Читать книгу "Игры для патриотов - Иван Черных"

— Это не от котлет, а от лет, — не согласился с ним собеседник. — И работа такая, сидячая. Да и вы не из худеньких, тоже, наверное, не сидите без куска хлеба.

Разговор из весёлого мог перейти в другое русло, и подполковник предпочел сменить тему.

— Вот теперь прогрелся, можно, на верхнюю полку. — Он легко поднял свое сильное, мускулистое тело на раскаленные доски. Вытянулся во весь свой небольшой рост, стараясь как можно медленнее вдыхать воздух, чтобы не обжечь лёгкие. — Хорошо-то как! — воскликнул от нестерпимого жжения. — И чего это вы так рано слезли? — подколол коммерсантов.

— Посмотрим, сколько вы продержитесь, — не остался в долгу ресторанный босс. — Может, всё же похлестать?

— Спасибо. Но я не люблю березовый запах. Вот если бы дубовым веничком…

— А где это вы дубовые видели? Тут и берёзовые с трудом достали…

Тело постепенно привыкало к нестерпимой жаре, доски уже так не жгли, и всё равно надо было обладать фанатичным упорством, безрассудным упрямством, чтобы так истязать себя. Семиженов лежал, терпел — не мог позволить, чтобы эти «новые русские» смеялись над милиционером. Двое незнакомцев, когда коммерсанты спустились с верхней полки и заговорили с Семиженовым, замолчали; прислушивались к их перепалке, не вмешиваясь. Подполковник лежал и напрягал память, где он их видел. И вспомнил: два года назад их судили за разбойное нападение на таксиста. Дали по три года. И вот они уже на свободе… Освободили по амнистии или сбежали?..

— Ну, хватит, пора и пивком побаловаться, внутри всё пересохло, — поднялся владелец ресторана. А за ним и магазинный босс. Ушли. Можно было спускаться.

— Жарковато? — сочувственно спросил один из бывших зэков, тот, что постарше. Плечи его были разрисованы орлами и змеями, удостоверяющими, что не раз отбывал срок. У второго тоже была татуировка, пожиже, на кистях рук.

— Да уж, — кивнул Семиженов. — Всех микробов уморил. — И направился в душевую охладиться.

Когда он вошел в предбанник, коммерсанты и бывшие зэки уже сидели за столом с наполненными рюмками. Первые, прикрывшись простынями, вторые — нагие. Правил бал Гагаров, тоже раздетый до трусов.

— Ждём вас, Федор Иванович! — поднял рюмку хозяин бани. — С лёгким паром!

Семиженов не заставил себя упрашивать, взял рюмку.

— А по какому поводу такое застолье? — спросил он.

— А вы не знаете? Вот что значит настоящий коммунист, — не то похвалил, не то уколол Гагаров, — никак не хотите признавать религиозных праздников. Сегодня Благовещение, ангелы благую весть принесли о зачатии Девы Марии Христом. Это во-первых. А во-вторых, мои друзья, Коля Трык и Федя Рогач, снова на воле, — кивнул он на смуглолицего и черноволосого, похожего на цыгана, зэка, что постарше, потом на белобрысого с бесцветными глазами. — Досрочно освобождены, и я беру их к себе на работу.

— Ты расширяешь строительство бань? — полюбопытствовал Семиженов.

— Зачем? — усмехнулся Гагаров над примитивным суждением мента. — Для нашего города одной хватит. Любителей попариться теперь не так много. Слава богу, закусочная выручает. Им я более выгодное дело поручу — импорт иномарок. Рисковое дело, но мои хлопцы — не желкашиновские лохи, себя в обиду не дадут. Вот если бы вы посодействовали им в разрешении на получение оружия…

«За этим и пригласил меня подвальный бизнесмен? — мелькнула мысль у Семиженова. — Вряд ли. Он прекрасно знает, что оружие не в моей компетенции… Что-то он хочет более существенное».

— Я сам хожу без оружия, — сочувственно вздохнул подполковник. — Не доверяют. А твои хлопцы и без разрешения, наверное, «кольты» или «вальтеры» носят.

Коля и Федя переглянулись, лица заметно напряглись, посерьезнели.

— Откуда? — возразил Гагаров. — Они два дня как из колонии, еще девок не успели пощупать, — перевел он разговор на шутливый лад и принужденно, как плохой артист в несмешной комедии, театрально захохотал. Но заметив, что его никто не поддержал, поспешил выйти из комичной ситуации: — Прошу простить за нарушение повестки дня: мы собрались не для того, чтобы обсуждать за этим столом деловые вопросы, а наоборот, чтобы напиться, забыть о всех делах и заботах. — Он поднял рюмку, чокнулся со всеми и залпом осушил её… Тост «чтобы напиться» оказался реальным желанием присутствующих. Как в той басне: «Вино лилось рекой, сосед поил соседа». Только не вино, а водка и коньяк. От коммерсантов и зэков не отставал и Гагаров, пил до дна и подначивал Семиженова: «Ну что вы, Федор Иванович, как девица непорочная. Докажите этим юнцам, что в розыске служат настоящие мужчины — и дело свое знают, и отдыхать умеют».

Семиженов «доказывал», пил поначалу по полной, надеясь на антиалкогольную таблетку, выпитую перед посещением бани, но когда почувствовал, что начинает хмелеть, сам стал подначивать гостеприимного хозяина:

— Ты в два раза толще меня и тяжелее, значит, и спиртного на каждый килограмм твоего тела требуется в два раза больше. Так что наверстывай…

Со своего места поднялся и подошел к ним Коля Трык. Улыбаясь хмельными цыганскими глазами, обратился к Семиженову:

— Командир, хочу персонально выпить с тобой. Мне Стае рассказывал о тебе — настоящий мужик. Не брезгуешь нашей компанией, понимаешь нас. И будь уверен, Трык и Рогач тоже настоящие мужики. — Он чокнулся и выпил один, не обращая внимания, что компаньоны лишь пригубили рюмки. Попросил: — Дай закурить.

Подполковник развел руками.

— Там, в кармане, сигареты, — кивнул в сторону раздевалки.

— Фу-ты, ну-ты, — засмеялся Трык. — Совсем окосел. — И потопал в раздевалку. Вернулся с дымящейся сигаретой в зубах, пачку сунул Семиженову и молча потопал на свое место. Подполковник скорее машинально, чем осознанно, достал одну сигарету и передал пачку соседу. Вскоре курили все, и по предбаннику плавали слои сизого дыма, туманя лица и головы собутыльников.

Когда гости достигли нужной «кондиции», Гагаров вдруг объявил:

— А теперь, дорогие друзья, разрешите преподнести вам сюрприз. Говорят, много водки не бывает, если нету секса. И какое застолье, если нет баб? А я вам таких ночных бабочек приготовил, пальчики оближете. — Он трижды хлопнул в ладоши, и в предбанник из парилки выпорхнули пять голых девиц одна другой стройнее и краше.

Не успел Семиженов рассмотреть и запомнить лица путан, как одна из них, блондинка лет восемнадцати, оказалась у него на коленях. Обхватила одной рукой шею, второй облапила тело до самого полотенца, которым обмотал себя подполковник ниже пояса, зашептала на ухо:

— А ты ничего, коротышка. Тугой, как боровичок. — И провела соском груди по его губам. — А я тебе нравлюсь?

— Очень! — машинально вырвалось у него.

Он не знал, что делать, убедился, что это, как и предполагал ранее, провокация: Гагаров, пронюхав о его пристрастии к женщинам, пригласил, чтобы скомпрометировать — либо заставить работать на себя, либо добиться увольнения из органов. Но сам бы подвальный бизнесмен до этого не додумался, да и незачем ему пока портить отношения с милицией. Значит, за ним кто-то стоит. Кто?..