Читать книгу "Возьми удар на себя - Фридрих Незнанский"

Вслед за этим в глазах Голдиной мелькнула искра понимания, она хотела что-то сказать, но Турецкий не дал.

— Людмила Иосифовна, одну минуту! Я сейчас принесу кое-какие снимки, вы… Вы просто гений!.. Я сейчас…

Голдина, слегка приоткрыв рот, поглядела на захлопнувшуюся за сорвавшимся с места Турецким дверь, потом поглядела на Валерия, и на ее щеках выступил румянец.

— Господа, — произнесла она, — конечно, я не гений… Просто, в отличие от вас, я женщина… И замечаю какие-то вещи, которые вы, мужчины, наверняка не замечаете…

— Но при этом, — возразил взволнованный не меньше Турецкого Померанцев, — женщин на банкете хватало, однако насчет парика углядели только вы и, не сомневаюсь, уже успели понять, что это может значить?

— Кажется, да, — кивнула Голдина. И собиралась добавить что-то еще, но в этот момент вернулся слегка запыхавшийся Турецкий с пачкой снимков, привезенных Яковлевым.

— Поскольку у вас острое зрение, — он протянул Людмиле фотографии, — попытайтесь присмотреться: нет ли среди этих девушек нашей пропажи?

— Я, конечно, попробую, — окончательно засмущалась Голдина, — но гарантировать, что узнаю ее, не могу!

— Учтите, ее тут может и не быть, — признался Турецкий, моля при этом Бога об обратном. В противном случае предстояло бы проверять огромное количество людей, составлявших окружение покойного Кожевникова, а также тех, с кем судьба сводила его в остальных командировках, о чем даже и думать не хотелось.

Людмила Иосифовна между тем углубилась в разглядывание фотографий целиком и полностью, пересматривая их по нескольку раз каждую, перекладывая с место на место. Теперь она так же, как и несколькими часами ранее сам Турецкий, напоминала человека, пытающегося сложить пасьянс…

Прошло не менее десяти минут, прежде чем Голдина не вполне уверенно отложила все снимки, кроме одного, который продолжала разглядывать. Оба следователя терпеливо ждали затаив дыхание.

Наконец Людмила Иосифовна подняла голову от фотографии и неуверенно посмотрела на Турецкого, явно признав его тут за главного:

— Мне кажется, эта… Правда, глаза у нее голубые, но… Если она использовала парик, почему же не использовать линзы? А накладные ресницы сейчас в любом ларьке продаются… Учтите, я не уверена, могу запросто ошибиться, хотя могу и угадать, поскольку имею дело с художниками, они часто со мной советуются, потом правят детали, если соглашаются… Детали очень меняют целое! Но в данном случае я все равно не уверена…

Александр Борисович подошел к Голдиной и через ее плечо взглянул на снимок, потом слегка нахмурился:

— Но ведь что-то же заставило вас выбрать именно эту фотографию?

— Улыбка, — сказала она. — Когда я случайно глянула на Вику, она улыбалась в этот момент Женьке вполне искренне… Еще, по-моему, овал лица совпадает… Но у вас же есть возможность все это проверить — наверняка есть?

— Да. — В голосе Турецкого, как отметил Валерий, радости почему-то не слышалось. Странно… — Конечно, есть. И мы сегодня же обратимся к нашим специалистам-художникам…

— Наверное, это те, что фотороботы составляют? — полюбопытствовала Голдина. И, видимо только тут обнаружив подсевшее настроение Турецкого, пробормотала: — Извините, забыла, что вопросы здесь задаете вы… Я вам еще нужна?

— Спасибо вам огромное, Людмила Иосифовна, — тепло произнес Александр Борисович, моментально взявший себя в руки. — Вы даже не представляете, до какой степени нам помогли!

— Я могла ошибиться, — напомнила она, поднимаясь.

— Это не важно… Речь идет в принципе о возможности изменения внешности, в сущности, легко доступной любой женщине. Эта простая мысль пришла бы нам в голову еще не скоро — если бы вообще пришла…

— Да, ситуация незаурядная, — согласилась Людмила. — Я бы сказала, нежизненная какая-то… Такое могло прийти в голову разве что начитанному ребенку… Но откуда у ребенка может взяться такая ненависть к Сергею и где они вообще могли столкнуться?! Вы не беспокойтесь, Леночке я ничего не скажу… Кстати, если б и сказала, она все равно не поверит!

Померанцев, проявив незаурядное терпение и выдержку, проводил Голдину до лифта, так и не сделав попытки взглянуть на отобранный ею снимок.

Вернувшись в свой кабинет, он обнаружил, что его шеф разговаривает с кем-то по телефону, — он даже догадывался с кем… Наконец, положив трубку, Саша молча протянул Валерию фотографию. Поглядев на нее, Померанцев понял, наконец, почему так внезапно подсело у Турецкого настроение: он знал Александра Борисовича ничуть не хуже, чем тот его самого, а Саша знал, что он знает, — ну и так далее…

— Вы с Вячеславом Ивановичем говорили? — Это был единственный вопрос, который Валерий задал шефу. И, получив утвердительный ответ, кивнул. — Когда едем в МВД?

— Прямо сейчас, одевайся. Слава утверждает, что ввиду срочности договорится с художниками сразу.

Грязнов-старший их не подвел, и точно так же не подвели всех троих специалисты. Точнее, один из них, как заверил Слава, самый опытный.

Внимательно рассмотрев оба снимка, пожилой, благородного вида художник, о котором скорее можно было сказать, что он принадлежит к актерскому клану, чем к сотрудникам МВД, удовлетворенно тряхнул красиво седеющей гривой и принялся за дело…

В полутемном зале стояла тишина, нарушаемая лишь гудением аппарата, более всего похожего на кинопроектор.

Вначале на маленьком экране возникло улыбающееся девичье лицо коротко стриженной светловолосой девушки. Затем вместо короткой стрижки появилась пышная копна темно-каштановых, почти черных длинных кудрей, слегка прикрывшая низ лица… Наконец ясные голубые глаза сделались карими, с густыми пушистыми ресницами… На молча сидевших в зале мужчин смотрела, безмятежно улыбаясь, пропавшая Виктория Степановна Крикунова, выглядевшая несколько старше своего светловолосого оригинала…

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем Вячеслав Иванович Грязнов, скрипнув расшатанным стулом, крякнул и поднялся на ноги.

Александр Борисович посидел еще несколько секунд, прежде чем последовать его примеру.

— Спасибо вам огромное. — Он повернулся к находившемуся где-то за проектором художнику. — Можно включать свет… Сколько понадобится времени, чтобы это распечатать?

— Если вы подождете минут пятнадцать — двадцать…

— Мы будем в кабинете Вячеслава Ивановича, — кивнул Турецкий и направился к выходу вслед за Грязновым-старшим.

В кабинете мужчины еще некоторое время молчали, наконец Слава заговорил:

— Я бы не стал предъявлять претензии к Яковлеву, — осторожно начал он. — А ты?

Вопрос адресовался Турецкому, погруженному в какие-то явно нелегкие мысли.

Тот посмотрел на друга несколько удивленно и пожал плечами:

— И в мыслях не было… С чего ты взял? К тому же пока мы не знаем, в чем причина столь странного преображения… Я хотел сказать, какой-то шанс на то, что вовсе не она интересующая нас фигурантка, есть…