Читать книгу "Ключ к сердцу императрицы - Елена Арсеньева"

— Нет, не надо, — прохрипела Лидия. — Умоляю, не троньте. Она ни в чем не виновата. Она просто испугалась…

Фоминична неуклюже поднималась с пола, да никак не могла.

— Как вам будет угодно, Жюли, — ухмыльнулся зеленоглазый офицер. — Кстати, я вам так и не успел представиться: лейтенант Жозеф Марше. Ради вас я оставлю в покое эту отвратительную особу. Отныне целью моей жизни будет повиноваться вам, причем с удовольствием! Но об этом мы поговорим попозже. А пока… Ага, вот и он.

В нижнюю залу вошел Сташевский:

— Рад тебя видеть, Марше.

— В самом деле? Я вижу! — пробормотал тот, внимательно изучая лицо Сташевского.

Лицо было ледяным.

— Будь любезен, вели своим удальцам умерить свой пыл, — не то попросил, не то приказал доктор. — В доме тяжелобольная женщина, а они… Да что вы делаете?! Как смеете?!

Он кинулся к двум солдатам, которые тащили Ирину. В рубашке, небрежно завернутая в большое одеяло, босая, простоволосая, она была едва жива от страха.

Лидия проворно подвинула большое кресло, куда солдаты посадили, вернее, свалили Ирину. Фоминична взвыла было, однако Лидия только глянула на нее — и та затихла, на коленях подползла к своей барышне, принялась укутывать ее застывшие ноги, приглаживать растрепанную косу. Рядом с несчастным выражением лица топтался Сташевский.

Раздался топот… в дверь втолкнули Кешу, а за ним — Алексея.

Лидия вонзила ногти в ладони, но умудрилась не тронуться с места, только с ненавистью покосилась на Фоминичну. Хотя… сама виновата. Зачем медлила? Почему не сразу поверила Сташевскому? А ведь он знал, что говорил!

В это время солдаты начали пригонять дворню. Девок беззастенчиво пощипывали и пощупывали, но особо рук не распускали, да и мужчин не били. Слышались крики, плач, мужчины негромко бранились, но, видя, что господа относительно спокойны, старались тоже сдерживаться.

Марше наметанным взглядом окинул собравшихся.

— Вот этих, — он указал на Лидию, Ирину, Алексея, Фоминичну и Кешу, — оставьте здесь. Прислугу заставьте готовить еду для меня и солдат. И пока не трогайте в доме ничего, грабеж отставить!

Физиономии у солдат явно вытянулись, но слушались они беспрекословно. Беготня и хлопанье дверей в доме поутихли.

— Выйти всем, — приказал Марше, — двое останутся со мной.

Двое гусар встали у дверей залы.

Марше сделал приглашающий жест и сел первым. Лидия немедленно плюхнулась в кресло и тут же обругала себя за то, что как бы ждала позволения этого противного лейтенанта. Хотя, если честно, ничего противного в Марше не было. Его можно было ненавидеть и при этом не испытывать к нему отвращения. Скорее наоборот!

Кроме нее, никто больше не сел. Ирина и так полулежала в кресле, Фоминична стояла около нее на коленях. Алексей прислонился к стене в небрежной позе (понятно, держать выправку перед врагом не позволяла гордыня, а может, рана вдруг разболелась), Сташевский топтался на месте, словно разрывался между желанием подойти к Марше и не покидать Ирину.

— Господа, кто из вас похитил французского офицера? — спросил лейтенант вполне дружелюбно. — И для каких целей? Вы должны понимать, что, подчиняясь законам военного времени, я имею право отдать приказ расстрелять похитителя как пособника партизан.

— Меня никто не похищал, — резко шагнул вперед Сташевский. — Я сам прибыл сюда. По своей доброй воле.

— Хорошо, — усмехнулся Марше. — Ты покинул воинское подразделение в разгар военных действий по своей доброй воле. Ты покинул своих боевых товарищей на вражеской территории. Ты пренебрег долгом военного — и долгом врача. Ну и как это называется, по-твоему? По-моему — дезертирство. И ты должен понимать, что, подчиняясь законам военного времени, я имею право отдать приказ расстрелять доктора Сташевского как дезертира и предателя.

Ирина издала слабый стон…

— Ну что ж, — тихо сказал Сташевский, — я… готов. Я… да… но ты должен оставить в покое этих людей. Они ни в чем не виноваты.

— Оставьте ваше глупое, неуместное, славянское слюнтяйство! — отмахнулся Марше, поигрывая хлыстом. — Я прекрасно знаю, что ты был похищен. Если бы ты отправился сюда сам, зная, что тебе предстоит оказывать кому-то помощь, то как минимум приехал бы на своем коне, не бросил бы свой медицинский саквояж. Ты же исчез из того амбара, будто сквозь землю провалился, причем кто-то заметил телегу с сеном… сначала не усмотрели в этом никакой связи, но потом, когда мы уже начали искать тебя, часовые вспомнили, что какая-то телега моталась туда-сюда не раз… ну а когда утром задержали очередную телегу на въезде в деревню… причем возница ее незадолго до этого ушел из деревни пешком, а теперь возвращался в телеге… ну, тут только совершенный идиот не заметил бы странности! Мы задержали мужика, пригрозили поставить к стенке и его, и его чумазое семейство — и он сообщил, что вообще тут ни при чем, телегу у него брал слуга из барской усадьбы, а зачем, сие ему неизвестно. Слова о барской усадьбе показались мне очень интересными. Пара плетей — и мы узнали, где она находится, а также самую короткую и безопасную дорогу.

«Телегу должен был привезти обратно в Затеряевку сын Фоминичны, — вспомнила Лидия. — Значит, это он нас выдал… Сын Фоминичны!!!»

— Ах да, — спохватился Марше, — этот мужик говорил, что у него мать в усадьбе нянькою служит, умолял не рассказывать, что он проболтался, не то, мол, нежная маменька его пришибет и не помилует… Ах, какой же я болтун! — насмешливо сокрушался он.

Фоминична издала короткое рычание:

— Тряпка! Не в меня, в отца своего пошел! Простокваша, а не мужик был! И сын такой же!

— Да ведь рядом с тобой кто угодно прокиснет, — зло буркнул Кеша. — Поменьше бы по башке ему стучала, небось покрепче был бы!

— Та-ак, — задумчиво протянул Марше. — А это, похоже, тот самый мужик, который и приезжал из усадьбы… Кещщщя? — Он смешно прошипел на этом имени, однако ни у кого и тени веселья на лице не выразилось, потому что Марше, несмотря на фривольность позы и легкость речи, внушал страх. — Итак, одного соучастника похищения мы нашли. Но я по опыту знаю, что русские мужики чрезвычайно глупы, у них неподвижный ум, а тут поработал человек хитрый… Кто это сделал, господа? Избавьте меня от необходимости делать то, чего мне не хочется, — бить женщин, например!

При этих словах зеленый глаз скосился на Лидию и весело ей подмигнул, как бы говоря: ну уж тебя-то это точно не коснется! Но в следующее мгновение насмешливый зеленый глаз изумленно расширился, потом что Лидия поднялась с кресла и шагнула вперед. В то же мгновение рядом оказался Алексей.

— Это сделал я, — хрипло проговорил Алексей. — Моя невеста, — он кивнул на Ирину, — тяжелобольна, ее жизнь под угрозой, ей был нужен доктор.

— Он оставался дома! — выкрикнула Лидия, безотчетно прижав ладонь к сердцу — так больно отдалось в нем слово «невеста». — Это я ездила в деревню.