Читать книгу "Мои маленькие тайны - Виктория Александер"

— Ты же сам все понимаешь, — усмехнулся Себастьян. — Мама сказала, что ты поссорился с женой.

— И она теперь живет в принадлежащем ей доме, — добавил Джеймс.

— А поскольку Эвелин всегда казалась нам натурой уравновешенной, не склонной поднимать шум из-за пустяков… — Хью прихлебывал бренди и смотрел на старшего брата поверх стакана. — Вот мы и предположили, что совершенное тобой преступление действительно было ужасным.

— Между тем, — поспешно добавил Джеймс, — она сегодня приехала на ужин, и мы не заметили особой ненависти между вами.

— Хотя сердитые взгляды были, — не утерпел Хью.

— В общем, мы предположили, что твое преступление все же не слишком ужасное и в нем не участвует другая дама.

— Я бы никогда не связался с другой дамой! — с негодованием воскликнул Эдриен. — Я отказался от всех других дам, когда женился.

— Большинство джентльменов так и делают, — кивнул Джеймс. — Или говорят, что делают.

Эдриен сердито прищурился.

— Джентльмен, — сказал Джеймс, — жену которого готовы защищать три брата и который ценит свою жизнь, никогда не позволит себе загулять. — Твердый взгляд Джеймса скользнул с одного брата на другого. — Так же как и джентльмен, который влюблен в свою жену сильнее, чем в день свадьбы.

— Какое удивительное красноречие! — засмеялся Себастьян.

— Ничего, кроме правды. — Джеймс пожал плечами.

Хью потянулся и чокнулся с зятем.

— Ты, Джеймс, счастливый человек. — Он повернулся к братьям. — Вы тоже.

— Не буду спорить, — с улыбкой заметил Себастьян.

Эдриен отпил бренди и пожалел, что сестра не позволяет курить в столовой.

— Итак… — Хью посмотрел на брата взглядом барристера. — Ты скажешь, в чем дело, или нам придется дать волю воображению?

Эдриен вымученно улыбнулся. Последнее, что он хотел, — это рассказывать о своем идиотизме братьям.

— Отвяжитесь.

Джеймс тряхнул головой.

— Моему воображению такие задачи не под силу. Я даже думать об этом не буду.

Себастьян усмехнулся.

— Я могу предположить самые разные прегрешения, которые, безусловно, тяжелы, но не являются непростительными, поэтому предпочитаю воздержаться от комментариев.

— А ты мудрее, чем кажешься на первый взгляд, — буркнул Эдриен.

— Возможно, я могу чем-то помочь, раз уж мы заговорили о моей мудрости? — сказал Себастьян. — Например, советом, как обращаться с женой?

— Ты женат… сколько? Месяц? — фыркнул Эдриен.

— Но тем не менее я успел узнать очень многое! — с апломбом заявил Себастьян.

— Если бы я и попросил совета у кого-то из вас, — сказал Эдриен, — то только у Джеймса. Он был женат всегда.

— Ну, не всегда… — протянул Джеймс и сделал большой глоток. — Хотя иногда кажется…

Хью засмеялся.

— Но в целом, — задумчиво сказал Джеймс, — игра стоит свеч. Речь не идет о совершенстве, но жизнь вообще несовершенна. Всякое бывает. Но мне нравится моя жизнь.

— Наша жизнь очень хороша, — заявил Эдриен.

— Никто в этом не сомневается. — Хью сделал паузу. — Тогда сегодняшние трудности…

— Случайность, — твердо сказал Эдриен. — Еще день, максимум два, и все наладится.

— Понимаю. — Взгляд Джеймса был внимательным и слегка насмешливым. — Значит, ты уже извинился, поклялся никогда не делать того, что ты сделал, ползал у ее ног…

— Я никогда не ползаю, — резко проговорил Эдриен. — Даже не знаю, как это делается. Но я извинился, и не единожды.

— Тогда тебе остается только продолжать извиняться, — сказал Джеймс. — И ждать.

Себастьян кивнул.

— Рано или поздно она образумится.

Хью прыснул.

— Ты определенно женат совсем недавно.

— Никогда нельзя говорить женщине, что она должна образумиться, — уверенно проговорил Джеймс. — Особенно когда ты не прав. А Эдриен, насколько я понимаю, не прав.

— Ничто не раздражает женщину, жену, больше, чем намек на то, что ее поведение неразумно, даже если так оно и есть. — Голос Джеймса был серьезным и даже слегка торжественным. — Можешь мне поверить, я знаю, что говорю. Мой опыт семейной жизни больше, чем у всех вас.

— Но ты предлагаешь мне ждать, — уныло проговорил Эдриен. — А я предпочел бы действовать.

— Тогда тебе следует передумать насчет ползания у ее ног, — пробормотал Хью.

Эдриен его проигнорировал.

— До ужина я был настроен весьма оптимистично. Мы поговорили, когда она приехала, и, уверен, она была близка к тому, чтобы меня простить. — Он сокрушенно вздохнул. — Я так старался быть очаровательным.

— Не сомневаюсь. Но, учитывая ситуацию, тебе было бы разумнее не защищать разъяренного мужа из истории, которую рассказала Бьянка.

— Да, твоей жене это не понравилось, — подтвердил Себастьян.

— Им всем не понравилось, — заметил Джеймс, сделав большой глоток бренди. — Что поделать, женская солидарность. Они всегда стоят насмерть, чтобы защитить подругу.

— Если я правильно помню, — сказал Хью, — раньше ты был искусным соблазнителем. Правда, возможно, ты уже утратил былые навыки.

— Такие навыки нельзя утратить, — возмутился Эдриен. Поразмыслив, он нахмурился и добавил: — Хотя они могли заржаветь, потому что давно не использовались.

— Возможно, тебе следует попробовать соблазнение, — предположил Хью. — Вдруг получится.

— Спасибо, что ты в меня веришь, — усмехнулся Эдриен.

— Я на самом деле в тебя верю, — сказал Хью. — Ты уже один раз завоевал ее и непременно сможешь повторить это снова. Делай то же самое, что при вашей первой встрече. Цветы, романтические записки и все такое.

— Я так и делаю.

— Знаю, это не то, что ты хочешь услышать, но в подобных ситуациях время — лучший лекарь. — Джеймс подался вперед и встретился глазами с Эдриеном. — Говоришь, она смягчилась?

— Мне показалось, да. — Разумеется, это было до того, как ей напомнили о его проступках.

— Тогда продолжай в том же духе. Напомни ей, как вы были счастливы, когда только познакомились. — Джеймс задумался. — Устрой для нее романтический ужин. Отвези на бал. Танцы — отличный способ найти путь к женскому сердцу.

— Ты собираешься завтра на благотворительный бал? — спросил Хью.

— Он есть в моем списке, — скривился Эдриен.

— Мы тоже пойдем, — бодро заявил Себастьян. — Вероника сказала, что это будет настоящий венецианский маскарад — с костюмами и масками. — Он довольно улыбнулся. — Нет более романтичного места, чем Венеция, и более возбуждающего занятия, чем флирт под маской.