Читать книгу "Сквозь огонь и воду - Андрей Воронин"

– Я не стану к ней приставать, – расплылся в улыбке бандит, – как я понимаю, она уже ангажирована тобой?

– Никем я не ангажирована! – обиделась Жанна. – Просто перекусываю с товарищем по работе.

– С товарищем, – ухмыльнулся Шпит. – Знаем мы таких товарищей… Осторожнее с ним, он человек опасный: или ухо откусит, или денег взаймы попросит. Поехали-поехали, – Шпит буквально потащил Козлова за руку.

Тот на ходу допил пиво, послал воздушный поцелуй Алферовой и уже в коридоре попытался вырваться из железных пальцев Шпита.

– Ты что себе позволяешь, тащишь меня, будто я мальчик какой-то?!

– Она тебе все простит, если только жадничать не станешь… Думаешь, женщинам мужественность наша нужна? Нет, им нужны деньги. Будут деньги – будет и любовь. Вези меня к своему новому знакомому.

– Это не так просто, – хмыкнул Козлов, – он не такой дурак, чтобы мне свой адрес давать. Я знаю только связного, которому можно оставить для него сообщение.

– Где?

– Бармену в “Черноморской акуле”.

– Толковое место, – Шпит призадумался. – Значит так, Толя, отменяй все встречи на сегодняшний вечер и внакладе не останешься.

Шпит всегда соображал быстро. По дороге к машине он успел придумать план. “Второй мужик из “фольксвагена” появился кстати. Чтобы пустить ментов по ложному следу, достаточно разыскать его, убить и сунуть ему в карман пачку фальшивых баксов. Хотя нет, – Шпит остановил себя, – баксы лучше не прятать, лучше сунуть ему российские деньги мелкими купюрами, потому что с баксами мне еще нужно разобраться. "

По дороге Шпит притормозил возле газетного киоска, – Сходи купи пару почтовых конвертов, – приказным тоном сказал Шпит.

– Зачем?

– Тебе обязательно знать?

Козлов выбрался из машины, даже забыв взять у Шпита деньги на конверты. Стоя у киоска, журналист почувствовал непреодолимое желание сбежать. Он уже понимал, что его втягивают в неприятную историю, из которой трудно будет выкарабкаться.

– Два конверта, пожалуйста.

– Авиа или обычные?

– Мне по хрену…

Женщина, сидевшая в киоске, даже обиделась.

– Солидный человек, интеллигентный, а такие слова говорите.

– Жизнь довела, – Козлов вернулся к машине с двумя конвертами в руке.

– Пишите письма, – ухмыльнулся Шпит, вырывая из записной книжки пару страниц.

Козлов аккуратно расправил чистую страничку.

– Что писать?

– Ничего не пиши.

– Не понял.

– Чистую страницу запечатай в конверт.

– Теперь понял.

– Долго же ты соображаешь, – бандит следил за тем, как журналист, словно свежую рану, зализывает конверт. – Напиши: Дорогину от Козлова. Вот и все.

Шпит не доехал до бара “Черноморская акула” метров сто пятьдесят. Место для стоянки он выбрал такое, чтобы из машины идеально просматривалась барная стойка.

– Иди, отдай бармену.

– Потом что?

– Потом возвращайся в машину.

– У меня есть планы на вечер…

– Все отменяется.

Заметив неудовольствие на лице журналиста, Шпит достал пятьдесят долларов и сунул деньги ему в карман:

– Их хватит, чтобы посидеть в уличном кафе с молоденькой журналисткой. Для крутого разврата маловато, но ты, по-моему, предпочитаешь тихую жизнь.

Анатолий хищно усмехнулся.

– Шпит, первый раз в жизни я предпочел получить пятьдесят долларов, а не сотню одной бумажкой.

– Во всем плохом непременно найдется хорошая сторона, – ответил Шпит с такой же хищной улыбкой. – Ну, иди и поменьше глазей по сторонам.

Бармен, стоявший за стойкой “Черноморской акулы”, хорошими манерами и отменным вкусом не отличался. В расстегнутом вороте рубашки чернели кучерявые волосы. Лишь между ключицами они были то ли выбриты, то ли вытерлись от постоянного почесывания. В этом треугольнике виднелся огромный, под стать самому патриарху, крест, но не настоящий, а рисованный, вернее, выколотый в два цвета.

Такой образчик искусства поразил воображение даже видавшего всяких клиентов Козлова. Он подмигнул бармену, мол, ты, мужик, с фантазией. Лицо бармена оставалось спокойным и туповатым, он сложил вдвое новенькую хрустящую купюру и принялся выковыривать уголком застрявшее между зубами мясо.

– Извини, приятель, – обратился к бармену Анатолий, – один мужик сказал мне, что я могу у тебя для него сообщение оставить.

– Может быть, – отозвался страж стойки.

– Я и оставляю, – журналист положил на стойку белый конверт.

– Что мне за это будет? – поинтересовался бармен.

Вопрос застал Козлова врасплох. Он думал, что Дорогин уже расплатился с барменом. Так оно и было, но Сергей не сказал, что это все деньги, которые тот может получить. Бармен же при малейшей возможности старался содрать с клиента три шкуры: если посетитель не уточнял, какое именно пиво следует налить, то бармен наливал самое дорогое, если просили стакан вина, не оговаривая сорт, он наливал итальянское, а не местное.

– На тебе, вымогатель, – и Козлов положил на стойку две русские десятки. – Только в зубах ими при посетителях не ковыряйся.

– Моя вещь, что хочу, то и делаю, – бармен зажал деньги в кулаке и только после этого положил конверт под стойку. – Пива хотите?

– Не откажусь, – Рука бармена коснулась крана с надписью “Холстен”, но журналист успел-таки среагировать:

– Нет, мне “Балтики”.

– “Холстен” лучше, – резонно заметил бармен.

– Есть еще такое понятие, как соотношение цены и качества. Так вот, в “Балтике” оно меня устраивает бесповоротно.

– Правильно, – на лице бармена появилась ухмылка, он приподнял кулак с зажатыми в нем деньгами, – лучше иметь синицу в руке, чем член в заднице, – не к месту сказал он и поставил перед журналистом бокал с холодным пивом.

Козлов не нашелся что возразить.

– Ив самом деле, синица в руке куда лучше. Это ты кого имел в виду?

– Всех имел…

– Когда мужик обещал за сообщением подойти?

– Не знаю, – пожал плечами бармен, – мое дело маленькое. Ты заплатил, письмо лежит… Он придет, заплатит, когда получать будет. Может, через час, может, через год.

– Не очень-то ты разговорчив.

– Работа такая. Работал бы диктором на радио, болтал бы без умолку. А в баре мне за болтовню деньги не платят.

Козлов с удовольствием допил прохладное пиво и подумал: “Все-таки из стекла или из нержавейки пить куда приятнее, чем из пластика. Натуральный продукт должен находиться в натуральной таре”.