Читать книгу "Ганнибал Великий - Алексей Живой"

Легионеры посыпались через открытые ворота, многочисленные как саранча, атаковав вынужденных растягивать фронт вдоль узкой полоски берега финикийцев. Впрочем, Федор мог похвалить себя за прозорливость. Заслон был выставлен здесь не зря.

Теперь бой шел и на стенах, куда уже успели взобраться некоторые солдаты, и внизу у реки. Но солдат в заградительном отряде было слишком мало. Мощным ударом римляне отбросили африканцев к переправе и уже теснили их обратно за реку.

— Того и гляди сожгут переправу, — сплюнул от досады Федор, поглядывая на и без того дымившуюся в нескольких местах от прямых попаданий единственную «дорогу» на другой берег, — усилить натиск! Послать туда еще одну спейру! Отогнать римлян!

Адъютант убежал передавать приказ. И вскоре по зыбкому мосту, подняв щиты и острия клинков, устремились солдаты девятой спейры. К тому моменту, как они приблизились к противоположному берегу Тибра, римляне действительно захватили уже почти треть переправы. К счастью в пылу атаки они не успели еще нанести ней значительных повреждений, поскольку бились на два фронта: пытаясь выдавить с нее солдат противника и обороняясь от атак с фланга тех финикийцев, что заняли берег у стены. Возникла невообразимая сутолока, все усиливавшаяся из-за непрерывного обстрела со стены. Казалось, римские лучники, копейщики и пращники валили всех подряд, не жалея даже своих.

Атака свежей спейры исправила ситуацию, но ненадолго. К отброшенным на берег римлянам пришло подкрепление, и финикийцы вновь начали отступать. Как развивается бой солдат Урбала с легионерами, Федор не понимал, поскольку, несмотря на искры, то и дело сверкавшие там при скрещивании клинков, было непонятно, кто побеждает. Никаких ярких огней на стене пока не зажглось. Все это означало, что и там атака на римские позиции шла тяжело.

— Черт побери, — выругался Федор по-русски, заметив нескольких римских легионеров с факелами в руках, которые бежали позади атакующих солдат своей манипулы и вознамерились таки поджечь переправу хотя бы у самого берега, — они хотят мне все испортить. Нет уж, хрен вам, граждане!

И не обращая внимания на удивленно взиравшего на него адъютанта, который не понял ни слова, Федор выхватил фалькату, бегом направляясь вниз.

— Передай приказ кельтам немедленно наступать, — бросил он на бегу не отстававшему адъютанту, — Карталон пусть ждет в резерве. Если сейчас не прорвемся, все, пиши, пропало.

А когда тот исчез в темноте, Федор спрыгнул на вздымавшиеся в такт течению доски настила и приказал командиру десятой спейры, находившейся в резерве у самой воды:

— За мной, бойцы! Порвем этих римских свиней!

И первым бросился на другой берег, выкрикивая проклятия в адрес легионеров, подхваченные за его спиной верными африканцами. Буквально за несколько минут непрерывные крики слились в дикий яростный вой такой силы, что Федор даже не слышал своего голоса, когда пытался отдавать приказы. Но это было уже не важно. Остановив контратаку, сбросив десятки легионеров в воду и не дав им поджечь доски настила, спейра высыпалась на римский берег, сметая все на своем пути.

— Ворота! — орал Федор, врубившись в строй легионеров и пробираясь по трупам, усыпавшим берег, — захватить ворота!

Яростно работая фалькатой, он увлек за собой солдат, подавая им пример безудержной храбрости.

Одним мощным ударом отрубив кисть ближнему римлянину, который пытался проткнуть его своим мечом, командир хилиархии уклонился от резкого выпада с боку, скорее почувствовав его, чем разглядев. Затем он избежал еще одного, прикрывшись щитом. Ответным ударом он пронзил кадык легионера, вставшего у него на пути. Кровь, брызнув из раны фонтаном, испачкала лицо Федору, но он в исступлении продолжал молотить по щитам, сгрудившихся впереди легионеров.

Рядом также бесстрашно сражался командир десятой спейры. Уложив отточенными ударами фалькаты на траву подряд двоих римлян, он первым вскочил на короткий опущенный мост, уводивший теперь на открытую воду. Там он сразился еще с одним рослым легионером, проткнув его панцирь под самым сердцем. Но, не успело тело массивного римлянина обрушиться в воды Тибра, как командир десятой спейры африканцев сам пал, сраженный стрелой в спину.

Вдруг с реки донесся едва различимый гул. Бросив короткий взгляд назад, Федор заметил кельтов, что спешили ему на помощь. Быстро светало. Первые лучи солнца уже нагревали волны Тибра. От реки поднимался легкий туман, но никто из бойцов не жаловался на холод.

Даже потеряв командира, финикийцы продолжали наступать. Их натиск был настолько силен, что буквально за несколько минут ожесточенной схватки римляне были смяты. А, увидев кельтов и мгновенно расставшись с желанием уничтожить переправу, они начали отступать обратно за ворота. Федор видел недалеко от себя центуриона, который, размахивая мечом, изрыгал проклятия на головы пунов и кельтов, но, тем не менее, приказывал своим солдатам отступать.

— Вперед, бойцы! — заорал Федор надсадным криком, который быстро перешел в хрип, утонувший среди звона оружия, — еще удар и мы выиграем войну!

Солдаты ответили ему воплем ярости. Удар карфагенян был преисполнен такой силы, что они ворвались в открытые ворота города на плечах отступавших легионеров, оказавшись на узкой улице, что вела вперед между каменных домов.

Федор настиг центуриона и, сразившись с ним, быстро лишил командира римлян короткого меча. Не теряя времени, тот отбросил щит, выхватил подвернувшуюся палку из перевернутой телеги, что лежала у стены, и ударил, метясь в голову финикийцу. Федор уклонился, поднырнув под нее, и проткнул острием фалькаты пах центуриона. Раздался треск кожаного панциря и ламбрекенов, по клинку потекла кровь. Римлянин упал на колени и был тут же затоптан наступающими солдатами Карфагена.

Давка вокруг была невообразимая. Бой шел уже на вымощенной улице, которая чуть впереди вливалась в небольшую круглую площадь и расходилась за ней тремя лучами новых улиц. Сверху, поражая прорвавшихся солдат Карфагена в спины, засвистели стрелы. Римляне все еще контролировали стену около башни и стояли впереди плотными рядами до самой площади.

— Развивать наступление! — заорал Федор, обернувшись назад и увлекая за собой солдат, — вперед в город! Захватить площадь.

И снова прыгнул на линию щитов, которыми прикрывались легионеры из наполовину уничтоженной манипулы. Отбив чей-то меч, он умудрился обмануть пехотинца, сделав ложный замах, показав, что собирается рубануть по ногам. Римлянин «купился», слегка опустив щит, а Федор вместо этого нанес косой удар в лицо. Залившись кровью, солдат упал, выронив щит и меч, а в плотной шеренге ненадолго образовалась брешь. Чтобы не дать врагу опомниться, Чайка прыгнул вперед и снова обрушил свою фалькату на головы ближайших легионеров. Вскоре пал второй римлянин в шеренге, а затем третий. Брешь все расширялась, и в нее устремились другие бойцы Карфагена, многие из которых тоже падали замертво. Но провидение хранило Федора, — сам он до сих пор был жив, даже цел и невредим, не считая легкой кровоточивой раны, оставшейся от царапнувшего по плечу римского меча.