Читать книгу "Смерть на Невском проспекте - Дэвид Дикинсон"

— Когда-нибудь, — сказал странник, — вся Россия будет знать мое имя. Я священник. Распутин моя фамилия. Григорий Распутин.

Поезд медленно вползал под своды вокзала Виктория, а Пауэрскорт гадал, придет ли его встретить леди Люси. И потом, вышагивая по бесконечной платформе среди мельтешащих носильщиков и суетящихся пассажиров, он всматривался в толпу встречающих. Как всегда на вокзалах, тут и там маячили фигуры особенно высоких людей, заслонявших тех, кто ростом не отличался. Но тут он заметил ребенка, поднятого на чьи-то — чьи, не разглядеть — плечи, и услышал вопль «Папа!», повторенный трижды, и вот уже два крошечных человечка бежали к нему со всех ног.

Пауэрскорт даже удивился, как ловко они лавируют в хаотичном движении вокзальной толпы, ускользая от громоздких тележек, заваленных багажом и огибая полных дам. Время от времени, даже не видя детей, он энергично размахивал рукой, чтобы дать близнецам ориентир. И вдруг, восторженно хохоча, Джульетта и Кристофер оказались у него под ногами и принялись дергать его, теребить и требовать, чтобы он взял их на руки, а то им снизу совсем ничего не видно. Оба, вне себя от счастья, то и дело глядели ему в лицо, чтобы удостовериться в том, что он и впрямь дома, и, удостоверившись, радостно хохотали. Позади этой счастливой троицы шел носильщик с чемоданом и дорожной сумкой в руках.

— Фрэнсис, любовь моя, — сказала леди Люси, поднимая лицо для поцелуя, — кажется, я никогда еще не была так счастлива! Ты вернулся — живой и здоровый! А эти двое, — она кивнула на близнецов, — они просто сами не свои с тех пор, как узнали, что ты приезжаешь! Обещали вести себя хорошо, если их возьмут на вокзал, — и в самом деле, не дрались, не бегали, не шумели! Ну я и поверила, по наивности, ослабила контроль, и когда подняла Джульетту на руки, Кристофер вырвался и побежал, а за ним и она!

— Ничего, ничего, — бормотал Пауэрскорт, сжимая плечо жены. — Мы все вместе, и это отлично!

Три четверти часа спустя в гостиной на Маркем-сквер близнецы все еще не отходили от Пауэрскорта, а он, щекоча их и обнимая, пытался пить чай и вести беседу с женой. Она расспрашивала его о расследовании.

— Там все вполне спокойно, на самом деле, Люси. Множество встреч с чиновниками министерства внутренних дел, дипломатами, долгие разговоры с умником из британского посольства и одной русской княжной, красавицей, она придворная дама императрицы. Она-то и обнаружила, что наш мистер Мартин, судя по всему, непосредственно перед смертью имел аудиенцию у царя.

Леди Люси живо вообразила себе русскую искусительницу в мехах.

— А скажи-ка, Фрэнсис, она что, молода, эта княжна?

Пауэрскорт расхохотался:

— Наташа? Молода! Ей около восемнадцати, но, по-моему, у нее роман с моим переводчиком. Ну, ему-то уже целых двадцать пять, и большую часть года он работает здесь, в Лондоне. Не думаю, что тебе следует волноваться насчет прекрасной Наташи, любовь моя!

Тут Пауэрскорт отстранил детей, поставил их перед собой на ковер и принял самый строгий и величественный вид, на какой только был способен.

— Джульетта! Кристофер! Ну-ка постойте спокойно хоть минуту! Тихо, сказал! Теперь выслушайте меня внимательно. Я привез вам каждому по подарку из Санкт-Петербурга. Спуститесь в холл и принесите-ка сюда коричневую дорожную сумку, с которой я был на вокзале. Она рядом с чемоданом.

С воплями «Подарки! Подарки!» близнецы кинулись к лестнице. Пауэрскорт улыбнулся.

— Трудно представить себе сейчас, что когда-нибудь они станут другими. Станут читать газеты, разглядывать обои, говорить о погоде… Да, о том, как идет расследование, я подробно доложу тебе сегодня за ужином, любовь моя, при Джонни. Он ведь придет ужинать?

Леди Люси улыбнулась. Конечно, что это за расследование, если в нем не участвует Джонни Фитцджеральд!

— Конечно, придет. Он просил кое-что тебе передать, Фрэнсис. Он сказал, что занимается деревней, а ты займись домом. В семь вечера он встретит тебя сегодня на станции, и вы вместе приедете к нам ужинать.

— Что ж, прекрасно, — вздохнул Пауэрскорт, поняв, что его отправляют в Кент, и в который раз поражаясь дотошности и педантичности Джонни. Тут раздались самые обычные в доме звуки: грохот небольшого землетрясения, трубный звук недомогающего слона, топот маленькой футбольной команды — и все это предшествовало появлению близнецов, волоком тянущих сумку по полу.

— Очень тяжелая, папа, — бормотала Джульетта.

— Очень большая, — поддакивал Кристофер.

Пауэрскорт поставил сумку себе на колени и принялся рыться внутри.

— Интересно, — сказал он чуть погодя. — А ведь я был уверен, что уложил эти вещи перед отъездом.

Поиск продолжился. Близнецы вытянули шеи.

— Они должны быть здесь, вот в этом углу, за подарком для мамочки, — уверенно проговорил Пауэрскорт. — Нет, и тут нет. Значит, с другой стороны.

Малышня слегка обеспокоилась. Может, папа не взял с собой их подарки, позабыл положить их в сумку? Леди Люси изо всех сил старалась не рассмеяться.

— Они ведь не такие большие, эти вещицы, но и не то чтобы очень маленькие. Может, свалились на пол, когда я укладывал сумку на полку в купе? Поезд-то сейчас на пути в Дувр, если следует тем же путем, каким прибыл сюда.

Их сокровища, теперь, может быть, едут в далекую неведомую Россию! Эта мысль привела близнецов в отчаяние. Мордочки у них вытянулись, губы задрожали. Если бы у Пауэрскорта совсем не было сердца, он бы обязательно заключил пари, кто из них разревется первым.

— Погодите! — сказал он тоном человека, который наконец вспомнил, куда он зарыл свой клад. — Я знаю, где они! Они застряли между подарками для Оливии и Томаса! — Последний нырок руки в сумку, который, по мнению леди Люси, навел бы циничного наблюдателя на мысль, что Пауэрскорт с самого начала прекрасно знал, где что лежит, и на свет появились два свертка из плотной коричневой бумаги. — Ну и ну, — молвил он, глядя на вспыхнувшие надеждой лица детей. — А ведь я не помню, кому что! — И он принялся ощупывать сначала один сверток, потом другой. Близнецы приплясывали, едва сдерживая нетерпение. И тут что-то в очертаниях свертков позволило Пауэрскорту принять решение.

— Все, вспомнил! Держите! Это тебе, Джульетта, а это тебе, Кристофер!

Как и должно, последовали звуки лихорадочно сдираемой обертки, которая клочьями летела на пол. Джульетте досталась матрешка с четырьмя детками внутри. Кристоферу — солдат русской императорской гвардии с роскошными усами и в полном боевом вооружении. Никому в мире Пауэрскорт не сознался бы в том, что на самом деле купил эти игрушки на вокзале Лихтенберг в Берлине. Однако же подарок для леди Люси был куплен в Петербурге, в самом модном магазине на Невском проспекте.

— Что ж, мне надо отправляться в Кент, любовь моя, — глядя на часы, сказал Пауэрскорт. Близнецы меж тем, кажется, организовали любовное свидание между самой младшенькой из матрешек и бравым гвардейцем. — Я хотел, дорогая, отдать тебе это вечером, но раз уж такое дело…