Читать книгу "Ночная колдунья [= Злодейка ] - Наталия Орбенина"

– Узрел, черт бы тебя побрал, узрел! – с отчаянием выдохнул Сердюков.

– Позвольте осведомиться, господин следователь, а что вы увидели особенного?

В голосе колдуна уже не было ни тени скоморошничества. Сейчас он напоминал доктора, выпытывающего у пациента необычные симптомы.

– Во мне поселился Прозоров, – глухо произнес Константин Митрофанович и сам удивился тому, что сказал подобное вслух.

Казалось, Кондратий удивился. Он озадаченно помолчал и поскреб грязной лапой спутавшуюся бороду.

– Никак, господин маг, ошибочка вышла, не то наколдовали, а?

Следователя стал разбирать нервный смех.

– Погодите, погодите! Не до смеху! Говорил он вам что-нибудь или знаки, может, какие подавал?

– Кто? Покойник?

Следователь снова очень живо вспомнил все сладостные ощущения, которые он испытал рядом с «женой».

Избегая ярких подробностей, он рассказал Кондратию о своих странных видениях.

– Вот видите, ваше благородие! А вы мне не верили! Не верили, что Кондратий на пути к величию как повелитель зла!

– Да делать-то теперь что с этим, повелитель зла? – застонал следователь.

– Ждать! Ждать! Он сам знак даст, что делать. Он через вас справедливость найдет. Злодеев накажет, душа его и успокоится!

– Так ведь нет убийцы-то! Сам ведь он умер, сам! Никто его не отравлял!

– А слово? Разве слово не яд? И разве измена, предательство не подобны кинжалу для ранимой души и больного сердца?

Сердюков потерял дар речи. Он не предполагал в собеседнике такого осмысленного отношения к человеческой сущности.

– А мне-то теперь, мне самому что делать? Ведь я не могу быть и Прозоровым, и самим собой одновременно!

– А ведь не худо, грешным делом, и покойничком побыть в некоторые моменты? – хитро ощерился колдун.

Сердюков непроизвольно порозовел, словно тот подсматривал его сокровенные мысли.

– Вы не волнуйтесь, ваше благородие, худого ничего для вас не будет. Ведь вы не делали плохого Платону Петровичу при жизни, так и он вас не обидит. Честно говоря, я немного другое предполагал. Но ведь я еще учусь! Совершенству нет предела!

И он принялся было рассуждать еще о своих потенциальных возможностях укрощения разных сил, но Сердюков уже изнемогал и отослал его прочь.

Через несколько дней, слегка придя в себя от пережитого, он собрался с духом и сам пошел в камеру, где находилась вдова Прозорова. Несчастная, завидев насильника, заскулила, точно побитый щенок, и пыталась забиться в угол камеры. Это жуткое зрелище поразило Сердюкова, слишком ярок был контраст между роскошной ухоженной рыжеволосой красоткой и этим насмерть перепуганным замученным существом.

– Прошу вас, пожалуйста, не бойтесь меня! Я не сделаю вам ничего худого! Я сам себя боюсь!

Она продолжала недоверчиво сверкать на него глазами из своего угла, сжавшись там в комок. Следователь отметил, что платье арестантки стало грязным, волосы спутались и висели клочьями.

– Повторяю, не бойтесь, выслушайте меня, мне нужна ваша помощь!

– Разве с вами что-то произошло? Чем же я могу вам помочь, сидя в камере, куда вы же меня и заключили? – ответила Марго.

– Вы знаете, о чем я говорю. Там, в кабинете! Неужели вы думаете, что следователь Сердюков мог опуститься до такого и забыть себя настолько… Я… который служил верой и правдой государю и Отечеству…

Он сбился. Маргарита приподнялась и стала с волнением слушать его.

– Ведь вы тоже видел его, не так ли? – с надеждой произнес Сердюков.

– Кого? – тихо переспросила она.

– Вашего супруга, Прозорова Платона Петровича!

Она испуганно кивнула.

– Вы верите в переселение душ? – спросил следователь.

– Я готова поверить во что угодно, только бы он был жив!

– А Гривин, разве вы не любите его?

– Теперь я уже сама ничего в себе не понимаю. – Она поникла головой. – Но тогда, там, это был он! Я не могла его перепутать! Это не могло мне почудиться столь… – она смутилась, – столь явственно. Но ведь этого не может быть, правда?

– Может, у нас галлюцинация. Одна на двоих, пополам, так сказать, – попытался грустно пошутить следователь.

Молодая женщина слабо улыбнулась в ответ. Сердюков, обескураженный и потерянный, был уже не так противен, как прежде.

– Послушайте, Маргарита Павловна! – продолжал следователь. – Несмотря на всю эту чертовщину, приходится признать, муж ваш умер не от отравления, а от сердечного приступа. Домашний доктор умышленно ввел следствие в заблуждение, пытаясь выставить вас убийцей супруга и лишить права на наследство. Вероятно, он имеет серьезные возможности влиять на Варвару Платоновну и получить доступ к деньгам. Они необходимы ему не только потому, что он тоже, как и Гривин, ловец богатых наследниц. Но это отдельная история. И сейчас она вам ни к чему. Вы и Гривин мешали ему. Поэтому Литвиненко и рассказал Прозорову о вашей связи, о том, что, может, и не он приходится отцом Коле, зная, что у друга в последнее время было плохо с сердцем. Расчет его оправдался самым наилучшим образом. Прозорова хватил удар, вы в тюрьме, Гривин под подозрением в соучастии.

– Но если вы все знаете, почему я здесь, в этой ужасной камере?

– Недостаточно доказательств моей версии. Я точно знаю, вы изменили своему мужу. Но это не подлежит уголовному наказанию. Здесь вас осудит другой судья, ваша совесть и Господь.

– Да! Да! Огонь ада мне не страшен! Он ничто по сравнению с огнем в моей душе! – вскричала несчастная. – Платон, Платон, прости, я только теперь понимаю, кем ты был для меня! Мой грех ужасен!

– Ты искупила вину своими страданиями. Я слишком люблю тебя! Я был так счастлив с тобой!

Маргарита и Сердюков не заметили даже, как их разговор следователя и арестантки превратился в страстный диалог супругов Прозоровых.

– Я не убивала тебя, Платон Петрович! Ты же знаешь, я скорей сама бы смерть приняла!

– Ты не тело мое убила, а душу, и не только мою, но свою собственную. Ложь погубила любовь. Ложь и корысть! Предательство и подлость – вот цена бескорыстию и дружбе! Мука! Мука смертная видеть вас всех!

Голос Прозорова звучал с отчаянием.

– Чего ты хочешь? – с тихим ужасом спросила вдова.

Но вместо ответа послышался хрип и стон. Сердюков сложился пополам, повалился на пол и замер. Дрожащая Маргарита нерешительно подошла к скрюченному телу и тихонько притронулась к нему. Тело следователя пронзила судорога. Она нежно провела рукой по его белесой голове. Тот вздохнул и открыл глаза. Маргарита сидела рядом на полу, и на ее устах играла полубезумная улыбка.

– Он простил меня! – восторженно произнесла она.