Читать книгу "Бей первой, леди! - Кирилл Казанцев"

Тетенька на «ресепшен» «Арии» вытаращила на Макса глаза, но ничего не сказала. Оглядела с ног до головы, но сдержалась от лишних вопросов, и Макс был ей за это благодарен.

Девушки в номере не было, впрочем, в шкафу лежала ее сумка, а на тумбочке — расческа и заколка для волос, и Макс почувствовал что-то вроде облегчения: она здесь, она ждет его и сейчас вернется. Вечером они будут далеко отсюда, а сейчас, пока есть время, надо привести себя в порядок. Лицо, конечно, само за себя все скажет, но тут можно соврать что-нибудь типа «защищал старушку от грабителей». И хорошо, что сейчас рано темнеет и никто не будет разглядывать его в упор.

Макс стянул с себя мокрые тряпки и пошел под душ, отмылся и даже почувствовал что-то вроде прилива бодрости. Оглядел себя в зеркало, подумал, что с таким лицом надо долго и тихо сидеть дома, и вернулся в комнату, но Юлька все еще не вернулась. Болели ссадины, кружилась голова, ныли ребра, Макс лег на кровать, закрыл глаза и подумал, что девушка непременно разбудит его, когда вернется. И проснулся от стука в дверь.

Долбились настырно и громко, по голосу было понятно, что там двое. Макс посидел на кровати, соображая, что происходит, поднялся и открыл дверь. Это оказалась вчерашняя тетенька и ее сменщица, та самая, что он видел первый раз, когда приехал с Юлькой в этот мотель. Тетеньки притихли, и кудрявая пенсионерка заявила, что номер оплачен только по сегодняшний день, что расчетный час уже минут пятнадцать как наступил и Макс может выметаться на все четыре стороны.

— Хорошо, — сказал он и только сейчас сообразил, что проспал почти сутки, что Юльки нет, что ее сумка так и стоит в шкафу со вчерашнего дня и что девушка не вернулась. И уже не вернется, что она все поняла правильно и ушла, немного не дождавшись его, и где она сейчас — кто знает? И что бы там с ней дальше ни произошло — она свободна, она сама себе хозяйка и сама выбирает, как жить. Вернее, уже выбрала.

Макс немного посидел на кровати, приходя в себя и привыкая к новому чувству, знакомому и забытому одновременно: он снова свободен, снова один и никому не нужен на этом свете. На душе было пусто и паршиво, болели ребра и голова, хотелось пить. Макс оделся и спустился вниз, отдал женщине ключ и уже собрался выйти, как передумал. Попросил у пенсионерки телефон и по памяти набрал Юлькин номер, ни на что, по большому счету, не надеясь. «Аппарат абонента выключен», — донеслось из трубки. Макс положил ее и попрощался с женщиной. Та кивнула — ей было некогда, она смотрела маленький телевизор: показывали сериал.

Макс вышел из мотеля и остановился на дороге. Идти он мог куда угодно, снова без работы и без денег, свободный и ничей, снова мог возвращаться к жизни, лишенной смысла и предсказуемой, как дождливый день. Дождь, кстати, снова пошел, в пыль падали тяжелые холодные капли, поднимался ветер. Макс перебежал дорогу и пошел по обочине к городу. По пути проверил карманы, и в них, разумеется, ничего не оказалось. Все имущество, считай, было на нем: одежда, обувь, часы и кольцо, что, по словам Левицкой, стоило бешеных денег. Макс снял его и убрал в карман джинсов, чтобы не мешалось и не мелькало перед глазами — смотреть на него почему-то было неприятно и тоскливо одновременно.

* * *

Участковый не торопился, он основательно устроился за столом, положил на него свой портфель, бумаги и теперь перебирал их, перекладывал так и этак и даже сверял написанное. И в сотый раз оглядывал кухню, не оценивающе и вовсе без интереса, а просто тянул время. Макс подпирал стенку между мойкой и холодильником и молча ждал, когда и, главное, чем все это закончится. Цель визита была более чем благовидной — искали Маринку. Безутешные родители алкоголички, давно не получавшие от доченьки вестей, всполошились, накатали заявление, и полиция вяло отрабатывала версии исчезновения. А чего тут отрабатывать, когда все понятно, и Макс сам рассказал, что видел, правда, немного. Допилась-таки Маришка до чертей и сбежала из дому, бежала быстро, в том самом халате и резиновых сапогах, убежала и больше не вернулась. То ли рогатые ее достали, то ли люди «добрые» постарались, но уже почти два года не было от Маринки ни слуха ни духа.

Квартира соседей пустовала месяца полтора, потом в ней появился Вовочка: смиренный, исхудавший, без усов и волос, с умиротворенным выражением лица. Он первым делом затеял в квартире ремонт, выкинул кучу старья, а потом на место Маринки привел себе таджичку. Та, как мышка, тенью сновала по подъезду и всегда подглядывала в глазок, когда Макс уходил или возвращался домой. Но жили соседи теперь тихо, если и пили, то совершенно бесшумно и почти не напоминали о своем существовании.

— Так когда, вы говорите, видели гражданку Алтынову в последний раз? — рассеянно спросил участковый.

И Макс добросовестно повторил:

— Давно, еще в прошлом году. Она ушла из дома, и больше я с ней не встречался.

— Хорошо. — Участковый взял со стола исписанный от руки лист, перевернул его, сравнил с предыдущими показаниями и положил обратно. Макс ни словом, ни видом не выдал своего нетерпения, благо времени у него было полно. Сегодня суббота, народ массово отдыхает, работа начнется в понедельник с пяти утра, ведь самая востребованная электричка на Москву уходит в половине шестого, и многие, не доверяя безобразной организации движения общественного транспорта, предпочитают вызывать такси. Едут компаниями, заранее договорившись, машина обойдет несколько адресов, прежде чем поедет на вокзал. Два-три рейса можно успеть сделать, потом поток желающих резко схлынет — и можно отдыхать до вечера, аж до девяти часов, когда офисный люд двинет обратно по домам, чтобы назавтра повторить все сначала. И так пять дней в неделю почти два года — Макс прикинул в уме срок и удивился сам себе. Это ж надо, как быстро они пролетели, он и не заметил! Зато заработок постоянный, хоть и небольшой, и клиентами постоянными оброс, уже без звонка каждое утро их от подъезда забирает. А один мужик даже с работой, хоть и временной, помог, пристроил Макса на лето в бригаду шабашников, что дачные домики строили. Правда, лето уже закончилось, но на заработанное можно запросто протянуть до весны, до нового сезона, и электричку на Москву опять же никто не отменял.

А вот Маринку он, если по-честному, в последний раз видел немного раньше, чем ментам сказал. После того как домой вернулся, пришлось к себе в окно лезть, по газовой трубе и балконам, чем Маринку чуть ли не до смерти напугал. Она вечерком подышать на балкон вышла, выпить рюмочку-другую на свежем воздухе, а тут он, злой и грязный, с разбитой физиономией. Вот тогда у Маришки в голове что-то и замкнуло, когда она соседа увидела, но, судя по выражению лица, не признала. «Богатым буду», — подумалось тогда Максу, а тетка решила, что это за ней курьер из преисподней пожаловал. Поорала, сколько положено, рюмку с балкона уронила, в комнату спряталась, наглухо дверь за собой закрыв. Потом еще поорала, когда Макс стекло у себя разбил и в квартире оказался, потом затихла. А потом пропала, тело бренное утратив, зато душу бессмертную сохранив.

— Понятно, — сказал участковый, — и после этого ни разу не встречались?

— Ни разу, — ответил Макс, — вот зуб даю. Не видел.