Читать книгу "Основной рубеж - Алекс Орлов"

Кале помнил один случай, когда приказ о прекращении огня поступил к двум противоборствующим группам прямо во время боя. Это была кровавая драка — раненые и убитые валялись во всех углах.

Когда пришел приказ, стрельба тут же прекратилась и обе команды стали выносить своих раненых и опознавать убитых.

Они менялись перевязочными материалами и помогали друг другу таскать носилки. Между ними не было никакой злобы или ненависти. Их разделяли только обязательства перед теми организациями, на которые они работали.

У въезда в город головной автомобиль обстреляли из армейского гранатомета. От сильного удара лимузин занесло, но он продолжил движение, унося на своем борту глубокую вмятину.

Затем Арсен говорил по спутниковому телефону.

Кале смотрел на его лицо и незаметно для себя пытался копировать мимику своего кумира. Быть похожими на Арсена хотелось всем. Даже лейтенанту Эмерсону, тратившему на костюмы все свои деньги.

— Все, ребята! — улыбнувшись, объявил Арсен. — Они признали нашу победу. На сегодня война закончена.

В этот момент заработала рация лейтенанта. На этот раз говорил незнакомый Кале голос. Когда Эмерсон выключил рацию, Кале спросил:

— Это не Бурк, сэр?

— Нет, Бурк ранен.

— Серьезно? — спросил стрелок.

— А какое тебе дело до Бурка? — удивился лейтенант.

— Он мой партнер в «пас»…

— А, тогда понятно, — кивнул лейтенант. — Не волнуйся, легкая царапина. Через три дня будет играть в «пас».

53

…Ночь выдалась тихая и безоблачная. Запах гари еще чувствовался, но под действием ночной свежести уже потерял свою прежнюю резкость.

Тони медленно ступал по обломкам стен, стараясь не производить шума. За ним след в след двигалась Бренда. Они шли к поверженному «Невису» Тони, чтобы оценить его состояние.

Всю предыдущую ночь они потратили на оживление машины Бренды, но из этого ничего не вышло. Удар туннельного орудия выжег все провода, превратив их в безобразные колтуны.

Днем Тони и Бренда отсыпались в самом дальнем северном оазисе, поскольку на развалинах все еще появлялись солдаты противника. Но они не искали уцелевших пограничников — солдаты копались в мусоре и обломках роботов, надеясь найти что-нибудь ценное.

С наступлением ночи пилоты вернулись к заставе, чтобы попытать счастья со второй машиной. От безногого «Невиса» требовалось совсем немного — поднять манипулятор с зенитными ракетами и выпустить их по грузовику.

Тони и Бренда понимали, что этими действиями могли спровоцировать карательную акцию, но долг пограничника не давал им спать спокойно, пока существовал хоть малейший шанс нанести удар по контрабандистам.

В темноте завалившаяся махина «Невиса» казалась огромным валуном. Тони даже не верилось, что после такой переделки можно было живым покинуть кабину.

Люк оказался наполовину открыт — именно так его оставил Тони. Гарднер включил маленький фонарик и посветил внутрь кабины: все так же висели пучки разноцветных проводов и в пусковом гнезде торчал ключ.

— Ну как? — спросила Бренда.

— Как будто здесь никто не был, — ответил Тони.

— Тогда полезай.

— А ты? — И я тоже.

— А кто нас будет охранять?

— Да кому мы нужны, Тони? Ты же видел, как они спешат с погрузкой. Если и наведаются, то только утром…

Гарднер огляделся по сторонам.

Далеко у горизонта, где контрабандисты продолжали погрузочные работы, время от времени мелькали огни. С другой стороны, за цепью оазисов, вспыхивали далекие молнии и доносились слабые раскаты грома — шторма и бури продолжали сотрясать нестабильную зону.

— Ну хорошо, полезли оба, — согласился Тони и отошел в сторону, пропуская Бренду первой.

— О, да у тебя тут практически все в порядке, если не считать отсутствия у машины ног. — Бренда включила второй фонарик и стала оценивать состояние кабины.

— Я почти уверен, что манипулятор заработает — лишь бы энергоблок был цел, — сказал Тони и закрыл за собой аварийный люк.

— Даже контрольный ключ на месте… Кто отключил энергоблок, ты сам?

— Не помню, — пожал плечами Тони. — Наверно, сам. Машинально… — Он еще раз проследил фонариком идущие от блока провода и сказал:

— Как будто в норме. Немного перепутаны, но разрывов я не вижу… Попробуешь включить?..

— Давай, — кивнула Бренда и взялась за ключ. — Пусть нам повезет, — сказала она и включила энергоблок.

Над головой Тони сверкнула вспышка короткого замыкания, и Бренда тотчас вернула ключ в первоначальное положение.

В кабине запахло горелой изоляцией.

— По крайней мере, мы видим, где обрыв, — оптимистично заявил Тони. Он достал нож и начал зачищать обгорелый провод. Когда все было закончено, он разрешил Бренде снова повернуть ключ.

На этот раз замыкания не произошло и энергоблок начал набирать обороты. На панели загорелись сигнальные огни, мигнул экран монитора бортового компьютера. Вскоре на нем появились первые результаты тестирования.

— Так, здесь написано, что обрывы гидравлической системы полностью блокированы, — указал Тони на экран. — Вот только давление слабовато.

— Попробуй заправить масло из запасного резервуара, — предложила Бренда.

Тони начал набирать соответствующую команду. Это было нелегко, поскольку в перевернутом «Невисе» панель оказалась на потолке. Тем не менее Гарднер успешно справился с задачей, и гидравлическая система начала заправку.

— Теперь можно и передохнуть. — Бренда села на кондиционер, который раньше находился на потолке.

Тони присел на инструментальный ящик.

— Слушай, Бренда…

— Что?..

— Да я все искал случая тебя спросить…

— Спроси…

— А почему ты ко мне так странно относицась?.. — спросил Тони и добавил:

— Раньше.

— А как — странно?..

— Ну, — Гарднер пожал плечами, — грубила…

— Не грубила, а разговаривала официальным тоном, — поправила Тони Бренда.

— Да, именно так. Кто-то из ребят говорил, что ты в меня влюбилась, но я думал иначе… Бренда засмеялась:

— Для этой ситуации и этого места тема — самая подходящая. Так что же ты думал?

— Я думал, что ты на меня обижаешься. Что я тебя как-то обидел. Давно, когда еще у меня был горб…

Бренда улыбнулась и стала рассматривать свои запыленные ботинки.

— Вообще-то ты прав, Тони, — сказала она, не поднимая головы. — Я действительно ненавидела тебя за то, что была вынуждена ненавидеть себя.