Читать книгу "Выдумщица - Андреа Семпл"

Но, выходя из церкви в залитый золотым солнцем сад, я уже думаю о свадебном приеме. И о своем обещании, данном Фрэнку.

89

Прием происходит в фешенебельной гостинице в двух милях от деревни. Надменность ее роскоши проявляется уже в неторопливом хрусте гравия под нашими ногами, пока мы идем по подъездному пути, и в звуках струнного квартета, играющего на открытом воздухе, и в том, как официанты на кончиках пальцев несут подносы над головами, да и в шляпах. Шляп здесь больше, чем на скачках в Эскоте.

Когда мы прибываем туда, зал уже полон людей, жующих бутербродики-канапе. И пока мужчины расправляются с выпивкой, женщины судачат:

— Она так чудесно смотрелась!

— Ну, разве она не красавица?

— Какой прекрасный викарий!

— А платье!

Мама в стороне разговаривает с отцом Джейми Томом. Это интересный мужчина типа Шона О'Коннери. На его лице широкая, теплая улыбка. Я вспоминаю, как Хоуп говорила, что он разведен, и на минуту задумываюсь над тем, сможет ли мама вновь устроить свою жизнь с другим мужчиной. Как бы то ни было, она вдруг стала прежней. Они поминутно кивают головами, а мама, кажется, все еще пребывает на небесах.

Брат и его сожитель приглушенными голосами ведут серьезный разговор, опрятно пощипывая оливки, фаршированные анчоусами.

Интересно, о чем они говорят?

Они ощутимо выделяются в толпе гостей.

Они единственные во всем зале не улыбаются — наигранно или еще как-то.

Ну, за исключением Фрэнка. Может быть, это потому, что он удовлетворился слабоалкогольным шампанским «Сан-Пелегрино», в то время как остальные потягивают более крепкие напитки.

— У тебя все хорошо? — спрашиваю я его, перед тем как сделать глоток шампанского.

— Да, — отвечает он, но выглядит немного озабоченным. — А у тебя?

— Да, со мной все в порядке, — говорю я. — Просто… — я вижу, как Хоуп и Джейми принимают подарок из рук какой-то маленькой старушки, — нет, все в порядке. Давай подождем пару часов. До тех пор, пока Хоуп не уедет на свою Санта-Лючию. Я же могу все рассказать Хоуп, когда она вернется, так ведь?

Фрэнк смотрит на меня, и тень сомнения пробегает по его лицу.

— Ладно, — соглашается он. — Конечно сможешь.

— Ты так здорово выглядишь, — говорю я, стараясь приободрить его. Тем более что это правда. На нем костюм, стоящий уйму денег, и я начинаю сомневаться, так ли уж плохо обстоят у него дела с банковским счетом.

Хоуп встречается со мной глазами и идет ко мне, таща за собой Джейми. В ней невозможно узнать ту неуверенную в себе женщину, которую я видела неделю назад в Париже.

— Привет, Фейти, — говорит она мне.

— Привет, — отвечаю. — Выглядишь потрясающе.

— Это Джейми, — говорит она.

— Привет, Джейми. — говорю я.

Он наклоняется и целует меня в щеку.

— Привет, — спокойно говорит он. — Рад с тобой познакомиться, — затем он пожимает руку Фрэнку.

Рассматривая его с близкого расстояния, я понимаю, что это обычный человек. Обычный человек, запатентовавший свою собственную систему отжимания на ягодицах, которому безотказно отсосали в ресторане, но который, похоже, в самом деле любит мою сестру. А для меня это не мало.

— А это, — смотрю я на Фрэнка, — Эдам.

— Ах, Эдам! Я столько о вас слышала. Просто не верится! Моя сестра! С адвокатом!

— Да, — говорю я, чувствуя неловкость перед Фрэнком.

Мы еще какое-то время говорим друг другу эту приятную вежливую чушь, и затем Хоуп сообщает, что до отлета на Санта-Лючию ей надо пообщаться еще кое с кем.

— Иди, — говорю я. — Желаю хорошо провести медовый месяц.

После того как они исчезают в толпе, я оборачиваюсь к Фрэнку и говорю:

— Прости.

Он смотрит на меня, потом на часы на стене, как будто интересуясь, сколько еще времени ему придется играть роль Эдама, и отвечает:

— Все в порядке.

90

Через два часа Хоуп и Джейми отбывают в аэропорт Гэтуик. А я с помощью алкоголя пытаюсь придать себе смелости перед разговором с мамой. Зал начинает вращаться.

Кругом идиотские улыбки и еще более идиотские шляпы.

— Мне кажется, с выпивкой тебе лучше притормозить, — советует мне Фрэнк.

Передо мной дверь. Коричневая деревянная дверь, на которой написано: «Гардероб». Я хватаю Фрэнка за руку и веду его туда.

— Фейт, можно спросить, что ты делаешь?

— Ш-ш-ш, — громко говорю я, открывая дверь и затем закрывая ее за нами.

— Фейт, зачем мы пришли в этот гарде… — закончить фразу ему не удается, потому что мои губы закрывают ему рот.

— Фейт… — произносит он, глотая воздух. Но мои губы опять заставляют его замолчать.

В неистовом порыве вожделения я борюсь с его рубашкой, развязывая галстук и расстегивая пуговицы. Он начинает делать то же с моей блузкой, но потом останавливается.

— Нет, Фейт, мы не должны.

— Что ты имеешь в виду — «не должны»?

— Это неправильно, — говорит он, отстраняясь от меня. Он застегивает пуговицы.

— Но…

Он целует меня в щеку.

— Я не Эдам, — говорит он. — Сейчас я хочу от тебя только одного. Хочу, чтобы ты обо всем рассказала матери.

— Хорошо, — говорю я, трезвея при мысли об этом. — Я сейчас все ей расскажу.

91

Мы идем из гардероба, пробираясь сквозь толпу, пока у буфетного столика не находим маму. Она на кого-то смотрит. Я оборачиваюсь и прослеживаю ее взгляд, который обращен на Тома Ричардса.

— Мам, мне надо кое-что тебе сказать.

Она улыбается.

— Можешь не говорить, — отвечает она. — Ты тоже скоро свяжешь себя узами брака.

— Нет, — говорю я, закрывая глаза. — Я не об этом.

— Вот как? Тогда в чем дело? — и, кладя в рот какое-то воздушное печенье, добавляет: — Эти крохотные штучки просто великолепны, правда?

— Да, мама, великолепны.

— Говори, — продолжает она, — расскажи мне про свой большой секрет.

— Ну, видишь ли… дело в том… — я смотрю на Фрэнка, которому, по всему видно, не терпится, чтобы наконец открылось, кто он такой на самом деле. — Дело в том… — и тут я смотрю на маму. Я никогда раньше не видела ее такой счастливой. Неужели я хочу разрушить это счастье? Ведь сказать ей все — это более эгоистично, чем промолчать? — Дело в том… Фрэнк… мы с ним… я… я получила повышение.