Читать книгу "Последняя страсть Клеопатры. Новый роман о Царице любви - Наталья Павлищева"

Чего это она, он не собирается спасать этого дурачка! Сервилия чуть усмехнулась в ответ на недоуменный взгляд Октавиана.

– А для этого не грех объявить войну Клеопатре. Египетская царица не гражданка Рима, война не будет гражданской. А в том, что в нее на свою голову ввяжется Марк Антоний, твоей вины не будет. Ты будешь воевать с Египтом. Многие еще помнят эту зазнайку и поддержат тебя. А обещания египетских богатств добавят прыти и желания завербоваться в легионы.

Октавиан даже тихонько рассмеялся от удовольствия! Этот был тот самый выход, который он так давно искал и никак не мог найти. Изящный, достойный аплодисментов.

– Ты самая удивительная женщина, которую я встречал в жизни.

Почему-то эта фраза вызвала у нее почти презрение:

– Много ты их видел, стоящих! Путаешься с кем попало.

Сказала, как ворчливая мать. Но Октавиана поразил даже не тон, а ее осведомленность. Значит, Сервилия следит за ним. Наверняка следит, пытаясь понять, правильно ли поступил Цезарь, завещая все Октавиану.

– Я завтра уезжаю в свое имение насовсем. Уничтожь ее. Сама мысль о ней мешает мне жить.

– Мне тоже.

– Удачи тебе.

Октавиан легко убедил сенат, что в происходящем вина не столько Марка Антония – добряка и настоящего римлянина, сколько египетской царицы, распутницы, при помощи чар увлекшей в свои сети доверчивого полководца.

Рим с восторгом принял такое объяснение, неприятно сознавать, что такой римлянин, как Марк Антоний, мог отказаться от своего гражданства по доброй воле. А вот если под влиянием распутницы, да еще и при помощи магии… тогда конечно!

Позже поэты, щедро оплачиваемые Меценатом, добавили в описание египетской царицы еще и рассказы о ее красоте и оплате жизнью за ночь на ее ложе. Ничего, доверчивые читатели проглотили наживку, как проглотили и жители Рима.

Рим объявил войну Египту, то есть его царице Клеопатре. Сделано это было по всем правилам – с процессией на Марсово поле, с жертвами в храме Беллоны, где когда-то Клеопатра выступала перед сенаторами… Рим поддержал своего консула Октавиана в его желании спасти Марка Антония из цепких лап египетской распутницы-колдуньи.

Октавия, заливаясь благодарными слезами, пожимала руки брату:

– Спасибо, Гай, ты спасаешь отца моих детей Марка Антония!

Дура! – окончательно убедился Октавиан. Вот уж спасать ее толстомордого дурака он не собирался вовсе, но, если всем нравится думать так, пусть думают. Главное, чтобы записались в легионеры и дали денег на войну, которой он так долго ждал и желал.

Рим объявил ей войну!

Это было так неожиданно и нелепо, что Клеопатра даже рассмеялась. Она давно ждала ее, давно мечтала сцепиться с Октавианом не на жизнь, а на смерть. Что ж, вызов брошен, она ответит. Конечно, не сама, командовать будет Марк Антоний.

Кажется, Марк Антоний тоже обрадовался.

После отказа во встрече с Октавией и похода на Армению Марк сильно изменился. Да, он вернулся победителем, широко праздновал эту победу, они снова жили роскошно, как настоящие восточные правители. Антоний объявил Клеопатру Царицей царей. Это было вполне справедливо, потому что все вновь завоеванные земли он подарил египетской царице, теперь под ее властью было множество царей. Клеопатра действительно получалась Царицей царей.

С некоторыми она жила дружно, некоторых, как Ирода, ненавидела. Но главный предмет ее ненависти, конечно, был там, на Западе. И он объявил войну.

Клеопатра хорошо знала главную сильную сторону у себя и главный недостаток у Октавиана, это были деньги. У нее много, у него мало. А потому готовиться в Александрии стали с размахом. Снова и снова укреплялся флот, строились новые суда, нанимались новые гребцы и воины, закупалось оружие, одежда, провиант, который мог храниться долго.

Ко всем подвластным царям отправлены посольства, чтобы никому в голову не пришло восстать не вовремя. На попытавшихся отказаться платить набатейцев отправили Ирода, который расправился с соседями с потрясающей жестокостью, решив, что может властвовать над ними и впредь.

Но пока Клеопатре было не до Ирода. Она давно не видела Петубаста и решила отправиться в Мемфис. Однако там ее ждало разочарование: Петубаст уехал.

– Куда?

– В Индию.

– Куда?! Зачем?

– В храм Змеи.

– Как давно Петубаст стал увлекаться змеями?

Толком ничего добиться не удалось, жреца пока не было в Египте. Царицу закружили другие дела, она даже не вспомнила о последнем разговоре с Петубастом, только попросила, когда вернется, приехать в Александрию.

Но когда Петубаст вернулся, основные события в войне между Римом и Египтом уже произошли, что-то советовать оказалось поздно.

К войне серьезно готовились с обеих сторон. Формально она была международной: два колосса Средиземного моря – Рим против Египта, по сути личная – Октавиан против Клеопатры и Марка Антония. Со стороны Рима командовал Агриппа, хотя Октавиан, конечно, участвовал, Антоний командовал сам.

Но пока все готовилось, Клеопатру все больше охватывало отчаяние и раздражение.

Недаром все великие полководцы требовали аскетизма, нельзя быть восточным владыкой, потакающим своей лени, и толковым военачальником одновременно. Марку Антонию было лень воевать, тем более на море. Царь царей предпочел бы править.

И снова Клеопатра убеждалась, что из неги и пиршеств ничего хорошего не выходит. Марк Антоний грозил проиграть все так же, как проиграл в Парфии. Бездействие иногда месяцами, нелепые передвижения, зато бесконечные пиры и самодовольство. Она ворчала, он злился, она подталкивала, он огрызался, она плакала, он уходил. Все чаще разгорались ссоры.

Военачальников бесило, что женщина не сидит в Александрии, а выходит в море, многие твердили, что это не к добру.

Марк Антоний, командовавший огромным египетским флотом с множеством тяжелых судов, оснащенных смертоносными таранами, бездействовал, словно выжидая чего-то, зато Агриппа на легких римских кораблях нападал и легко уходил, постоянно раздражая противника и не давая ему покоя.

А потом весь флот Антония попросту заперли в Амбракийском заливе.

И был полный разгром. Ей не хотелось думать, что этот провал только потому, что Марк Антоний неправильно вел бой. Нет, она не желала обвинять возлюбленного. Виновата была и сама. Поняв, что все проваливается, решила прорываться сквозь бой, чтобы увести хоть часть кораблей своего флота. Толку от них без командира не было никакого, только стали мишенью для атаки.

Ей удалось вырваться, Антоний тоже бежал, пересев на меньшее судно. Он понимал, что флагманский корабль будут атаковать первым.

Они спаслись, бежали, а бой шел еще несколько часов, и их воины гибли, а корабли тонули. Несколько дней не могли не только разговаривать – видеть друг друга, думать друг о друге! Помимо позора было понимание громадной потери, с таким трудом и любовью построенный флот практически перестал существовать.