Читать книгу "Звездун - Эндрю Холмс"

Нельзя работать в моей должности и не разбираться в рекламе. Я провел много времени с клиентами, убеждая их, что журнал «Дерзость» именно то, что им нужно, и прекрасно понимаю, как важны окружение и контекст. Мне представилась замечательная возможность — реклама, которую не купишь ни за какие деньги.

Конечно, прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы Сэм вообще увидела шоу. Полагаю, что с этим я успешно справился. Вернувшись домой, прослушал все четыре альбома Феликса Картера и выбрал одну особенно трогательную композицию, «Люблю тебя (в N-ной степени)». Переписал ее — единственную песню (конечно, напрасная трата пленки С90, но что поделаешь), положил кассету в конверт, добавил записку на новой бумаге из «Пэйперчейз»: «Сэм, пожалуйста, посмотри передачу „Счастливый понедельник“ в понедельник вечером. Ты все поймешь. С любовью, Крис». И отправил пакет первым классом, на рабочий адрес, так что Сэм получит его в пятницу.

Я было подумывал о том, чтобы сказать ей в лоб: «Сэм, меня покажут в программе „Счастливый понедельник“ в понедельник вечером», однако решил, что доля сюрприза здесь настолько важна, что стоит рискнуть. Не хочу думать о том, чем Сэм может быть занята в понедельник вечером. Я даже не уверен, будет ли она дома во время телешоу, но делаю ставку на письмо — и на кассету! По крайней мере они заставят Сэм записать передачу на видео. А если кто-нибудь увидит программу, а потом ей об этом скажет, ну и ладно, тоже неплохо. Главное, чтобы жена посмотрела, обратила внимание на весьма важный контекст, поняла, что качество предлагаемого товара улучшилось, и решила его купить. Если обуви марки «Кларке» и фруктовому витаминизированному напитку «Лукозейд» удалось уловить дух времени и стать востребованными продуктами, то почему того же не смогу добиться я? Почему тот же маркетинговый ход не поможет моему браку?

Интересно, увидит ли программу Огрызок. Очень интересно.

Я смотрю на пластилинового врача и пластилиновую, снедаемую виной жертву насилия и одновременно заряжаю отцовский револьвер, предварительно очистив кофейный столик старым, проверенным способом — одним движением смахнув весь мусор. На пол летят обломки моей нынешней жизни, жизни, которая вот-вот переменится: пустые пивные банки, бутылки из-под водки, пепельница, набитая окурками… Грязь, но это моя грязь, и скоро ее не будет.

Меж тем сейчас я запихиваю патроны в барабан, со щелчком возвращаю его на место, ставлю оружие на предохранитель, встаю и засовываю револьвер за пояс. Затем выхватываю его одним движением… Приятное чувство. Вроде как в кино или по телику, совсем не похоже на реальность.

Снова засовываю пушку за ремень и пробую еще раз. Револьвер за что-то цепляется. Я устраиваю его удобнее и вытаскиваю в третий раз. Прекрасно. Затем еще раз. Без сучка и задоринки. Удовлетворенный, я выхожу на середину комнаты развинченной, покачивающейся походкой, как Клинт Иствуд в фильме «Грязный Гарри», — хочу почувствовать тяжесть оружия у себя за поясом. Ощущение мне нравится.

Между прочим, к вашему сведению, ни в эту минуту, ни и какое-нибудь другое время, когда я любуюсь отцовским револьвером, я не вынимаю его со словами: «Ты это мне говоришь?», как в фильме «Таксист». Не хочу повторяться. Более того, это было бы крайне непрофессионально, а все мои приготовления в высшей степени профессиональны.

Например, чтобы проверить, плотно ли пушка сидит за поясом, я делаю резкие движения из стороны в сторону, как будто меня атакуют сзади. Все нормально. Затем я пробую пройтись с револьвером по дому. Не сказать, что удобно — всякий раз, когда я делаю шаг вперед, барабан впивается в левое бедро, — но терпеть придется недолго, от моей квартиры до жилища Огрызка рукой подать.

Я надеваю куртку, чтобы посмотреть, не видна ли предательская выпуклость. Видна, и я натягиваю пальто — по иронии судьбы, именно то, на которое ублюдок высморкался. Ничего не заметно, разве только на ощупь.

Отлично.

Снимаю пальто, вытаскиваю оружие из-за пояса — еще не время — и заканчиваю приготовления. Из кухни я приношу ярко-желтые резиновые перчатки для мытья посуды и кладу их на кофейный столик рядом с револьвером. Затем направляюсь в комнату для гостей, где после нескольких минут поисков нахожу планшет. Приношу его в гостиную и тоже бросаю на кофейный столик.

Потом иду к маленькому чуланчику, где мы храним старую одежду — «одежду для уборки» — и груду старой обуви, в которой я копаюсь до тех пор, пока не выуживаю пару дешевых, ни разу не надеванных мокасин, которые когда-то купил на распродаже, не примерив. Совсем забыл о разнице между европейскими и британскими размерами и приобрел башмаки на два размера меньше, чем нужно.

Они немилосердно жмут, а когда я пробую пройтись в них по комнате, боль становится еще сильнее… Ничего, пока дойду от своей квартиры до дома Огрызка, потерплю.

Затем я беру четыре шкалика водки, один выпиваю, а остальные ставлю на кофейный столик рядом с ярко-желтыми перчатками, планшетом и заряженным револьвером.

И в завершение нахожу пару старых солнцезащитных очков «Рэй Бэн». Хотя это, конечно, всего лишь дешевая копия из тех, что продаются на заправочных станциях, вытащить из них стекла оказалось довольно трудным делом. В конце концов, нацепив очки на нос, я смотрюсь в донышко банки из-под джема. Вылитый Майкл Кейн в шпионском боевике «Досье Ипкресс»! Вблизи можно заметить, что в очках нет стекол, но случайный наблюдатель увидит всего лишь заурядного очкарика, а мне того и надо. Отлично.

Я готов. Можно приступить к осуществлению первого этапа.

Беру перчатки для мытья посуды и аккуратно прикрепляю их к планшету, затем вырываю несколько страниц из журнала и прилаживаю сверху. Если держать планшет правильно, подозрительного бугорка совсем не видно. Потом кладу бутылочки с водкой в один карман пальто, очки без стекол — в другой, само пальто оборачиваю вокруг планшета. Напоследок засовываю револьвер за пояс и выхожу из дома, прижимая к боку свернутое пальто. Со стороны, наверное, смотрится немного странно, но, думаю, все обойдется.

Прежде чем надеть пальто, я миную магазины и дохожу до конца дороги. Мне трудно попасть в рукава, так как я стараюсь не привлекать внимания к револьверу… Ничего, наверняка вся сцена выглядит так, будто человеку стало холодно и он надевает пальто.

Все происходит ближе к вечеру, несколько дней назад я увидел Огрызка примерно в это же время. Сторонний наблюдатель может принять меня за сотрудника, скажем, электрической или газовой компании. Или за стекольщика. В общем, за человека, которого трудно заподозрить.

Я перехожу на другую улицу и только после этого надеваю очки. Перед своими невидимыми зрителями я разыгрываю целый спектакль — делаю вид, что дышу на них, протираю и только потом цепляю на нос. Просто человек, который думает: «Нужно надеть очки!» Если кто-нибудь пройдет мимо, я опущу голову, чтобы не заметили отсутствия стекол. Никто не проходит.

Все эти приготовления, тщательная, но почти незаметная маскировка… Вы небось думаете, что у меня есть точный план действий. На самом деле плана нет. Когда я оказываюсь перед дверью Огрызка, отчетливо осознавая, что сейчас за мной отовсюду наблюдают любопытные взгляды — продавцы в магазинах, покупатели, люди, лениво глазеющие на улицу из окон квартир, — у меня нет ни малейшего понятия, что делать дальше.