниний послал вперед к неприятельскому лагерю всю конницу и пеших Германцев, отличающихся неимоверной быстротой движения, а сам, распределив один легион по трем лагерям, с другим пошел в поход налегке. Приблизившись к неприятелю, Каниний узнал от своих передовых разъездов, что лагерь неприятеля, как это обыкновенно бывает у Галлов, находится не на высоте, а на покатости к реке. Германцы и наши всадники внезапно ударили на неприятеля, не ожидавшего нападения, и начали сражение. Узнав об этом, Каниний двинулся с легионом под оружием в боевом порядке. Вдруг по данному знаку Римляне со всех сторон заняли высоты. Германцы и всадники, видя значки легионов, сражались с большим жаром. Когорты наши дружно устремились на врага: Галлы были почти все или перебиты, или взяты в плен; добыча же была захвачена огромная. В числе пленных находился и сам Драппет.

37. Каниний после такой блистательной победы, не стоившей ему почти ни одного человека, возвратился к осаде города. Уничтожив таким образом грозившие извне войска неприятеля, из-за страха перед которыми он медлил с осадными работами, дабы не ослабить свои войска разделением, Каниний занялся тщательно работами и велел их вести сразу со всех сторон. На другой день туда же прибыл со своими войсками Г. Фабий и взял на себя осаду части города.

38. Между тем Цезарь оставил в земле Белловаков квестора М. Антония с 15 когортами из опасения, дабы Белги снова не задумали возмущения. Сам он посетил прочие племена, взял с них множество заложников, а своими ласковыми речами успокоил жителей, пребывавших в страхе. Прибыв в землю Карнутов, которые, как видно из записок Цезаря, были зачинщиками войны и потому в сознании своих проступков опасались за себя более других, Цезарь, чтобы поскорее успокоить умы прочих граждан, потребовал выдать ему для казни виновника восстания и возмутителя народа – Гутруата. Хотя он не доверялся даже своим соотечественникам, однако вследствие самых тщательных поисков был пойман и приведен в лагерь Цезаря. Вопреки побуждениям своего сердца Цезарь был вынужден казнить этого человека, смерти которого требовали воины громкими криками, припоминая все потери и бедствия, перенесенные ими из-за него. В конце концов Гутруата забили до смерти и затем обезглавили.

39. Тут узнал он от неоднократно присылаемых Канинием гонцов, что сделали Драппет и Луктерий и что предприняли жители города. Хотя малочисленность неприятелей внушала только презрение к ним, но упорство их тем не менее заслуживало строгого наказания. Иначе вся Галлия считала бы, что у нее не сил недостало для сопротивления Римлянам, а постоянства и терпения; и прочие племена, увлекаемые примером и полагаясь на выгодную местность, станут домогаться свободы; а всем Галлам известно, что ему, Цезарю, осталось год управлять Галлией, и они были убеждены, что стоило им только этот год выдержать, а затем уже опасность для них минует. Итак, он оставил легата К. Калена с двумя легионами и приказал им следовать за собой прямым путем, а сам со всей конницей как можно поспешнее двинулся к Канинию.

40. Цезарь против всеобщего ожидания прибыл в Укселлодун; он видел, что город со всех сторон окружен осадными укреплениям и что ни при каких условиях нельзя оставить предпринятого Канинием обложения; а с другой стороны, из показаний перебежчиков видно было, что город снабжен большим количеством хлеба, поэтому Цезарь попытался отрезать неприятелей от воды. Река протекала через низменную долину, опоясывавшую почти со всех сторон гору, на крутой и обрывистой вершине которой расположен город Укселлодун. Местность не позволяла отвести воду из этой реки; у подошвы горы она неслась настолько быстро, что ни в одну сторону, как бы ни были глубоки рвы, не могла сбегать. Для жителей города спуск к реке был весьма затруднителен по его крутизне, так что, подвергаясь нападению наших, они не могли без опасности для жизни ни подходить к реке, ни возвращаться в город по крутому склону горы. Видя затруднение горожан в снабжении водой, Цезарь расположил стрелков и пращников, а напротив мест, представлявших удобнейший спуск, он разместил метательные орудия и тем воспрепятствовал осажденным брать воду из реки. Тогда они начали ходить за водой все в одно место, где почти под самой стеной города бил из горы сильный ключ, и с этой стороны до реки было расстояние около трехсот шагов.

41. Все видели необходимость отрезать горожан от этого источника; но только Цезарь изыскал к этому средство. Он приказал с этой стороны вести насыпь при помощи крытых ходов; это предприятие стоило великих трудов и постоянных стычек с неприятелем, которому легко было с возвышения нападать на наших, и много наших было ранено; но они упорно заступали один на место другого и продолжали работы, побеждая терпением и настойчивостью затруднения местности. В то же время стали проводить потайные мины от места осадных работ к самому роднику; этот род неприязненных действий можно было вести безопасно и даже без ведома неприятеля. Насыпь сделали в 9 футов высотой и на ней устроили башню в 10 этажей; она не могла сравняться по высоте со стеной – достигнуть этого было решительно невозможно, – но она достигла уровня родника. С этой башни стрелы, бросаемые из машин, достигали источника, и осажденные только с большой опасностью могли брать из него воду. Таким образом, не только скот и лошади, но и множество людей гибло от недостатка воды.

42. В этой крайности устрашенные жители города наполняют бочки соломой, смолой и мелким хворостом, зажигают их и бросают на наши осадные укрепления. В то же время они учинили самое упорное нападение с целью отвлечь Римлян от тушения пожара. Вскоре все наши укрепления были в огне. Пущенные по крутому склону горы зажженные бочки останавливались у крытых ходов и насыпи и поджигали все, что им попадалось навстречу. Напротив, наши, несмотря на опасный ход битвы и на неблагоприятные для них условия местности, сражались с величайшим рвением. Битва происходила на возвышении на глазах у всего нашего войска; с обеих сторон раздались военные клики. Итак, храбрые воины выбивались из сил, чтобы поддержать свою добрую славу, и смело бросались под огонь и неприятельские стрелы.

43. Цезарь, видя, что множество наших воинов ранено, приказал когортам со всех сторон всходить на гору и поднять большой крик, как бы они уже готовы были занять стены города. Испуганные этим жители, не зная, что происходит в прочих местах, прекратили нападение и, дав знак к отступлению, заняли войсками стены города. Тогда наши, не занятые больше сражением, поспешно прекратили пожар, отчасти потушив его, отчасти отрезав ему возможность к дальнейшему распространению. Неприятели упорно сопротивлялись и не сдавались, хотя множество их гибло от жажды. Наконец, подземными работами была отведена вода из родника, так что он, прежде неистощимый, вдруг иссяк. Жители города пришли в отчаяние, видя в этом не действие усилий человеческих, но волю божества, и, вынужденные крайностью, сдались.