Читать книгу "Капкан для призрака - Ирина Глебова"

– Как видишь, я не ошибся.

– Я понимаю, что эти люди как-то связаны с двумя нашими недавними соседями – Лапидаровым и… Замятиным. Но кто же они, в самом деле? Вы и это знаете?

Ермошин смотрел на Петрусенко, почти не сомневаясь в положительном ответе. И тот кивнул с улыбкой:

– Теперь я убежден, что знаю. Потому могу и вам сказать: эти люди занимаются изготовлением фальшивых денег.

– Фальшивомонетчики? – разом воскликнули Людмила и Эльза.

– Именно! Полиция уже больше двух лет гоняется за этой группой, дважды упускали их. А мы с вами вот так себе, отдыхая, мимоходом нашли этих «неуловимых»!

Он обвел всю компанию смеющимися глазами, но потом, став серьезным, сказал негромко:

– Теперь главное – снова их не упустить.

– В таком случае объясни, Викентий, – спросила Люся, – зачем фальшивомонетчикам нужно было убивать одного из своих, да еще инсценировать нападение на девушку ожившего мертвеца? Мне кажется, им нужно было сидеть тихо, незаметно.

– Ты права, дорогая, – кивнул Петрусенко. – Я и сам об этом думал с удивлением. Комбинацию поддельный Замятин и в самом деле завернул слишком сложную. Скорее всего, у него не сошлись концы с концами, что-то вышло из-под его контроля. Вот ему и пришлось сочинять на ходу, переигрывать.

– Но вы, как я понимаю, убеждены, что главарь – то есть Замятин – в городе?

– Да, Сережа, теперь убежден. И вы с Лизой привезли мне доказательства: раз в замке есть люди, значит, и главарь здесь, рядом. Впрочем, он особенно и не боится! Он ведь не догадывается, что о его главном деле – изготовлении фальшивых денег – мы уже знаем.

– Точно! – Ермошин рубанул воздух ладонью. – Это потому, что он не знает: рядом с ним – знаменитый сыщик Петрусенко!

Викентий Павлович скромно кивнул:

– Да, это получилось удачно – с моим аптекарским инкогнито! Хотя я его себе придумал совсем с иной целью – спокойно отдохнуть.

Эльза слушала разговор, переводя расширенные от удивления зрачки с одного собеседника на другого. То, что не вызывало вопросов у Люси, она слышала впервые. Она ведь не знала еще ни о том, что Замятин – не Замятин, ни о том, что Лапидаров убит на день раньше и на Грету нападал не он… Ермошин, поняв состояние девушки, сжал ее руку и тихонько сказал:

– Лизонька, я тебе все объясню… – Потом повернулся к Петрусенко, достал из кармана красивый, остро отточенный карандаш, подвинул к себе салфетку. – Викентий Павлович, смотрите! Вот замок – само строение, двор, стена вокруг… Он стоит высоко, но место почти плоское и в одну сторону сначала слегка понижается. С другой стороны – обрыв, там не подойти. Главные въездные ворота – здесь, хорошо видна старая мощеная дорога, похоже – брусчатка. Но она идет недолго, резко обрывается в ущелье. Наверное, был какой-то обвал, в земле появилась трещина, разошлась…

– Да, – кивнул Петрусенко и бросил взгляд на Эльзу. – Местная легенда об этом говорит… Значит, и с этой стороны к замку не подойти? А тем более не проехать?

– Нет, – убежденно покачал головой Ермошин. – Но кое-что я все-таки увидел! В одном месте, от стены, начинается тропинка. Она узкая, но, по всей видимости, не заброшенная! А то ведь заросла бы, и я с высоты не смог бы ее разглядеть.

– Покажи, где? – быстро склонился над рисунком Викентий Павлович.

Сергей провел тоненькую черточку от изображенной на салфетке стены.

– У самой стены, – пояснил он, – идет узкая безлесая полоса. Потому я и сумел заметить эту тропу. Дальше она уже уходит под деревья, на склон.

– Можешь сориентироваться – какой это склон?

– А я сразу сориентировался, – улыбнулся авиатор. – Знал, что вы спросите!.. Тот самый, который опускается в долину между Карлсруэ и Баден-Баденом. Когда поедем домой поездом, я вам точнее покажу.

– Я поражаюсь, Сергей! – воскликнула Эльза. – Как ты сумел так много разглядеть? Ты ведь управлял аэропланом! А я ничего этого не заметила!

– У меня большой опыт, – ответил Ермошин. – И потом, я ведь знал, зачем лечу, потому и наблюдал – специально. А ты просто наслаждалась полетом и видами сверху!.. Она молодец! – Он повернулся к Викентию Павловичу и Людмиле. – Совершенно не боялась! Хочет еще летать!

– Очень хочу! – Эльза обвела всю компанию счастливыми глазами. – И не только пассажиркой… Мне кажется, у меня бы получилось… самой…

– Вот это да!

Ермошин смотрел на девушку почти ошеломленно, но Викентию Павловичу показалось, что в его взгляде все-таки больше другого чувства – восхищения…

Петрусенко долго размышлял: посвящать в свои догадки и дальнейшие планы комиссара Эккеля? Думал об этом в поезде, возвращаясь в Баден-Баден, думал, прохаживаясь после обеда по аллеям пансионата. И решил: пока не стоˆит! Конечно, комиссар – это местная полицейская власть, скрывать от нее факты преступления – тоже своего рода преступление закона. Сам Петрусенко относился к полицейской службе с большим уважением. И все же решил до поры до времени промолчать. Дотошность и рвение немецких полицейских чиновников он хорошо знал. А сейчас главное – не спугнуть фальшивомонетчиков, взять их тепленькими, прямо на месте преступления! Но еще важнее – не упустить главаря. Тем людям, в замке, легко будет скрыться в горах, в густых лесах – стоит лишь почуять опасность! Но лже-Замятину уловить эту опасность еще легче, поскольку сам он неизвестен, невидим – и настороже! Скроется, исчезнет, растворится – как уже было раньше… Нет, действовать придется очень осторожно, и скорее всего – самому. Полицию он подключит на последнем этапе. Пусть комиссару Эккелю станут утешением лавры победителя! Поймать неуловимых фальшивомонетчиков – это ли не настоящая слава!

Вечером в пансионат пришел крестьянин Курт Пфайер – отец Греты. Теперь, когда девушка вновь начала работать, ее постоянно приходили встречать или братья, или сам отец. Иногда, правда, за девушкой заезжали соседи по деревне, работающие в городе возчиками. Сама она боялась возвращаться в сумерках той страшной для нее дорогой. Когда-нибудь этот страх пройдет, думал Викентий Павлович, но случится это еще не скоро… Грета была бледна и печальна – о Гансе не было никаких известий. Девушка, как и все вокруг, считала, что он скрывается, потому что, защищая ее, убил мерзавца Лапидарова. У Викентия Павловича, знающего, что происходило на самом деле, были на этот счет свои соображения. Но он не посвящал в них никого, кроме жены. Люсе же сказал, о чем думает:

– Лапидарова Ганс не убивал, но ведь он ушел с работы неожиданно и именно в близкое к нападению время. А потом исчез… Думаю, все это было подстроено. А раз так – парню угрожает опасность. Если он вообще жив…

– Где же он в таком случае может быть? – испуганно спросила Люся.

– Есть у меня соображение… Если жив – только в замке!

…Увидев отца Греты, Викентий Павлович подошел к нему.

– Господин Пфайер, у меня к вам просьба. У вас, наверное, есть упряжная лошадь и телега? Я так и думал! Сдайте мне их в аренду – ненадолго, дня на два-три. Думаю, за это время я управлюсь… И так, чтоб без особой огласки.