Читать книгу "Стратегические операции люфтваффе. От Варшавы до Москвы. 1939-1941 - Дмитрий Зубов"

В данном случае штурман «Хейнкеля» просто не мог промахнуться. Стоял день, и по самолету никто не стрелял. Мина ВМ-1000 упала прямо на главный четырехэтажный корпус завода имени Ленина. Вслед за этим прогремел мощнейший взрыв, от которого обрушилась большая часть здания. Только после этого в разных местах города протяжно завыли гудки воздушной тревоги, а из района Тобольских казарм начали палить зенитки. Анатолий Курмаев, находившийся в это время в Канавине, около сквера на Окской набережной, впоследствии вспоминал: «Сначала я увидел на небе черные облачка разрывов зенитных снарядов. Затем обратил внимание на высокий столб черного дыма, огня и пыли, поднимавшийся в нагорной части города над заводом имени Ленина. Причем после первого взрыва вскоре можно было разглядеть еще несколько, выбросивших в небо новые столбы пламени и дыма. Только после этого послышались отдаленные сигналы воздушной тревоги».

В ходе бомбежки были полностью уничтожены сборочный и деревообделочный цеха, два соседних цеха, расположенные в торцах корпуса, получили сильнейшие повреждения. От сильной взрывной волны частично разрушилась электроподстанция № 3 и вышли из строя несколько силовых трансформаторов. Эхо взрыва пронеслось по всему Ворошиловскому району Горького. На расположенном напротив пострадавшего предприятия заводе радиоаппаратуры № 326 имени Фрунзе во всех цехах вылетели стекла и обсыпалась штукатурка. Многие рабочие в панике бросили работу и побежали к проходным, часть людей полезла прямо через высокий заводской забор. Паника от увиденного охватила также и соседнюю железнодорожную станцию Мыза. Дежурные по станции Давыдова и ее помощник Сулимов, напуганные бомбежкой, оставили свой пост. В итоге возникла жуткая неразбериха. Раненые, находившиеся в стоявшем перед семафором эшелоне, стали выпрыгивать из вагонов и разбредаться по местности.

Пилот же «Хейнкеля» спокойно повел самолет к центру города, попутно осматривая местные достопримечательности. Над Нижегородским кремлем он сделал своеобразный «круг почета», демонстрируя свою полную безнаказанность. Работник обкома ВКП(б) Анна Александровна Коробова вспоминала: «Во время перерыва между заседаниями мы вышли на улицу и, к своему ужасу, увидели черный самолет со свастикой, описывающий круг над кремлем. При этом летчик высунулся из кабины и даже помахал нам рукой! После этого мы вернулись в здание и нам сообщили – только что разбомбили завод имени Ленина, его директор Кузьмин погиб…»

Тем временем к городу приближались еще два бомбардировщика. Пройдя над окрестными деревнями и наведя страх на колхозников, они около 16:20 на предельно малой высоте появились над Автозаводским районом. Самолеты с ревом пролетали над головами людей, направляясь в сторону завода. Один бомбардировщик шел над улицей Жданова (ныне проспект Молодежный), второй – в 400 м левее, над проспектом Кирова.

Рафаил Ривин в этот момент выходил из здания Автозаводской поликлиники[172]. Об увиденном он вспоминал: «Вдруг я увидел самолет, летящий на очень малой высоте прямо над забором поликлиники. Когда он со страшным ревом пронесся мимо меня, я отчетливо разглядел фигуру летчика в шлемофоне, а потом фашистские знаки. После этого я начал размахивать руками, привлекая внимание прохожих, и закричал: «Самолет, самолет!» Бомбардировщик прошел в сторону завода, а на улице началась паника. Помню, как одна женщина в длинном платье полезла через высокий забор поликлиники и застряла наверху». Анна Сорокина в это время тоже находилась на улице и также видела идущие над домами «Хейнкели»: «Они летели, как на параде, едва не задевая брюхами крыши и печные трубы».

В эти самые секунды работница предприятия Надежда Надёжкина, находившаяся на своем посту на крыше заводоуправления ГАЗа, тоже отчетливо видела на фоне сумеречного неба два самолета, на малой высоте приближавшиеся с запада. Девушка нервно перебирала лежавшие перед ней фотографии, пытаясь сравнить их с увеличивающимися в размерах оригиналами. Одновременно второй боец поста по телефону дрожащим голосом сообщал в штаб МПВО ГАЗа о грозящей опасности. Когда самолеты полетели уже над заводской территорией, Надёжкина еще надеялась, что, может быть, это свои, но тут ее глазам предстало пугающее зрелище. От одного из них отделились четыре бомбы, с воем устремившиеся вниз, прямо на ремонтно-механический цех. А еще через мгновение все вокруг сотряс грохот взрывов и в небо взметнулись столбы огня и дыма.

«Низкий полет самолетов, отделение бомб, их завывание и падение до сих пор живы в памяти, – вспоминала Надёжкина. – Поднялась паника, и рабочие побежали к проходной»[173].

Как потом оказалось, три 250-килограммовые бомбы попали в середину корпуса, четвертая взорвалась на улице между РМЦ и электроподстанцией монтажно-штамповального цеха. В цехе рухнули перекрытия на площади 800 квадратных метров, полностью обрушилась восточная торцевая стена. Внутри здания вышибло почти все перегородки. Одна из бомб разорвалась прямо в столовой, и все находившиеся внутри рабочие были разорваны в клочья[174].

Второй «Хейнкель» сбросил бомбы на Автозаводскую ТЭЦ. Одна взорвалась в строившейся западной части здания, полностью разрушив ее, вторая проломила крышу, но застряла в стропилах и, повиснув над котлами, не взорвалась. Это произошло из-за слишком малой высоты сброса, в результате чего полутон-ная фугаска не успела набрать соответствующую скорость.

Художник И.И. Пермовский так описывал увиденное в своем дневнике: «Все было мирно и тихо. И разговоры самые обыкновенные. Говорил радиорепродуктор… Над крышей пролетел самолет. Он летел низко. Это было слышно по гулу моторов. Потом все стихло. Мало ли их пролетает каждый день над нашей крышей. Ведь совсем рядом аэродром.

И вдруг тяжелый, глухой взрыв. Вздрогнула земля. Электричество погасло. Умолк оборванный на полуслове голос диктора. Что-то произошло. Мы выбежали на улицу. Над заводом, поднявшись гигантским грибом, расплывается черный дым. Заговорили зенитки. И тут только страшная догадка поразила наше сознание. Ведь это немецкий самолет бомбардирует наш завод…»[175]

Тем временем один Не-111 сделал круг над заводом[176], при этом бортстрелок дал одну за другой три пулеметные очереди по проходной и по бегущим к ней людям. Надёжкина вспоминала: «Спускаясь в укрытие чердачного помещения, я видела, как рядом выкрашивается штукатурка от потока пуль, и слышала их смертоносное жужжание…» Уходя на запад, бомбардировщики обстреляли улицы Автозаводского района, а также ехавшие по ним автомобили и конные подводы. «Вот он пролетел низко, низко над Соцгородом, универмагом, над поликлиникой, – писал Пермовский. – На минуту показался его темно-зеленый силуэт. В зловещем грохоте взрывов и пальбы. Дым расползался, уходил в сторону Оки. Вспышки выстрелов зениток озаряли мертвым блеском наступающую мглу вечера».