Читать книгу "Лица - Джоанна Кингсли"

— А почему бы вам не прогуляться вдвоем? — предложила Мег. — Я должна присмотреть за обедом, а напитки подадут не раньше, чем через час. Как раз подходящее время дня, чтобы сходить на озеро.

— Пойдем? — врач взял Жени под локоть и повел к началу тропинки. Она приспособила свою поступь к его, и они зашагали по мягкой, запятнанной солнечными зайчиками дорожке, ведущей через лес.

— А что в вашей работе вам понравилось?

— Наверное, животные. Я знаю, это только крысы, но у их детенышей такая кожа, что сквозь нее почти можно видеть. Прозрачная. Когда мать их кормит, заметно, как молоко поступает в желудок. Мне неприятно, что приходится с ними проделывать.

— Это хорошо, — задумчиво произнес врач. — В нашей профессии сострадание необходимо больше любого другого качества. Крысы живые существа. А мне кажется, каждое живое существо наделено достоинством собственного бытия.

— Да.

Изящные бордовые и желтые цветы росли по обеим сторонам тропинки. Они шли вперед, и рука хирурга касалась руки Жени.

— Вы все еще намереваетесь заняться пластической хирургией?

— Больше, чем когда-либо!

— А вас предупреждали о трудностях этого ремесла? — Эли шел, опустив глаза и разглядывая дорожку. — О бессонных ночах, внезапных вызовах, о восьми или девяти годах учебы, прежде чем удастся получить диплом? Годах, когда времени не будет хватать ни на что, кроме как на исследование больных, днях, когда вы будете настолько уставать, что все тело онемеет и придется делать невероятное усилие, чтобы даже поесть?

— Нет, — рассмеялась Жени. — Об этом мне никто не говорил.

Ее чистый смех растревожил воздух и напомнил врачу, как она молода.

— У вас не останется времени для общества. И кроме того, пластическая хирургия требует сильных мускулов. Большинство женщин такой силой не обладают.

Жени протянула ему руку и согнула в локте. Врач был поражен твердой округлостью бицепса.

— Вы занимаетесь спортом?

— В основном плаванием.

— Похоже, сила у вас есть, — признал он. — Но требуется еще и выносливость.

— Вы ведь ее в себе сформировали, — из-за деревьев аквамарином блеснуло озеро.

— Да, — согласился Эли, — ее можно выработать, — они вышли на поляну у озера. — А теперь я расскажу, почему все это изнуряющее до смерти безумие стоит того, чтобы им занимались.

Зеркально-гладкая поверхность озера оказалась у самых их ног. Легкое движение воды, как маска в фотографии, сглаживало разницу в их возрасте. Эли был выше и шире в плечах, и рядом с ним Жени выглядела хрупче, чем на самом деле.

Они одновременно подняли глаза, и Брандт тут же перевел их к противоположному берегу озера. Он повернулся, и они направились к дому.

— Я счастлив, — проговорил он. — Большинство хирургов, даже лучшие из них, чаще всего лишены возможности экспериментировать и заниматься исследовательской работой. У многих даже нет собственной практики. У меня все это есть. И ничто нельзя в жизни сравнить с тем чувством воодушевления и удовлетворения, когда к вам приводят пациента, считающегося безнадежным, а вы рискуете, пробуете то, что еще никто ни разу не пробовал — и ваш метод приносит успех, — его голос от напряжения дрогнул, и он повторил: — Ничто в жизни не сравнится с этим чувством — именно оно придает смысл всем годам каторжной работы.

Жени передалось его возбуждение, будто она сама уже испытала успех хирурга. Ее дыхание участилось. Через некоторое время девушка спросила:

— А почему вы сказали, что большинство хирургов не имеют возможности экспериментировать? Как же тогда они поддерживают свой уровень?

— Заниматься исследованиями — это идеальная ситуация, но большинству на них не хватает времени. К тому же, лень. Продолжать исследования за порогом медицинской школы, проводить эксперименты, следить за развитием пластической хирургии по всему миру может, пожалуй, лишь хирург-джентльмен.

— А что это такое?

— Врач, обладающий достаточным состоянием, которое позволяет ему стать ученым, а не превратиться в техника-исполнителя.

— Но если врач недостаточно богат?

— Тогда она должна выйти замуж за богатого мужа, чтобы достичь вершин профессии.

Жени пришло в голову, уж не разговаривала ли с ним Мег о ней и Пеле. Девушка нахмурилась.

— Это несправедливо. У меня на родине, я имею в виду, в России, врачи преуспевают благодаря своему таланту.

— Особенно члены партии, не забудьте. От моих советских коллег мне известно, что вступление в члены партии — решающий шаг на пути к карьере.

«Как бы возразил на это Дмитрий?» — подумала Жени. Сказал бы, что любая система ущербна? Сейчас он учится, чтобы стать ученым. Но станет ли он известным благодаря своему членству в партии? Это было не в его характере, но, быть может, он переменился, стал другим мужчиной. Мужчиной, а не мальчиком. И так далеко от нее.

— О чем вы думаете? — тихо спросил Эли Брандт.

— Вы сказали, что необходимо выйти замуж за богатого мужа и в то же время предупредили, что времени для общества у меня не останется. Где же тогда встретить такого человека?

Хирург рассмеялся:

— Поймали.

Он поднял глаза, и заходящее солнце осветило его лицо. Как статуя, подумала Жени. Словно бюст знаменитого человека из бронзы или золота.

— А вы?

— Что я?

Жени не решалась спросить о его личной жизни. Назад они шли медленнее, но по-прежнему шаг в шаг. Солнце совсем скрылось за деревьями, и небо окрасилось бледно-золотым отсветом. Листья шелестели. Все, казалось, наполнено смыслом. Жени представилось, что ее спутник ведет ее по дороге жизни.

Выйдя из леса, они заметили перед домом Вандергриффов, которые с бокалами в руках с кем-то разговаривали.

— Моя жена Алиса, — произнес Эли и коснулся плеча Жени. — Прогулка была чудесной. Вы меня просто взбодрили, — он направился к жене, а Жени помедлила. Ей требовалось запить его слова, успеть спуститься с высот, где они только что находились.

После обеда Мег уговорила Жени снова навестить Лекс. Пел подошел к Жени, когда та смотрела на Эли Брандта, сидящего в другом конце комнаты. Врач поднял глаза и улыбнулся. Рядом с ним сидела жена, но, может быть, он тоже собирался навестить сейчас свою пациентку.

— Думаю, тебе лучше встретиться с ней наедине, — произнесла Мег. Других она видит достаточно часто, — она кивнула Пелу, который быстро шептал Жени:

— Потом. С тех пор, как ты сюда приехала, мы совсем не виделись.

Она слегка улыбнулась ему и направилась к лестнице.

Лекс сидела на кровати на портняцкий манер. Жени облегченно вздохнула. Они так всегда сидели на постелях со времен лазарета в Аш-Виллмотте. Скрестив ноги, смотрели друг на друга, откровенничали и строили планы.