Читать книгу "Мистер Себастиан и черный маг - Дэниел Уоллес"

Она рассмеялась:

— Нет, ничего подобного.

— Он говорил вам это?

— Послушайте. — Ее стало едва слышно. Это уже был даже не шепот. Тихие звуки, заглушаемые ее дыханием, шелестели прямо в ухе. Я напряг слух. — Возможно, нам стоит поговорить. С глазу на глаз.

— Я рассчитывал на это. Мой офис находится на Третьей улице. Я могу выйти встретить вас где угодно, куда можно дойти пешком.

— Насколько далеко?

— Не слишком.

— Я спрашиваю потому, что хотелось бы, чтобы вы пришли сюда. У меня маленький ребенок, и будет удобней, если не придется оставлять его одного. Как думаете, сможете вы прийти сюда? В Конкорд-Хайтс?

Я ответил, что смогу.

Конкорд-Хайтс — это район в шести милях от центра, и там в своих скромных замках обитали мемфисские богачи. Чтобы купить там дом, нужно было иметь не только кучу денег, но и письменное разрешение Господа Бога. В Конкорд-Хайтс жили только лучшие люди, то есть это было скопище всех известных смертных грехов и вдобавок таких, для которых еще не придумали названия. Частный детектив мог бы неплохо зарабатывать на грешках, совершавшихся там на единицу площади, и, не обращая внимания на ее слова, я решил, что понадобился именно для подобного дела.

И оказался неправ.

Миссис Ханна Каллахан, так ее теперь звали. Не Уокер. Она выглядела как женщина, которую, мог бы поклясться, я где-то видел прежде, только не во плоти. Люди вроде меня не встречают таких женщин, как Ханна Каллахан: мы видим их на обложках журналов. Иными словами, она была прекрасна, как летнее небо, — молодая женщина, которая могла остановить не то что автомобильное движение, а даже железнодорожный состав. Белокурая, кожа как тончайший шелк, а фигурка — что песочные часы, застывшие на получасе. Я смотрел на нее, наверно, минутой дольше. Она подождала, пока я насмотрюсь, и пригласила войти.

— Вы, надеюсь, не припарковались на улице? — спросила она, заглядывая мне за плечо.

— Я нигде не парковался. Я приехал на автобусе.

— Сюда ходит автобус? Вот не знала.

Я не сказал ей, что был не уверен, что моя машина осилит такую дальнюю дорогу, а внушил, что следовал ее распоряжению: она ведь не хотела, чтобы кто-нибудь знал о моем приходе. Я сказал, что все понимаю. Каким бы я ни был необходимым участником драмы, все же, как я сказал, я нежелательный участник. Частное есть частное; это также означает тайное, а иногда и темное. Что не слишком сказывается на моем чувстве самоуважения.

— Не желаете ли что-нибудь выпить? — предложила она.

— Разве что стакан воды.

— Присаживайтесь. Сейчас принесу.

Я смотрел ей вслед. Не проходило чувство, будто я увидел нечто, чего лучше было бы не видеть. Подобная красота часто действует на мужчин таким образом.

Я опустился в одно из плюшевых кресел, стоявших по бокам дивана. Пурпурного цвета, оно было сделано из материала, вообще не имевшего отношения к природе, и навело меня на мысль о желтолицых людях за множеством швейных машинок в огромном помещении. Диван же был размером со средний американский автомобиль; должно быть, они сначала установили этот диван, а потом возвели дом вокруг него, потому что не существовало двери, в которую его можно было бы пронести. Добавьте к этому громадную люстру, картину, изображавшую собаку с кроликом в пасти, и книжный шкаф, полный настоящих книг. Если у хозяев была проблема с деньгами, то только как их потратить.

Я услышал детский плач в одной из спален наверху.

Она вернулась с небольшим подносом. На нем стояли кувшин, стакан и маленькая вазочка со льдом и серебряными щипчиками. Она изящно положила щипчиками три кубика льда в стакан. Налила воды.

— Я ожидала увидеть человека более…

— Это случается.

— Фигуру вроде… не знаю… вроде Хамфри Богарта?

— Понимаю.

Она покраснела.

— Ну да, это всего лишь кино.

Она кивнула. Я подумал, что дам ей поговорить о Хамфри Богарте, пока ей не надоест. Но она уже покончила с этой темой.

— Вас интересует, зачем я попросила вас прийти, — сказала она с улыбкой.

— Да, — ответил я, доставая блокнот и карандаш.

Я мысленно поспорил: что бы там она ни говорила по телефону, дело в муже-обманщике. Но я ошибся.

— Я хочу, чтобы вы нашли моего брата.

Я записал в блокноте: «Брат», и сказал:

— О'кей.

— О'кей? — удивилась она.

— Я имею в виду, хорошо. Конечно. Я найду вашего брата.

Она отпила глоток. В ее стакане была кока-кола.

— Не представляла, что это так легко.

— Ну, легко там или нелегко, в любом случае я найду его.

— Как вы можете быть настолько… самонадеянным?

— Я не самонадеян. Но если бы я сказал, что не смогу найти его, вы бы меня наняли?

— Логично, — улыбнулась она.

— Но вы должны сказать мне какие-то вещи.

— Разумеется. Что вас интересует?

— Например, его имя, как он выглядит, когда вы видели его в последний раз. Знаете ли, где он мог бы находиться сейчас, приблизительно. Что-нибудь. Все, что вам известно. Основные вещи.

Все это время ребенок плакал не переставая. Не вопил так, что кровь стыла в жилах, а жалобно скулил. Отчего я чувствовал себя неуютно. Какой-то экзистенциальный стон. Ханна Каллахан посмотрела на меня.

— С ним все в порядке, — объяснила она. — То есть он сейчас должен спать. А Деборы сегодня нет.

— Деборы?

— Его няни.

— Ах, ну да, — сказал я, спрашивая себя, куда подевалась эта няня.

Дело в том, что я никогда еще не бывал в домах, где у ребенка была няня. Мой статус рос.

— Итак, давайте начнем, а там посмотрим, к чему придем.

— К несчастью, — сказала она, отводя взгляд, — в сущности, я ничего не знаю.

— Повторите?

— Я не могу ответить на ваши вопросы. То есть я бы ответила, если бы могла, но не могу. Не знаю.

Чем дольше стоишь на месте, тем больше все осложняется. Я вздохнул:

— О'кей. Но, право, это простейшие вещи, которые мне желательно знать. Я собирался оттолкнуться от ваших ответов и двигаться к вещам более сложным: его симпатиям и антипатиям, какой у него любимый цвет, чем предпочитает заниматься в отпуск, охотой или рыбалкой. — Я взглянул на нее. — Что вы можете рассказать о нем?

— Простите, мистер Малвени. Я расскажу все, что знаю.

— Благодарю вас.

Она сделала глоточек колы, поставила стакан и смотрела, как капли влаги стекают по холодному стеклу на поднос.