Читать книгу "Робот и крест. Техносмысл русской идеи - Андрей Емельянов-Хальген"

В первую очередь требуется найти подходящий эквивалент денежной единице. Утратившее свой символический смысл, обращенное в простой товар и весьма обесцененное золото едва ли подходит для этой цели.

Новая денежная единица должна быть связана со всеми предметами, создаваемыми реальным производством. То есть соответствовать какому-то элементу, присутствующему во всех вещах.

Такой элемент существует, это — энергия. Она является универсальной субстанцией, пронизывающей весь мир, в том числе и мир хозяйства, как его часть. Таким образом новая денежная единица должна быть привязана к энергии.

Попытка создания подобной денежной единицы в истории уже имела место. В частности — в Советской России 1920-х годов, позднее к ней возвращался крупный советский ученый Побиск Кузнецов в 1980-е годы. По разным причинам эти инициативы не вызвали в те времена интереса. Но нынешняя эпоха, время катастрофы денег-3, требует уже быстрых и решительных мер по возвращению денежного мира в мир реальный. Потому настал момент для рождения новой денежной системы, основанной на энергетических деньгах, деньгах-4.

Появление энергетических денег вызовет развитие прежде всего отраслей, связанных с производством и сбережением энергии, а также соответствующих отраслей науки. Это даст основу для переустройства всей техносферы, что, в свою очередь, повлечет за собой изменение всего общества. Новые энергетические технологии создадут основу для совершения нового рывка в космос, ведь главный сдерживающий фактор на этом пути опять-таки энергетический, и путей его преодоления современная мысль пока не нашла.

Страной, в которой вероятно создание новой денежной системы, вполне может быть Россия, ибо она одна из первых оставляется «деньгами-3» из-за слишком высоких издержек производства, порождаемых суровыми климатическими и территориальными условиями. Энергетические деньги — это одно из проявлений русской смекалки, ведь русский народ всегда находил выход из как будто безвыходных состояний.

И третий «приводной ремень» управления народами — это система права. Несомненно, нам потребуется принципиально иная система права, чем существует сейчас.

Революционная теория права

Способность к различению добра и зла заложена в самых потаенных глубинах человеческой души. Возможна она — одно из проявлений хранящегося в человеке Образа и Подобия Божьего. Эта способность и создает изначальную, практически неподвластную временным переменам правду, острое чувство которой и складывало жизнь общин, которая собиралась в жизнь всего народа.

Был тот день, когда из скрипа гусиных перьев дьяков Ярослава Мудрого рождалась первая запись представлений русских людей о правде, названная «Русской правдой».

Что мог сделать с правдой великий Князь, если он прорастала из души каждого человека его народа? Разве что, смягчить многие наказания, и там где прежде требовалась кровь, он велел обходиться лишь серебром.

Подобные своды законом записывались в те времена во многих странах мира. Например — Салическая правда короля франков Хлодвига. Так складывались самые первые, самые древние правовые системы, получившие название обычного права («обычное» — от слова «обычай»). Народы, получившие первые писанные законы, часто затруднялись с ответом на вопрос, кто же им их дал — правитель или сам Господь. Второй ответ, конечно, был вернее, ибо правда, безусловно, всегда исходит из того божественного, что сокрыто в глубинах человека…

Время несло новшества, но все они осмыслялись в традиционных понятиях добра и зла, блага и худа, и не нарушали обычного права, то есть — правды. Ведь происходили они только снаружи от человека, и не могли изменить его внутреннее содержание.

Правду нельзя обойти, сама душа удерживает от этого. А если и не удерживает, то потом болит, все время напоминая о содеянном. Потому разбойники тех времен часто совершали поступки, необъяснимые с точки зрения простого оправдания перед властями. Например — освоение Ермаком просторов Сибири.

Бывало, что отдельные группы русских людей, например — казаки и поморы, теряли связь с писанным законом. Но отношения между людьми в таких общинах были удивительно близки к отношениям между теми, кто жил по закону писанному. Подтверждение тому можно найти хотя бы в произведениях Н.В. Гоголя, описывающих жизнь запорожских казаков. Не это ли говорит в пользу глубиннейшего происхождения правовых обычаев, место обитания которых — сама душа? Разделение добра и зла — такое же проявление души народа, как мифы, сказки, легенды. Были времена, когда народная правда прорывалась в каждое мгновение жизни каждого человека, подсказывая правильный выбор…

Тем временем, окончательно утратив Гроб Господень, Запад порождал новую веру. Происходила она от иудаизма, перенесенного на христианскую землю, и в своей основе несла идеи избранности и предопределения. Имя этой вере — кальвинизм. Спасение в ней уравнялось с богатством, качество — с количеством, а ценность — с ценой. Новая вера породила новую правду, правду цифры. Ведь ныне богатство сплавилось с праведностью. Так началась «революция цифры», проявлением которой сделалась и правовая революция…

Эта революция затронула отнюдь не все европейские страны, а лишь их часть. Швейцарию, Голландию, потом отправилась через море в Англию, и на заселяемый американский континент. В остальную же Европу отголоском этой революции проникла идея рационализма. Она дала начало механистическим учениям о природе человека, общества, и, разумеется — о праве. Все эти учения утверждали универсальный инструмент — чистый разум, в котором сосредоточено высшее благо. С его помощью можно и должно улучшать людей, совершенствовать их.

Идея пришлась по нраву европейским монархам, ведь она развязала им руки в законотворчестве. Не ведали они и не подозревали, что получая временные преимущества, они роют себе могилу.

Скрипели павлиньи перья. Писцы Петра Первого под диктовку государя записывали новые законы. Потом они пойдут в народ, который их, конечно, примет, ведь Воля Государя — это отражение Воли Божьей. И такое отношение к ней пришло как раз из прошлого, из обычного права, из Правды.

Но, увы, новые законы часто шли не в лад со многими обычаями народа, и это вызывало серьезные сомнения в писанном законе, в государственном праве. В конце концов, закон внутренний и закон писанный разделились, сделавшись во многом непримиримыми врагами. Писаный закон все время терял свою значимость, ибо все время появлялись новые и новые способы его обхождения. Пришли они оттуда же, откуда и сама идея закона, основанного на работе чистого разума — с Запада.

Технологии обхождения законов появились у малых народов, живущих среди народов больших, как своеобразное средство самозащиты. Традиции большого народа были для них чужды и, разумеется, не представляли для них никакой ценности, и уж подавно не имели священного смысла. И потому были легко попираемы.

В числе таких малых народов следует, прежде всего, назвать евреев. Их повсеместное распространение в Европе привело к такому же повсеместному распространению их правил игры с традициями вмещающих народов. Обобщение этого опыта и породило чрезвычайно могучую науку — юриспруденцию, основной массив знаний которой посвящен мягкому и незаметному обходу законов.