Читать книгу "Ничего больше - Анна Тодд"

Сердце бешено заколотилось.

– Все в порядке? Я могу чем-нибудь помочь? – спросил я.

В тот момент я решил, что мог бы сделать для нее почти все в этом мире.

Я понимал, что это безумие и я едва ее знаю. Конечно, трудно защитить того, кто не позволяет тебе этого сделать. Кроме того, у меня запутанные отношения и с другими, но теперь ничего нельзя изменить. Я не мог стереть из жизни последние минуты, и, даже если бы это было в моих силах, я никогда бы на это не пошел.

– Все в порядке. Мне нужно вернуться на работу. Начальник вызывает, – ответила она со слабой улыбкой, значение которой я сразу понял.

Нора обернула пищевой пленкой блюдо с тортом и взяла со спинки стула свою рубашку. Я молча наблюдал за ней. Она засунула галстук в задний карман своих черных брюк и пошла к выходу. Она по-прежнему не смотрела мне в глаза, и от этого у меня заболел живот.

– Не беспокойся о тарелках, утром разберусь.

Я кивнул, не зная, что сказать. Блаженство от нашего поцелуя мгновенно развеялось, и вместо него появились бесконечные вопросы, которые я хотел задать.

– Прости меня, – сказала она.

Я чувствовал, что она говорит искренне. По крайней мере, правда сожалеет.

Она исчезла в дверном проеме, а я несколько минут так и стоял, вспоминая каждое мгновение, которое мы провели вместе. От сладкого вкуса ее сахарного поцелуя до отчаянного желания, с которым ее пальцы стискивали мою толстовку. В квартире стояла тишина, чего я не мог сказать о своей голове. Я включил кран и открыл посудомойку, потом выбросил несъеденную брокколи и убрал оливковое масло в шкаф.

Когда Тесса вернулась домой, я все еще сидел за кухонным столом. Чистые тарелки стояли на месте, и нигде не было и следа сахарной пудры.

Она сняла фартук и повесила его на спинку стула.

– Привет! Что ты тут делаешь?

Я взглянул на часы на плите. Почти час ночи.

– Не знаю, – солгал я.

У Тессы был сложный день, и я не хотел нагружать ее своими проблемами, тем более я и сам не до конца их понимал. Она задумчиво посмотрела на меня. Окинув глазами кухню, увидела на столе торт.

– Где Нора? – спросила она.

Пока я объяснял, у меня пересохло в горле:

– Она ненадолго зашла, но потом ей позвонили и вызвали на работу.

– На работу? Кто? Я только что ушла. Мы с Робертом были последними.

Это должно было меня удивить, но я не удивился.

– Видимо, я что-то не так понял, – я беззаботно махнул рукой. – Как дела на работе?

Я сменил тему разговора, и Тесса не возражала.

Глава двадцать восьмая

Утро наступило быстрее, чем я ожидал.

После пробуждения я повалялся в постели, уставившись на потолочный вентилятор. Интересно, кто жил здесь до меня и почему он выкрасил вентилятор в плохо сочетающиеся цвета? Каждая лопасть была другого цвета. Синяя, зеленая, пурпурная, желтая и, наконец, красная. Я решил, что это была детская. Если нет, то у предыдущих обитателей были странные представления о прекрасном.

Не помню, во сколько я решился вылезти из постели, но только встал – и сразу почувствовал, как измучен. Взял телефон, чтобы посмотреть, который час, но трубка разрядилась. Я воткнул ее в розетку и пошел в гостиную.

Там было темно, но телевизор работал: шли «Кексовые войны» с приглушенным звуком. Тесса спала на диване. Я взял с ее живота пульт и выключил ящик. Тесса так и не переоделась. Слишком устала на работе. Я заметил, как она засыпала, когда она ела принесенное из ресторана. Мы сидели за столом почти полчаса, и она подробно описала свой вечер.

За двадцать минут до закрытия явилась компания преподавателей из Нью-Йоркского университета, и их посадили в ее секторе. Думаю, от этого она несколько расстроилась, хоть и не сказала: ведь ее не приняли именно в этот университет. Уверен, что она все равно поступит, хотя не в этом семестре. Тесса не хотела, чтобы Кен использовал свой авторитет и договаривался о ней в университете, но я уверен, если зимой ее не примут, он все равно так сделает. Здорово, если мы будем учиться вместе, хотя у нас разные специальности. На втором курсе некоторые семинары у нас будут совпадать, несмотря на то что я учусь на учителя младших классов, а она изучает английский язык.

Я прошел в кухню посмотреть, сколько времени. Было всего восемь утра. Удивительно: единственные работающие часы в квартире оказались на плите! Обычно мы узнаем время по мобильным. Любопытно, как это отражается на часовом бизнесе.

Странно все же было жить во времена, когда, чтобы узнать время, требовалось зайти в дом или сходить на городскую площадь. А когда часы шли неправильно, их было никак не проверить. Если бы Хардин здесь жил, у него все часы показывали бы разное время, чтобы путать других.

Я должен сказать Тессе, что в следующие выходные приезжает Хардин. Я поговорю с ней, когда она проснется.

Я это сделаю. Прямо сейчас.

Тишину на кухне нарушало только негромкое гудение холодильника. Неукрашенный торт под пищевой пленкой все еще лежал на столе. Я гадал, придет сегодня Нора или вчерашнее дело задержит ее и сегодня.

Заглянул в холодильник, чтобы чем-нибудь позавтракать перед работой.

Блин!

Работа!

Я же должен был быть там сегодня в шесть, чтобы подменить Поузи. Я кинулся в комнату за мобильником, чтобы позвонить начальнику. Зацепился ногой за что-то тяжелое. Я попытался сохранить равновесие, но не смог и ударился пальцами ноги о ножку стола. Блин, как больно!

Я схватился за ногу и наконец добрался до своего телефона. Тот все еще не включился. Блин, блин, блин!

Придется взять мобильный Тессы, чтобы позвонить на работу. Я бросил бесполезный сотовый на кровать и запрыгал в гостиную на одной ноге, потому что палец на ноге еще ломило от боли. Добравшись до Тессы, спавшей на диване, я внимательно огляделся. Ее мобильный должен был быть где-то рядом.

Почему я не послушал маму и не провел городской телефон?

Никогда не знаешь, что может случиться, Лэндон.

Оператор сотовой связи может перестать работать.

Ты можешь потерять мобильный и использовать городской телефон, чтобы позвонить и найти его.

Инопланетяне могут наводнить Бруклин и украсть все технологии, чтобы реализовать план захвата Земли в своих злобных целях.

Да, последнее предостережение я придумал сам, когда посмеивался над ее привычкой обо всем беспокоиться.

Вот одно из многочисленных свидетельств, что моя мать, как правило, знает, о чем говорит. Большинство двадцатилетних никогда в этом не признаются, но я рад, что у меня такая мать.