Читать книгу "Синие линзы и другие рассказы - Дафна дю Морье"

В тот же вечер в столице начались беспорядки. Бунтовщики поджигали дома, громили витрины кафе, избивали стариков, призывавших к спокойствию и порядку. Нападений на дворец пока не было. Императорская гвардия несла караул, но императорский оркестр не сыграл национальный гимн, и эрцгерцог впервые не вышел на балкон.

Наутро у дворцовых ворот собралась угрюмая толпа; люди прочли записку, написанную рукой эрцгерцогини: «Я хочу, чтобы народ Ронды знал: своего кузена Антона я выбрала по любви; мы очень счастливы и прекрасно провели предсвадебный медовый месяц; я вступаю с ним в брак по доброй воле, и наш союз будет торжественно освящен согласно обычаям страны».

Люди смотрели на записку и не знали, чему верить. Но агитаторы, подосланные Марко и Грандосом, делали свое дело, и в народе поднялся ропот: «Ее заставили так написать! Стояли над ней и угрожали расправой. Предсвадебный медовый месяц, так мы и поверили! А наш-то чемпион хорош, нечего сказать – силой держать у себя девушку! Это их горное шале давно пора спалить дотла!»

Дневной выпуск «Рондийских ведомостей» на этот раз не вышел, а в вечернем записку эрцгерцогини обошли молчанием. Только в самом неприметном месте затерялось набранное мелким шрифтом коротенькое сообщение: «Эрцгерцогиня Паула дала согласие на брак с Антоном, сподвижником эрцгерцога. Свадьба состоится в ближайшее время – или уже состоялась. Народ Ронды сделает выводы сам».

Центральный разворот был отведен под репортаж о новых вспышках экземы у обработчиков цветов на фабрике Грандоса. По утверждению «Ведомостей», первые случаи экземы появились также на рыбоперерабатывающих предприятиях. Обеспокоенная администрация распорядилась на время расследования остановить производство. Текст сопровождался фотографией: одной рукой Грандос гладит по головке сына пострадавшего от цветов работника, а другой протягивает мальчугану пару крошечных детских перчаток.

На следующий же день туристы стали покидать страну и гостиницы на островках в низовьях Рондаквивира опустели.

– Мы боимся заразиться экземой, – объясняли туристы. – Говорят, она быстро распространяется. И еще один рыбак слыхал из надежного источника, что рыба в реке отравлена. Это как-то связано со снежными лавинами.

– Жаль вашу молоденькую эрцгерцогиню, – качали головой романтически настроенные заморские гости. – Где это видано – насильно выдавать девушку за нелюбимого! А правда, что она без ума от какого-то владельца кафе? У нас в Штатах ей бы дали выйти замуж по любви.

Агенты Марко и Грандоса толкались среди отъезжающих в аэропорту и на пропускных пунктах у границы.

– Правильно делаете, что уезжаете из Ронды, – многозначительно говорили они. – Тут может начаться заваруха. Эрцгерцог сильно раздражен. Если люди станут открыто осуждать этот злосчастный брак по принуждению, то еще неизвестно, чем он ответит.

– Да что он может? – возражали иностранцы поблагодушнее. – Регулярной армии у него нет, а так называемая императорская гвардия не в счет – кучка ряженых для площадных забав.

– А горные источники забыли? – сурово сдвинув брови, вопрошали агитаторы. – Он в два счета может затопить страну! Щелкнет пальцами – и Ронда под водой!

Европейским авиакомпаниям пришлось менять расписание рейсов и направлять в Ронду дополнительные самолеты – столько оказалось желающих срочно покинуть ее пределы. В устье Рондаквивира пришвартовался американский лайнер, готовый взять на борт соотечественников, которые даже за взятки не смогли добыть билет на самолет. Местное население панике не поддавалось, но ощущало понятную тревогу и растерянность; по стране, из края в край, ползли слухи о грядущем потопе.

– Неужели он пойдет на это? – испуганно спрашивали рондийцы друг у друга. – Неужели эрцгерцог решится устроить потоп?

Жители равнинной части страны то и дело поглядывали вверх, на заоблачную безмолвную вершину Рондерхофа, а жители горных селений выходили за порог и прислушивались к шуму водопадов, низвергавшихся по склонам.

– А вдруг и правда начнется… Куда бежать? Спасенья не найти!

Ронда, этот рай для дураков, как в одной из статей назвал ее Марко, впервые изведала страх.

4

Важно понять одну вещь: революция произошла не потому, что верх взяла какая-то одна влиятельная политическая сила. Да, были закулисные вожди – Марко и Грандос. Но главная беда заключалась в расслоении народа: различия в условиях жизни и разные интересы привели к тому, что рондийское общество распалось на несколько групп.

Юные романтики – по большей части столичные жители – были убеждены, что эрцгерцогиню Паулу, прекрасную Рондийскую Розу, в угоду традиции выдают замуж насильно, между тем как ее сердце принадлежит одному из их среды. Никто, правда, не знал, кому именно; поговаривали, будто бы таинственный избранник – сын уважаемого, известного в городе человека. И конечно, никто из столичной золотой молодежи не стал бы сознаваться, что выбор пал не на него. В моду вошло напускать на себя то загадочный, то меланхолический вид, носить в петлице цветок ровлвулы, а по вечерам, усевшись с бокалом рицо на площади, часами не сводить туманный взор с дворцовых окон.

Люди более прагматичные – как правило занятые на промышленном производстве – близко к сердцу приняли историю с утопленником и репортажи о вспышках экземы, поскольку это напрямую затрагивало их товарищей, простых рабочих. К слову сказать, про экзему на ладонях у тех, кто выдирал из рыбы хребты или потрошил цветы, газетчики не соврали. Причина была самая прозаичная: острые рыбьи кости содержат вещество, раздражающее чувствительную кожу, а сердцевина цветков ровлвулы, если разминать ее пальцами, выделяет ядовитый сок. Иными словами, Грандос умудрился выбрать для промышленных целей именно те два вида сырья, чьи природные свойства делали ручную переработку небезопасной. Если бы рондийцы вовремя это поняли, они пожали бы плечами – tandos pisos! – и нашли другой способ заработать на хлеб. Сам Грандос знал или по крайней мере догадывался, чем вызвана неприятная ситуация. Но фабриканты склонны игнорировать проблемы, если на кон поставлены финансовые интересы.

Поборники прогресса кипели гневом, так как уяснили из «Ведомостей», что передовые отрасли промышленности могут зачахнуть по милости алчного самодура эрцгерцога, задумавшего прибрать их к рукам, а свободомыслящие либералы уверились благодаря той же газете, что власть покушается на их гражданские права. В свою очередь простые люди, напуганные слухами о грядущем потопе со всеми его страшными последствиями – погубленные поля и виноградники, неурожай, падеж скота и, наконец, прямая угроза для жизни, – готовы были примкнуть к любой партии, которая посулила бы населению стабильность и безопасность.

Страх перед потопом, ужас при мысли о том, что разгневанный эрцгерцог может обрушить на страну воды источников, стал решающим фактором, побудившим старшее поколение рондийцев влиться в ряды революционеров. Молодежь, со своей стороны, поднимало на бунт желание завладеть секретом вечной юности, которую способна подарить чудесная вода, узурпированная для личных нужд себялюбивым монархом. К тому же у рондийцев был общий кумир, идеальный символ – эрцгерцогиня. Красавица в плену у чудовища. Практически готовый лозунг для восстания. Таким образом, все нити сошлись – появилась единая цель: свергнуть и уничтожить эрцгерцога.