Читать книгу "Юная жена - Майя Бэнкс"

Боуэн с мрачным видом сел прямо напротив Эвелин. Она нервно оглянулась на Тига, который опустился на скамью рядом с Боуэном. Тиг тоже был недоволен. Сжав губы в жесткую линию, он ответил ей суровым взглядом.

— Я не понимаю, — растерянно произнесла Эвелин и повернулась к Грэму: — Я тебя чем-то обидела?

Боуэн хлопнул ладонью по столу, привлекая к себе ее внимание.

— Чего ты, черт возьми, добивалась, таская эти чертовы бревна? Даже парням тяжело их поднимать. Мы специально назначили для этой работы мужчину, чтобы женщины не надрывались, когда разводят огонь по утрам.

У Эвелин вспыхнули щеки, когда она поняла, что произошло. Служанки знали, что дрова должен носить мужчина. Зачем же послали ее?

У нее задрожали губы, но Эвелин не хотела показывать своего огорчения, чтобы не доставить радости женщинам, которые решили выставить ее дурочкой.

Интересно, что еще задумала Нора, когда указывала, что ей делать? За последние два дня Эвелин выполнила больше тяжелой работы, чем за всю предыдущую жизнь. Она выполняла то, что должны делать самые низшие члены клана. Но не жаловалась и не отступалась.

Как, должно быть, хихикали они за спиной у Эвелин, когда она отчаянно пыталась выполнить все, что ей говорили. Вот зачем Нора утверждала, что надо учить людей собственным примером. Сейчас Эвелин и правда чувствовала себя дурочкой, за которую ее так долго принимали. Опустив взгляд на свои израненные руки, она пониже спустила рукава туники.

Грэм коснулся ее руки, но она не подняла на него глаз. Не хотела, чтобы он прочел в них стыд и унижение, а еще не хотела расплакаться прямо здесь. Вместо этого она уставилась на кривобокую лепешку у себя на тарелке и едва сдержалась, чтобы не запустить ее в зал.

Стол закачался. Эвелин успела поднять взгляд и увидеть, что Грэм поднялся из-за стола. Слезы застилали ей глаза и мешали смотреть. Как она всех ненавидит! У них с Грэмом было все хорошо, а теперь он сердится, а она унижена и несчастна. Лучше бы ей умереть. Она оказалась доверчивой дурочкой, так хотела всем угодить, завоевать сердца людей нового клана, а этого никогда не будет.

Боуэн накрыл ее руку ладонью. Эвелин подняла на него взгляд, изо всех сил стараясь сдержать ненавистные слезы. Не станет она показывать этим мерзавкам, как они ее обидели. Будь они прокляты.

— Эвелин, он сердится не на тебя, — ласково произнес Боуэн.

— Они ненавидят меня, — прошептала Эвелин. — Все ненавидят. И тут ничего не поделаешь. Грэм не может заставить их принять меня. Я хочу вернуться домой.

Тиг вскочил из-за стола и отошел в сторону. Эвелин закрыла глаза. Ее жизнь превратилась в кошмар. Будущее никогда не выглядело так безнадежно.

— Я не голодна, — заявила она. — Мне надо на воздух.

Боуэн не успел ничего сказать — Эвелин от него отвернулась, а значит, уже не могла понять его возражений. Она вышла из-за стола и направилась к двери на задний двор. Там находилась калитка, ведущая к лугу, где часто играли дети. В такую рань на лугу еще никого не было. Эвелин могла пройти до излучины, где река огибала замок и несла свои воды дальше по земле Монтгомери.

Долгая прогулка — как раз то, что ей сейчас нужно. Подальше от людей. От их презрения, насмешек и злобных игр. Они хотели, чтобы она выглядела дурочкой? Что же, с этим покончено. Больше она не станет их развлекать. Пропади они все пропадом! В первый раз Эвелин поняла ненависть, которую люди ее клана испытывают к Монтгомери. Она никогда не видела подобных чудовищ.

Глава 33

Грэм был так взбешен, что решил выйти во двор, чтобы остыть. В гневе он мог даже убить. Никогда люди его клана не вызывали в нем такой ярости. Ему хотелось передушить всех на месте.

Унижение и стыд в глазах Эвелин почти лишили его рассудка. За раны на руках Эвелин, не говоря уж о прежних обидах, ему хотелось отплатить той же монетой.

— Грэм, что-то случилось?

Грэм обернулся. В нескольких футах от него стоял отец Драммонд, на лице которого было написано искреннее беспокойство.

— Да, — выпалил Грэм, не желая распространяться дальше.

— Я могу чем-нибудь помочь? — тихо спросил священник. — Я шел в зал, чтобы поесть, но в кабинете наткнулся на Рори. Девочка настроена очень решительно и хочет сразу начать учебу. Боюсь, она будет держать меня взаперти, пока полностью не освоит науку чтения и письма.

Грэм не поддержал легкого тона священника, но все же выдавил несколько слов. Отец Драммонд хороший человек, Божий человек. И он ничем не провинился перед ним.

— Идите к Рори, — произнес он. — Не надо, чтобы она видела то, что сейчас будет.

Отец Драммонд ответил ему встревоженным взглядом, повернулся и пошел к замку, как просил Грэм, а сам Грэм отправился искать старейшин своего клана. Дуглас Монтгомери был верным и надежным человеком, служил его отцу, Роберту Монтгомери, и перенес свою преданность на сына, когда тот стал лэрдом.

Сейчас Грэм отправился в дом Дугласа, расположенный на склоне холма рядом с замком. Нетерпеливо постучал в дверь. Старик открыл и, увидев на пороге главу клана, встревожился. Но Грэм не дал ему возможности произнести хотя бы слово и отрывисто приказал:

— Собери всех до единого во внутреннем дворе. Всех — мужчин, женщин, детей. Через пять минут. Кто не явится, будет наказан как нарушивший мой приказ.

Брови Дугласа взлетели вверх, но он не стал спорить.

— Будет исполнено, лэрд.

Грэм кивнул и отправился во двор ожидать собрания. Тиг и Боуэн были уже там. Вскоре по крепости разнесся звук общего сбора, который люди не слышали со времен последней осады.

— Что ты задумал? — спросил Боуэн, приближаясь к Грэму.

— Я разделяю твой гнев, но выбирай слова. Думай, прежде чем действовать, — предупредил брата Тиг.

— Думать? — возмущенно воскликнул Грэм. — Я думаю, что мне никогда не было так стыдно за людей нашего клана, как сейчас. Никогда прежде они не давали мне повода стыдиться их. Но то, что они сделали с невинной женщиной, навлекает позор на всех нас.

Боуэн вздохнул.

— Я знаю. Но нельзя действовать под влиянием гнева. Подожди немного, остынь и тогда говори с людьми.

— Ты видел ее руки? — вскричал Грэм. — Видел, как она унижена, как стыдится? Видит Бог, мне противно, что такое было сотворено в стенах этого замка, противно, что я это допустил! Я виновен так же, как они, потому что стоял в стороне и позволял над ней издеваться.

— Ты этого не позволял! — отрезал Тиг.

— Не позволял, — согласился Грэм, — но не остановил. И теперь должен жить с мыслью, что допустил жестокое обращение членов нашего клана с моей женой.

Двор понемногу наполнялся людьми. У всех были испуганные лица. В утреннем воздухе раздавался сдержанный гул голосов: и чувствовалось растущее напряжение.