Читать книгу "Лучшие в мире ученики, или Как научить детей учиться - Аманда Рипли"

Я делала так во всех странах, где была. Насколько школьников заинтересовало ваше появление? Увлеченные дети не станут обращать на вас особого внимания, у них есть дела поважнее. Скучающие дети оглядывались и улыбались, смущенно махали рукой и давали мне носовой платок, когда я чихала. Они напрасно теряли там время и жаждали развлечений.

Я видела скучающих детей во всех странах. Скука – это угроза, преследующая детей на всех континентах, с детского сада до окончания школы. Я видела, как девочка рисует себе на руке шариковой ручкой розу, медленно, тщательно, будто отбывая пожизненное заключение. Я видела, как маленький мальчик бесшумно танцует под партой ногами в белоснежных кедах, а верхняя часть его тела не шевелилась. Я видела, как подросток проявлял необычайный интерес к шнуру от жалюзи, висящему рядом с ним, будто это вытяжной трос парашюта, способного забросить его в другое место. Я видела школьников, открыто спящих на уроке, положив головы на парты. У некоторых были подушки. В Корее скучающие дети спали на уроках, чтобы потом учиться всю ночь.

В разных классах даже одной школы скучали по-разному. И все же в лучших школах скука была скорее исключением, чем нормой.

Можно было войти в пять классов и увидеть всего одного-двух учеников, сидящих с отсутствующим видом, а не 8 или 10. Вот как определить, что здесь действительно учатся.

Поговорите со школьниками

Люди, включая репортеров, редко спрашивают школьников об их восприятии. Все сосредоточены на учителе, директоре, здании или досках объявлений. Младших детей считают слишком маленькими, чтобы что-то понимать, а старших – слишком измученными. По моему опыту, это неверно. Если вы задаете умные вопросы, то школьники – самые справедливые и полезные собеседники в любой школе.

Не спрашивайте: «Тебе нравится этот учитель?» или «Тебе нравится эта школа?». Что, если высокий улыбающийся незнакомец придет в ваш офис и спросит: «Вам нравится ваш босс?» Вы подумаете, что, возможно, этот консультант внедрен сюда для того, чтобы вас уволить. Дети реагируют так же. И в любом случае любовь к учителю – это не то же, что знания, полученные от учителя. Так что задавайте вопросы конкретные, вежливые и важные.

Первое, о чем я обычно спрашиваю, это незатейливое: «Что ты сейчас делаешь? Зачем?»

Вы удивитесь, как много детей может ответить на первый вопрос, но не на второй. Второй вопрос все-таки насущен. Чтобы дети воспринимали школу всерьез, им нужно ежедневно напоминать о ее назначении.

В 2011 г. грандиозное научное исследование Фонда Гейтсов обнаружило, что ответы детей на определенные вопросы удивительно прогностичны для роста оценок школьников за тест и более надежны по прошествии времени, чем наблюдение за классом квалифицированных экспертов.

Десятки тысяч школьников всех возрастов спрашивали, согласны они или нет с 36 пунктами этой анкеты («Тройного опроса», разработанного Рональдом Фергюсоном в Гарварде).

Придя в школу, вы точно не сможете провести такое научно обоснованное анкетирование. Но вопросы этой анкеты, наиболее связанные с обучением школьников, помогут вам сформулировать вопросы, которые стоит задать.

Например:

1. На этом уроке вы узнаете много нового?

2. Ученики на этом уроке обычно ведут себя так, как требует учитель?

3. Этот урок проходит напряженно и вы не теряете время зря?

На такого рода вопросы школьники – и только школьники – могут ответить.

Некоторые школы начали использовать варианты этого опроса, чтобы помочь учителям совершенствоваться, что разумно и относительно дешево.

Если директор или учитель использует такого рода опрос на уровне класса, тратит значительное время на изучение его результатов и стремится совершенствоваться, то это обнадеживает.

А вот еще один вопрос, который можно задать школьникам, добавленный Дуоном Джордоном, бывшим директором промежуточной школы Джона П. Суза в Вашингтоне, округ Колумбия: «Что ты делаешь, если чего-то не понимаешь?»

В хороших школах дети знают, как на него ответить.

Слушайте, что говорят родители

В 2011 г. я посетила частную школу Вашингтона, округ Колумбия, куда трудно было попасть, и обучение там стоило 30 000 долларов в год. Я, конечно, не могла позволить себе такую школу, но, побывав уже во многих муниципальных и чартерных школах, хотела знать, что может упустить мой ребенок.

Солнечный свет лился через стеклянную крышу. Когда я шла по вестибюлю, из классов доносились детские голоса, говорящие на разных языках. В кабинете директора были кексы. Все напоминало учебный курорт – мечту родителей. Но…

Глава школы долго и невнятно говорила о программе, давала массу неопределенных обещаний чудесных экскурсий и глобальных проектов. Присутствовавшие родители кивали, и у меня было ощущение, что они боятся сказать что-нибудь не то, что помешает их детям попасть в эту школу.

Затем одна мама троих детей, учившихся в этой школе, устроила экскурсию. Мы осмотрели блестящие полы, яркие цветные стены, картинки в рамочках и другие притягательные вещи. Наконец один отец задал хороший вопрос:

– У каждой школы есть свои недостатки. А какие недостатки у этой?

Я насторожилась.

– Нужно сказать, тут слабо учат математике.

Я онемела. Представьте, что вы попали в шикарную частную больницу и выяснили, что тут плохо оперируют! В школе, в которой детей заставляют проходить тест на IQ перед тем, как их принять, слабо учат математике?! Эта мама, за каждый год учебы выписывающая чек на $90 000, чтобы оплатить обучение троих детей, кажется, могла бы требовать приличной подготовки по математике…

Но никто ничего не сказал. Может, все родители были поражены, как и я. Затем мама, проводившая экскурсию, добавила кое-что еще:

– Да, и подготовка по футболу тоже могла бы быть лучше.

Родители вдруг оживились.

– Правда? А что вы имеете в виду? Здесь нет футбольной команды? В каком возрасте их начинают тренировать?

Я вышла озадаченная. Наверное, это объясняло, почему наши самые состоятельные дети набирали 18 баллов по математике в отличие от состоятельных детей всего мира: даже богатые американские родители не беспокоились о математике так, как о футболе.

В этом и заключалась большая разница между Америкой, Финляндией, Кореей, Польшей. В образовательных сверхдержавах мира родители убеждены, что для будущего их детей необходимо серьезное образование.

Если вы нашли такую школу, где родители и педагоги разделяют это основное убеждение, то вы нашли нечто более ценное для большинства детей, чем лучшая на земле программа по футболу.

Подыскивая школу, просите родителей рассказать о недостатках учебного учреждения. Слушайте внимательно. Если родители говорят, что они принимают большое участие в жизни школы, спросите их, какое. Американские родители обычно больше участвуют в школьной жизни, чем родители образовательных сверхдержав, но это в целом не способствует приобретению знаний.