Читать книгу "Сектор обстрела - Игорь Моисеенко"

Китаев замолчал, копаясь в сигаретной пачке. Ветлин решился вставить:

— Так что ж теперь делать? Даже если его вытащить — этот приказ…

Начпо прикурил «Родопи», сделал глубокую затяжку и с наслаждением выпустил густую струю дыма. Ветлин впервые увидел, как Китаев курит. Обычно, командиры такого ранга свои плохие привычки старались подчиненным не демонстрировать.

После короткой паузы начпо продолжил с явным раздражением:

— Сухари сушить! Кроме стрелять, да железо таскать еще и соображать научиться не мешало бы.

Ветлин почувствовал, что какой-то выход все же существует, и Китаев чего-то не договаривает. Начпо пришлось растолковывать:

— Ой-ёй-ёй-ёё. Разжевать и в рот положить. Ты приказ внимательно читал? Он кому адресован? Правильно — начальникам политотделов. А есть еще свет-батюшка царь Дантес. Только обращаться к нему не ты должен, а сам пацан.

— Но, как же его оттуда снять?

— Без комбрига никак. А он сейчас в Харе. А посему — собирайся! Через полчаса я туда вылетаю. Мало ли. Может, на месте чего и придумаем, — заключил Китаев и неожиданно легко поднял со стула свое тучное тело.

Ветлин вскочил. Где-то в глубине души забрезжила надежда. Радоваться особенных поводов не было. Но все же гнетущая перспектива бездействия отодвигалась.

Китаев погасил окурок в банке из-под скумбрии в томате, стоящей на подоконнике, и, направляясь к двери, проговорил, не глядя в сторону прапорщика:

— Поторопись, машина возле штаба будет.

— Спасибо, Юрий Михалыч! — совсем не по-уставному выпалил Ветлин в спину Китаеву.

Начпо не терпел фамильярности. Последние слова заставили Китаева остановиться и повернуться к прапору. Молча и многозначительно он уставился на Ветлина.

— Виноват, товарищ полковник! Есть — через полчаса машина у штаба!

Китаев сделал шаг вплотную к прапорщику и с нескрываемым раздражением прошипел ему в лицо:

— Ты со своей лестью дешевой завязывай. Я — подполковник. Дадут третью звездочку — будьте любезны. А пока что, давай, не пресмыкайся. Не люблю я этого.

Дверь за подполковником аккуратно прикрылась…

Глава тридцать четвертая

На такие подарки они уже и раньше нарывались. Летчики натыкали этих сюрпризов по всему Афганистану. Старшина рассказывал, что такая бомба могла взорваться от любого прикосновения: от сорвавшегося кручи камушка, от случайного осколка, от птичьего крика, в конце концов. А могла, так и сгнить здесь лет через триста, не причинив никому вреда. Сколько неразорвавшаяся бомба пролежала здесь, было неизвестно. Как была неизвестна и причина того, почему не сработал взрыватель. Был ли это заводской брак или чья-то удача, особого значения это уже не имело. Главное, что повезло роте. Прошли мимо без приключений. "А могли и не пройти", — подумал Белоград, укладывая камень на бруствер так, чтобы издалека его сооружение казалось естественным хаотическим нагромождением.

Белоград управился за полчаса. Установил пулемет, проверил ленту и сменил Маслевича. Раненый афганец оставался на месте и, казалось, своего положения не изменил. Теперь Белограду оставалось только ждать развития событий и молить Бога, чтобы душман не истек кровью. Под ним просматривалось чёрное от крови пятно, а рядом по-прежнему лежал обезглавленный труп.

Ожидание — самое трудное в работе снайпера. Глаза постепенно устают от наблюдения. Положение головы при этом не всегда удобно. Приходится думать и о безопасности, прижимаясь поплотнее к земле. При этом, шея немеет от многочасовой неподвижности, а кровь начинает пульсировать в висках, отдавая ощутимой непрекращающейся болью в ушах. Через некоторое время противник начинает мерещиться за каждым камнем. Возникает ощущение, что ты теряешь контроль над сектором обстрела, и под давлением чувства ответственности за товарищей тебя охватывает нешуточная паника.

Маслевич тоже подустал:

— Может, курнем, товарищ сержант?

— Забивай! — ответил Белоград.

Отдых действительно был уже просто необходим. Хотя наркотик усугубил бы и так уже нестерпимую жажду. Но, если в меру, он помог бы снять внутреннее напряжение и мобилизовать зрение.

— А я не умею, — по-детски растерянно признался Маслевич.

Он-то рассчитывал просто выкурить по сигаретке. А закурить без разрешения не решался. Белоград с недоумением оглянулся на бойца.

— Так ты покурить хочешь или курнуть?

— Покурить, товарищ сержант!

— Ну, кури. Только без дыма.

Маслевич решил, что дедушка издевается, и с глупым видом уставился на сержанта. Белоград уточнил:

— Дым глотай. Во время затяжки сделай глоток и задержку. Тогда дым останется в легких.

Маслевич затянулся, как советовал сержант. К его удивлению, так все и получилось. Через минуту он сменил Белограда. Маслевич переполз на место сержанта, забрался под маскхалат и прильнул к окуляру.

Богдан все же опасался доверять свою жертву молодому:

— Если заметишь движение возле раненого, не стреляй. Позовешь меня. И за ротой следи.

В то, что афганец еще может прийти в себя и уползти самостоятельно, Белоград не верил. Он достал из пистона палочку чарса и, не отрывая взгляда от сектора обстрела в тылу, принялся ногтями крошить зелье в ладонь. Привычными движениями Белоград оторвал от пачки «Донских» клочок картона, свободной ладонью скатал его об колено в трубочку фильтра и вставил в выпотрошенную сигарету. Через минуту косяк был готов.

Богдан «взорвал» его и затянулся режущим бронхи дымом. Сладковатый запах повис в воздухе. Задержав дыхание, Белоград свободной ладонью разогнал дым и выпустил воздух из легких. Сделав еще несколько прерывистых затяжек, Богдан прикрыл глаза и прислушался к ощущениям. Через десяток секунд мышцы омыло томительной волной расслабления, а горло перехватила тугая удавка жажды. В голове приятно зашумело. Глуповатая улыбка растянулась на разбитой физиономии. Необыкновенная легкость разлилась по всему телу. Богдан поплыл…

— Мася! А кем ты на гражданке был? — спросил Белоград, не открывая глаз, через минуту.

Маслевич ответил, не отрываясь от окуляра:

— В училище учился на сварщика. А Вы, товарищ сержант?

— А я в технаре, на механика мясокомбината.

— Ух, ты! В Полтаве что ли? Меня старики тоже туда фаловали. Но конкурс там, говорят…

— Конкурс, в натуре, там зашибательский. У нас восемь человек на место было. Ну, иди чарсу дерни.

— Не, товарищ сержант. Меня не берет. Я уже пробовал. Только горло дерет и жрать хочется.

Богдан "поймал струю":

— А ты шаришь, — с легким смешком. — Пожрать не помешает.

— Берите мой сухпай, товарищ сержант!