Читать книгу "Неукротимая любовь - Барбара Картленд"

Глава 11

Когда через три часа маркиз вернулся на площадь Беркли, он увидел, что у дверей Тейн-Хауса стоит его ландо.

На дверях экипажа красовался его герб, а серебряные лампы, ручки и детали упряжи были отполированы до блеска. Ждавшие маркиза кучера в ярких ливреях являли собой живописное зрелище.

Пару гнедых, впряженных в ландо, маркиз купил три месяца назад на аукционе, заплатив за них более тысячи фунтов. Однако лошади, на которых сидели сопровождавшие экипаж всадники в белых париках и бархатных фуражках, были еще более благородных кровей.

Не было сомнения, что маркиз намеревался отвезти Фортуну в Мерил-Хаус с полагающейся для такого случая пышностью, но, когда он выходил из фаэтона, его лицо было мрачным, а взгляд — жестким.

Войдя в дом, он нетерпеливо произнес:

— Сообщите ее светлости, что я жду ее.

На мгновение воцарилось молчание, но потом Клеменс, подойдя поближе к маркизу, тихо произнес:

— Ее светлости нет дома, милорд.

— Нет дома? — переспросил маркиз. — Но ведь уже третий час.

— Миссис Денверс все объяснит вашей светлости, — извиняющимся тоном произнес Клеменс.

Он ждал, что маркиз прикажет позвать экономку сюда. Но, подумав немного, маркиз с потемневшим лицом принялся подниматься по лестнице, где на площадке третьего этажа стояла миссис Денверс.

— Что за ерунда, миссис Денверс? — резким тоном спросил маркиз. — Я велел ее светлости быть готовой к двум часам. Сообщите ей, что я жду и что мы уезжаем сейчас же.

— Вы не поняли, милорд, — ответила миссис Денверс. — Ее светлость ушла навсегда, в этом-то все и несчастье.

— Но она не могла этого сделать, — произнес маркиз растерянно. Его лицо при этом страшно побледнело. — Это же невозможно!

— Я что-то не до конца понимаю, — сказала миссис Денверс. — Если ваша светлость объяснит мне…

И, не дожидаясь ответа маркиза, она направилась в комнату Фортуны. Спальня девушки была залита солнцем, а на столе стояли цветы.

— Посмотрите, милорд, вот в этом платье ее светлость ходила сегодня, — сказала миссис Денверс, показывая на стул, — но если она оставила его здесь, в чем же она ушла, ведь все ее платья, все до одного, висят в шкафу.

Говоря это, она открыла дверцу гардероба, и у маркиза зарябило в глазах от мелькания цветов и фасонов.

— Неужели вы думаете… — начал было он неуверенно.

— Нет, милорд, на этот раз ее никто не увез, я в этом уверена. Никто не мог пробраться в дом незамеченным. Мисс Фор… то есть ее светлость, по-видимому, ушла сама.

Маркиз ничего не сказал. Миссис Денверс, помолчав секунду, продолжала:

— Клянусь вам, милорд, что вся одежда на месте. Уж я-то знаю — мне столько раз приходилось заглядывать в этот шкаф.

И тут миссис Денверс вскрикнула:

— Я догадалась, милорд!

Она быстро пересекла комнату, выдвинула ящик комода и заглянула в него.

— Да, его нет! Так вот что надела ее светлость!

— О чем это вы? — спросил маркиз, хотя уже и сам знал ответ.

— О черном платье, в котором она вернулась вместе с вами из Франции. Я положила его сюда вместе с вуалью и апостольником.

Ее глаза встретились с глазами маркиза, и в них он прочитал мольбу.

— Не волнуйтесь, миссис Денверс, — тихо произнес маркиз. — Я догоню ее. Вы, случайно, не знаете, когда от гостиницы «Белый бык» на Пикадилли отправляется дуврский дилижанс?

— Один уходит рано утром, милорд, а другой — через полчаса после полудня.

— На этом она и поедет, — заявил маркиз. — Уложите одежду ее светлости — я забыл сказать об этом вам утром — и приготовьте ее к отправке в Мерил-Хаус.

— Догоните ее, милорд, не дайте ей вернуться назад в монастырь, — взмолилась миссис Денверс. — Нельзя допустить, чтобы такое милое юное создание оказалось на всю жизнь запертым в стенах обители. Ведь это же противно самой природе вещей!

Он повернулся и быстро сбежал по лестнице.

— Отошлите ландо, — велел он Клеменсу, — и заложите фаэтон и самых быстрых лошадей. Когда я уеду, отправляйтесь в Мерил-Хаус и передайте его светлости герцогу Экрингтону мое послание.

Он замолчал, нахмурив брови.

— Какое послание, милорд? — спросил Клеменс.

— Сообщите его светлости, — медленно, словно подбирая слова, проговорил маркиз, — что в связи с непредвиденными обстоятельствами я не смог выполнить обещание, данное его светлости сегодня утром. Скажите ему, что я уехал по делам и буду в Мерил-Парке вечером. Понятно? Доложите мне, когда будет готов фаэтон, — велел маркиз и удалился в библиотеку.

Он стоял, глядя на фонтан в саду, пока ему не сказали, что экипаж подан.

Маркиз запрыгнул на сиденье кучера, схватил вожжи и погнал фаэтон по площади с такой скоростью, что старый Эбби, наблюдавший за ним, только покачал головой.

Часы, которые Фортуна провела в дилижансе, показались ей вечностью.

Фортуна решила, что жизнь для нее закончилась, а впереди ждало только одно — одиночество да молитвы о том, чтобы Господь поскорее призвал ее к себе.

Она знала, что без маркиза ее жизнь не будет иметь ни смысла, ни цели. Она не могла представить себе, как сможет существовать без него, без надежды увидеть его, услышать его голос, любоваться его красивым лицом.

«Пусть он сердится на меня, — подумала она, — но лучше терпеть его гнев, чем жить с другим человеком, пусть даже самым добрым и спокойным». Пусть он ненавидит ее, но его ненависть все равно лучше, чем полное равнодушие, с которым он отослал ее прочь, отправив в тот мир, где, как она знала, он никогда не появляется.

После того как маркиз оставил ее в библиотеке, она не плакала, но теперь слезы застилали ей глаза, и она все ниже и ниже наклоняла голову, чтобы пассажиры не заметили ее горя.

Но они не делали никаких попыток завязать с ней разговор. Фортуна знала, что они не решались нарушить ее одиночество из-за монашеского одеяния.

— О боже! — шептала Фортуна. — Как бы мне хотелось стать старой и седой! Тогда бы мне пришлось страдать не так уж долго!

Кучер в третий раз сменил лошадей, они ехали уже более трех часов, как вдруг на пустынной дороге, где не было видно ни одного экипажа, огромный дилижанс резко остановился.

Раздались громкие голоса — кучер с кем-то спорил. Потом дверь распахнулась, разбудив своим стуком дремавших пассажиров. Какой-то престарелый джентльмен разразился гневной речью в адрес кучера:

— В чем дело? Мы уже и так опаздываем, а ты еще остановил дилижанс!

— Среди пассажиров есть монахиня, — произнес кучер. — Прошу вас, мэм, выйдите из экипажа — вас тут спрашивают.