Читать книгу "Инверсии - Иэн Бэнкс"

Я и сам не только волновался, но и нервничал. Таким грандиозным балам неизменно сопутствует пышность и торжественность, они привлекают отовсюду множество самых знатных семей, герцогов и герцогинь, правителей союзных княжеств и их свиты и обычно являют собой такое выдающееся собрание сильных мира сего, что и в столице оно встречается редко. Неудивительно, что подобные балы — прекрасная возможность для заключения союзов, составления планов, подтверждения дружбы или вражды, политической, национальной или же личной.

Невозможно было не почувствовать величия и исключительности атмосферы, и моя несчастная душа пребывала в смятении и волнении еще до того, как начался собственно бал.

По крайней мере мы должны были оставаться в безопасности, вдалеке от центра событий. При таком большом числе князей, герцогов, баронов, послов и всяких важных персон, требовавших королевского внимания (многих из них он и видел-то раз в год вот на таком балу), король, конечно, не мог помнить о докторе и обо мне, кто ежедневно был у него под рукой.

В зале стоял несмолкаемый гул разговоров, и я сидел, прислушиваясь к звукам музыки, спрашивая себя, какие сейчас плетутся заговоры, какие обещания и кары сулят друг другу собеседники, какие желания пестуются, какие надежды рушатся.

Мимо нас в направлении танцевального зала прошла группа людей. Возглавлявший ее тщедушный человек повернулся в нашу сторону. На нем была старая маска из сине-черных перьев.

— Если только я прискорбно не ошибаюсь, то передо мной госпожа доктор, — раздался резкий, надтреснутый голос герцога Валена. Он остановился. На руке герцога висела его жена — вторая, гораздо моложе него, маленькая и пышнотелая. Ее золотая маска сверкала драгоценными камнями.

Всевозможные младшие члены семьи герцога и их вассалы полукругом встали перед нами. Я поднялся следом за доктором.

— Герцог Вален, полагаю, — сказала она, слегка поклонившись. — Как поживаете?

— Прекрасно. Я бы задал вам тот же вопрос, но, полагаю, врачи следят за собой лучше всех остальных, поэтому я спрошу у вас, как, по-вашему, здоровье короля. Как он поживает? — Герцог словно глотал слова.

— В целом король здоров. Колено еще нужно долечивать, и у него пока остаются…

— Замечательно, просто замечательно. — Вален бросил взгляд на двери, ведущие в танцевальный зал. — А как вам нравится наш бал?

— Впечатляет.

— А скажите-ка мне, у вас там, в Дрезене, бывают балы?

— Бывают, сударь.

— И такие же великолепные? Или они лучше, величественнее, и рядом с ними наши немощные и слабые потуги отходят на второй план? Я хочу знать: что, Дрезен и во всем остальном превосходит нас, как, по вашим словам, превосходит в медицине?

— Я думаю, по великолепию танцев Дрезен уступает вашему королевству, сударь.

— Неужели? И как только такое возможно? Ваши многочисленные замечания и наблюдения совершенно убедили меня, что ваша страна во всем опередила нас. Ведь вы говорили о ней в таких пышных выражениях, что мне иногда казалось, будто речь идет о сказочной земле.

— Я полагаю, что герцог нашел бы Дрезен таким же реальным, как и Гаспидус.

— Боги! Я почти что разочарован. Ну что ж, идем. — Он повернулся было, но тут же снова остановился. — Мы ведь увидим вас в танцевальном зале?

— Вероятно, сударь.

— Может быть, вы продемонстрируете нам какой-нибудь дрезенский танец и научите нас танцевать его?

— Танец, сударь?

— Да. Не могу себе представить, что дрезенцам известны все наши танцы, а у них самих нет ни одного, который нам бы понравился. Трудно вообразить, правда? — Маленькая, чуть сгорбленная фигура дергано повернулась сначала в одну, потом в другую сторону, ища одобрения.

— О да, — промурлыкала его жена из-за своей золотой с драгоценными камнями маски. — Я думаю, что в Дрезене самые необыкновенные и интересные танцы.

— К сожалению, я не учитель танцев, — сказала доктор. — Я теперь сожалею, что не проявляла больше рвения и не научилась толком вести себя на балах. Как это ни грустно, но моя юность прошла в учении. И только когда судьба улыбнулась мне и я оказалась в Гаспидусе…

— Не может быть! — воскликнул герцог. — Моя дорогая женщина, не станете же вы говорить, что есть такая сторона общественного поведения, в которой вам нечему нас поучить! Это же просто неслыханно! Ах, моя дорогая госпожа, основы моей веры потрясены. Умоляю вас подумать хорошенько. Поройтесь в своих врачебных воспоминаниях! По крайней мере, попытайтесь извлечь из памяти какой-нибудь этакий докторский котильон, хирургический балет, ну или хотя бы чечетку сиделок или джигу пациентов.

Доктор была невозмутима. Если она и вспотела за своей маской, как потел я, то не подала и вида. Спокойным и ровным голосом она сказала:

— Герцог льстит мне в своей оценке моих познаний. Я, конечно же, подчинюсь его наставлениям, но я…

— Не сомневаюсь, это вам по силам, — сказал герцог. — Да, кстати, а из какой вы части Дрезена?

Доктор чуть расправила плечи.

— Из Прессела, на острове Наптилия, сударь.

— Ах да, Наптилия. Вот уж в самом деле Наптилия. Представляю, как вы тоскуете по своей Наптилии.

— Немного, сударь.

— Когда рядом с вами нет никого, с кем можно было бы поговорить на вашем родном языке, узнать последние новости, поделиться воспоминаниями. Ах, как это печально — быть вдалеке от отечества.

— Но в этом есть и положительные стороны, сударь.

— Да. Хорошо. Замечательно. Подумайте об этих танцах. Возможно, мы увидим вас попозже и посмотрим, как вы задираете ноги, дергаетесь и подвываете.

— Может быть, — сказала доктор, и на этот раз я был рад, что не вижу выражения ее лица под маской. Конечно же, поскольку на ней была полумаска, губы ее оставались на виду. Я начал беспокоиться, что ее пухлые красные губы могут прекрасно выражать презрение.

— Так тому и быть, — сказал Вален. — До скорой встречи, мадам. — Он кивнул.

Доктор едва заметно поклонилась. Герцог Вален повернулся и повел группу в танцевальный зал. Мы сели. Я снял маску и отер лицо.

— Мне кажется, хозяйка, герцог слегка раздражен, потому что перебрал вина, — сказал я.

Лицо в зеркальной маске повернулось ко мне. Я увидел свое собственное изображение — искаженное и зардевшееся. Красные губы изогнулись в улыбке. Глаза ее под маской оставались невидимы.

— Пожалуй. Как ты думаешь, он будет очень расстроен, если я не покажу ему дрезенского танца? Ни одного не могу припомнить.

— Я думаю, герцог был довольно груб с вами, хозяйка. За него говорило главным образом выпитое вино. Его цель состояла только в том… нет, я уверен, что он как благородный человек не пытался унизить вас, но он, возможно, немного оттачивал на вас свое остроумие. Тема разговора не имела значения. Он, вероятно, уже забыл о сказанном только что.