Читать книгу "Судный день - Адриан Д'Аже"

Алета встала и подошла к одной из тяжелых деревянных книжных полок, на которой в рамке стояла совместная фотография ее дедушки и бабушки. На ней были запечатлены Леви и его высокая красивая жена Рамона вместе с отцом Алеты Ариэлем, которому тогда было десять лет, и его младшей сестрой Ребеккой. Снимок был сделан в 1937 году, когда нацистское безумие уже начало приобретать массовый характер, однако в то время они еще были улыбающейся и счастливой семьей, стоящей на палубе речного круизного корабля, который плыл по Дунаю мимо его крутых берегов. Позади них над церковной колокольней деревни Йохинг на каменистых сланцевых террасах виднелись знаменитые виноградники долины Вахау. На лице ее отца сияла озорная улыбка — та самая, которую она так хорошо помнила.

На Алету накатили воспоминания, и она смахнула случайную слезу. Вот она сидит у него на плечах, пока он трусцой спускается к берегу озера Атитлан. Они садились на семейное каноэ и вместе гребли на секретное рыбное место. Теперь она знала, что никакого секрета не было, и догадывалась, что некоторых рыб отец цеплял ей на крючок сам, когда она отворачивалась, но он всегда умел наполнить ее жизнь тайной и волшебством. А сегодня его уже нет, как и дедушки. Усталая и разбитая, она поплелась в ванную и из флакона с надписью «сарафем» вытряхнула на ладонь пурпурно-розовую капсулу. Лекарство в сочетании с хорошим ночным сном позволит ей функционировать, но она знала, что это не сможет помочь ей избавиться от упадка сил и всепоглощающего чувства безнадежности, ставших ее постоянными спутниками.

А тремя этажами ниже во внутренний дворик дома Алеты тихо вошел Антонио Содано. При помощи отмычки, удивительно похожей на ту, которой воспользовался О’Коннор, он быстро справился с металлической дверью в начале лестницы. Содано натянул вязаный шлем на свое грубое лицо, покрытое оспинами, и беззвучно поднялся на лестничную площадку перед дверью Алеты.

33

Ватикан, Рим

Кардинал Феличи изучал последний файл с информацией по монсеньору Дженнингсу, перенаправленный ему от папского нунция в Гватемала-сити. На серии фотографий тот был снят выходящим из убогого бара на Ла Линеа — контролируемого бандами и кишащего гангстерами и проститутками гетто на окраинах города. Мальчикам, идущим по обе стороны от него, на вид было не больше двенадцати лет. На следующем фото Дженнингс с этими мальчиками поселялся в еще более убогий «мотель», номера в котором были построены из железных листов, украденных со старых морских контейнеров. Феличи закрыл файл и задумался. До сих пор средства, выделенные Дженнингсу Банком Ватикана на археологическую экспедицию в Центральную Америку, гарантировали его лояльность, но этого могло быть уже недостаточно. Он также знал, что взывать к вере старого иезуита бесполезно. Феличи уже очень давно догадывался о сексуальных наклонностях Дженнингса, но конкретное доказательство этому получил впервые. Папский нунций хорошо выполнил свою работу.

В двойные двери кабинета постучал личный секретарь кардинала.

— Прибыл монсеньор Дженнингс, ваше преосвященство.

— Пригласите его. — Феличи взглянул на свой золотой «Ролекс». — И распорядитесь подать мою машину к одиннадцати часам.

— Разумеется, ваше преосвященство.

Отец Кордона отступил в сторону, пропуская монсеньора Дженнингса, и закрыл за собой дверь. Если его и озадачивало, почему кардинал регулярно заказывает свою машину поздно вечером или почему Феличи живет на фешенебельной, но эклектичной улице Виа дель Говерно Веккио на левом берегу Тибра, он никогда не показывал этого.

— Benvenuto a Roma.[73]— Кардинал протянул свою тонкую костлявую руку.

— Grazie,[74]ваше преосвященство.

— Надеюсь, ваш полет был приятным?

— Насколько вообще может быть приятно летать после 11 сентября.

— Конечно. Итак. Я не стану вас долго задерживать, но возникло одно обстоятельство. Вам доводилось пересекаться с доктором Алетой Вайцман? — спросил кардинал, усаживаясь на одну из стоявших в его кабинете кушеток с обивкой из темно-синего бархата и поправляя свою сутану.

— К сожалению, да. Она принялась досаждать во время моего выступления на конференции в Вене.

— Она как-то упоминала пропавший Кодекс майя?

— Она — нет, но это сделали журналисты, — ответил Дженнингс, выразительно посмотрев в сторону бара в кабинете кардинала. — Одна юная красотка из женского журнала. Я не знаю, зачем она там оказалась. Как и остальные ее коллеги, она не проявляла ни малейшего интереса к моим последним исследованиям.

— Вы считаете, что Вайцман подозревает о его существовании? — спросил Феличи, игнорируя страждущие взгляды, которые Дженнингс бросал в сторону выпивки.

— Когда я был в Гватемала-сити, ваше преосвященство, я выяснил, что Вайцман наведывалась там в Национальный музей археологии и этнологии. По сути, в этом нет ничего необычного: в конце концов, она все-таки археолог. Но верные люди сообщили мне, что из одного из запасников музея она вышла в состоянии особого волнения.

— А известно, чем оно могло быть вызвано?

Монсеньор Дженнингс покачал головой.

— В следующий раз, когда я буду там, обязательно наведу справки.

Феличи нервно теребил свой нагрудный крест.

— Чем ближе мы подходим к 2012 году, тем больше внимания будут уделять древним майя и Гватемале… тем больше внимания будут уделять Кодексу майя.

— В этом смысле мы не так уж много можем сделать. Я продолжаю принижать значение этой даты, как вы меня инструктировали.

— От этого зависит ваше финансирование Банком Ватикана, — напомнил ему Феличи.

Дженнингс пожал плечами.

— Пресса обожает тайны.

— Значит, мы должны удвоить наши усилия, чтобы найти Кодекс прежде, чем это сделает кто-то другой.

— Проще сказать, чем сделать. Индейцев майя, которые могли бы что-то знать о местонахождении Кодекса, сегодня можно пересчитать по пальцам одной руки, и все они сейчас уже глубокие старики.

— То есть очень ограниченный круг.

— Именно.

— Вы говорите, что в Гватемале языки развязывают деньги? Сколько это может стоить?

— В этом мире по-прежнему остаются люди, которых нельзя купить, ваше преосвященство.

Феличи скрыл свое раздражение.

— У вас есть какие-то соображения насчет того, что это могут быть за старики?

Дженнингс покачал головой.

— Нет. Хотя одним из самых уважаемых старейшин на высокогорье является местный шаман доктор Хосе Арана, который, между прочим, также присутствовал на той конференции по майя.