Читать книгу "Завтрак для чемпионов, или Прощай, черный понедельник - Курт Воннегут"

— Верни мне молодость, верни молодость! Верни мне молодость!

Когда реальность абсурдна…

Мое знакомство с американским писателем Куртом Воннегутом-младшим произошло в начале семидесятых годов на углу Бродвея и 90-й улицы в «студенческой» книжной лавке «Нью-Йоркер». «Студенческими» такие лавки называются потому, что там всегда масса учащейся молодежи, которую привлекает относительная дешевизна новых изданий (скидка 20 процентов). И еще потому, что книгами торгуют тоже студенты, подрабатывающие на жизнь и ученье, — истинные книголюбы. Они уж не предложат вашему вниманию ни дешевый детективчик, ни «готический роман ужасов», ни порнографию, ни даже разафишированный большой прессой бестселлер, если он — пустышка. Вам порекомендуют приобрести «книги со значением, будящие мысль».

И вот в лавке «Нью-Йоркер» худенький длинноволосый студент Колумбийского университета познакомил меня с Воннегутом:

— Не читали? Мы сами его только что открыли для себя, хотя писателю под пятьдесят. И это было радостное открытие. Сейчас Воннегут — один из самых популярных авторов среди молодежи. А консерваторам он не по душе. С кем из писателей его можно сравнить?.. Ума не приложу… Что-то в нем есть марктвеновское, что-то от Герберта Уэллса… но, впрочем, нет. Воннегут вроде того кота из киплинговской сказки, который ходил сам по себе. И Воннегут сам по себе. Очень необычный. Неожиданный. Но как же он будит мысль!

После такой пылкой лекции юного книготорговца как было не познакомиться с Куртом Воннегутом? И я купил сразу три его книжки. А вечером в отеле я раскрыл их, и для меня началась «ночь открытий»… и загадок.

Что я держал в руках? Научную фантастику? На первый взгляд, да. Страницы пестрели от диковинных названий несуществующих планет. Вселенную бороздили разнокалиберные космические корабли — то размером с картонку для ботинок, то длиной в сотни миль. Водные пространства Земли сковывались дьявольским изобретением — «льдом девять». Безоружный профессор, используя только некие таинственные «психодинамические» силы своего мозга, сбивал в небе военные ракеты и взрывал арсеналы ядерных бомб.

Но странное дело: чем дальше уносил Воннегут читателя в иные галактики, чем глубже погружал в торосы «льда девять» или в лабиринты «психодинамического» мозга, тем повелительней полет авторской фантазии возвращал вас назад, на нашу грешную Землю — к жизненным проблемам второй половины XX века. Даже его героев — пришельцев из далеких глубин космоса — почему-то больше всего волновали именно «внутренние» дела землян: загрязнение окружающей среды, эпидемии, нехватка продовольствия, а больше всего — разрушительные войны. Зато некоторые земляне, соотечественники Воннегута, напротив, вели себя словно монстры-роботы с какой-то зловещей звезды, равнодушные к судьбам человечества. Словом, получалось, как выражаются американцы, «топси-терви» — вверх тормашками, шиворот навыворот, все наоборот. Это ощущение «все наоборот» усиливалось тем, что автор чуть ли не на каждой странице создавал, казалось бы, абсурдные ситуации (изобретатель американской атомной бомбы и чудовищного «льда девять» в романе «Колыбель для кошки» увлекается детской игрой в веревочку), рисовал невероятные, гротескные образы, высмеивал все и вся, да еще этим «ребячеством» и козырял: «Я зарабатываю на жизнь всякими непочтительными высказываниями обо всем на свете».

«Непочтительные высказывания» озадачивали американцев, Воннегут же, по образному выражению критика газеты «Нью-Йорк таймс» Ноны Болэкиэн, язвил и издевался над всем «в манере свободного колеса»: то авторское колесо откатится в сферу научно-фантастической терминологии, то крутится-вертится «по-ребячески», то будто бы катится под откос. Но никогда по проторенной колее… Поди-ка пойми: в шутку пишет автор или всерьез и вообще — куда он клонит?

…В ту ночь в нью-йоркском отеле, когда я впервые вчитывался в книги Воннегута, было радостно от встречи с большим литературным талантом, но был я и озадачен этим метафорическим «свободным колесом», непрестанно снующим по всем измерениям пространства и времени, а также необычным для американцев фантастико-эзоповским языком. Невольно захотелось заглянуть в биографию Воннегута. Обстоятельная биография писателя еще не написана, но некоторые факты его жизни и творчества кое-что проясняют.

Курт Воннегут, правнук выходца из Германии, родился 11 ноября 1922 года в городе Индианаполисе, штат Индиана, в семье архитектора. Мать и отец были настроены антимилитаристски и недоверчиво ко всем «политическим и теологическим гранфаллунам» (не ищите этого слова в словаре, оно — изобретение Воннегута и означает: «корпоративное сообщество»). Уже место, время и семейная среда, в которой родился писатель, создали первое противоречие его жизни. Индиана — штат, мягко говоря, сугубо консервативный, а тем паче в начале двадцатых годов, когда после Октябрьской революции за океаном шла разнузданная охота на инакомыслящих. В семействе же Воннегута настроения (так утверждает сам писатель) были «новолевые». В таком «осадном положении» не возникает ли потребность прибегать к эзоповскому языку? По крайней мере называть власть имущих непонятным для других словом «гранфаллуны»?

Когда Курт был еще совсем мальчишкой и только начинал познавать окружающий мир, разразился в США экономический кризис — Великая депрессия. Что пережил в эти годы Курт — не знаю, но слова «Великая депрессия» он твердо помнит по сей день. После окончания школы юноша хочет выучиться на биохимика. Два года в Корнеллском университете и… фронт. Убежденный антифашист, Курт Воннегут выполняет воинский долг, он — разведчик-пехотинец на передовой линии. Внезапный плен. Дрезден. И в этом германском городе Воннегут переживает то, что не может забыть всю жизнь: ничем не оправданное уничтожение англо-американской авиацией города, не имевшего никаких военных объектов, 13 февраля 1945 года. Лишь в 1969 году писатель рассказал о трагических переживаниях того дня в романе «Бойня № 5, или Крестовый поход детей» (см. журнал «Новый мир» № 3–4 за 1970 год). Дистанция — почти четверть века, но неостывшая боль и горечь, с которой он повествует о массовом уничтожении дрезденцев, свидетельствуют о том, какой трагический отпечаток наложила кровавая драма на сознание Курта Воннегута. Он остается твердым антифашистом (это видно по многим его книгам) и одновременно становится непреклонным антимилитаристом.

После войны биография Воннегута пошла зигзагами: студент факультета антропологии Чикагского университета, судебный репортер чикагского бюро новостей, а потом, в 1947 году, внезапный взлет: он — сотрудник отдела по связи с общественностью крупнейшей военно-промышленной корпорации «Дженерал электрик».

Начиналась «холодная война». Вскормленная гонкой вооружений, «Дженерал электрик» росла и богатела как на дрожжах. Служба в этой преуспевающей монополии — почти гарантированный путь наверх, в элиту большого бизнеса. Врата монополистического рая, казалось бы, раскрывались перед Воннегутом.