Читать книгу "Зловещий шепот - Джон Диксон Карр"

Майлз Хеммонд прервал его:

— Должен сказать вам, доктор Фелл, что я говорил с Фэй на кухне, когда кипятил воду. Она только что спустилась из спальни Марион. Ее лицо выражало ненависть и сильную тревогу. И наконец она сказала: «Так дальше продолжаться не может!»

Доктор Фелл кивнул.

— И как я сегодня от нее узнал, она сказала вам также, что увидела нечто такое, чего не видела раньше. Верно?

— Да.

— Что она могла увидеть в спальне Марион Хеммонд? Это я и пытался понять тогда, в нижнем холле, в обществе доктора Гарвича, сиделки, Стивена Куртиса и вас. С другой стороны, ведь Фэй Сетон уже побывала в этой комнате накануне вечером, разговаривала с мисс Хеммонд, но при первом посещении спальни ничего особенного не заметила. И тут я вспомнил о той странной беседе, которая состоялась у нас с ней той же ночью в верхнем холле при свете луны, когда она изо всех сил старалась скрыть свое волнение и раз или два неестественно, недобро, даже жутковато рассмеялась. Как вампир из французских легенд. Припоминаю ее ответ на мой вопрос, о чем она говорила с Марион Хеммонд. Почти все время говорила она, то есть Марион, сказала Фэй Сетон, говорила о своем женихе, о своем брате и о планах на будущее. И затем Фэй, без всякого видимого повода, небрежно добавила: «Лампа стояла на ночном столике. Я уже упоминала об этом?» Лампа?.. Что это, намек? Я насторожился. И вот… После того как Марион нашли без признаков жизни, в комнату внесли две лампы. Одну принесли вы, — доктор Фелл посмотрел на профессора Риго, — другую вы, — кивнул он Майлзу. — Подумайте хорошенько оба! Куда каждый из вас поставил свою лампу?

— Ничего не понимаю! — воскликнул Риго. — Но свою лампу я поставил на ночной столик рядом с потушенной лампой Марион.

— А вы? — спросил доктор Фелл Майлза.

— Мне тогда сказали, — Майлз мысленно воспроизводил картину прошлой ночи, — что Марион мертва. Лампа была у меня в руках, а руки мои так тряслись, что я не мог с собой справиться и поспешил поставить лампу на комод, как раз напротив двери.

— Ага! — проворчал доктор Фелл. — Не скажете ли вы мне, что еще стояло на комоде?

— На одной подставке стояли две большие рамки из кожи, одна — с портретом Марион, другая — с большой фотографией Стива. Помню, что лампа осветила их и всю эту часть комнаты, которая до того оставалась в полутьме, и…

Майлз запнулся на полуслове — он понял.

Доктор Фелл кивнул:

— И фотография Стива Куртиса оказалась ярко освещена. Это первое, что бросилось в глаза Фэй, когда она заглянула в комнату после выстрела. Этот факт объясняет все ее дальнейшее поведение. Она знала, клянусь всеми святыми, она знала! Возможно, она и представления не имела о его дьявольских махинациях в стиле тех, которым подвергался Калиостро, но она поняла: покушались на нее, а не на Марион Хеммонд, ибо она увидела, кто за этим стоит. Женихом Марион Хеммонд оказался Гарри Брук. Это было последней каплей. Это ее добило. Она действительно побледнела от ненависти и ужаса. Еще раз она попыталась начать новую жизнь среди новых людей; она ни в чем не была виновата, она простила Гарри Брука и скрыла вещи, уличавшие его в убийстве отца, но судьба продолжал ее преследовать. Судьба или какая-то злая сила посылала ей этого Гарри Брука, чтобы искалечить ее жизнь или вовсе ее отнять… — Доктор Фелл прокашлялся. — Я вас утомил своими рассуждениями, извиняющимся тоном проговорил он, — хотя все это промелькнуло в моем мозгу за какие-то три секунды, когда я был в спальне вместе с Майлзом Хеммондом, врачом, сиделкой и самим Куртисом, который стоял у комода. Вслед за тем мне пришла в голову мысль, что можно очень легко проверить, справедлива ли аналогия этого покушения с испытанием Калиостро. В судебной медицине в этих целях пользуются реактивом Гонсалеса нитратным препаратом, позволяющим установить, стрелял ли данный человек из данного револьвера. Если Марион Хеммонд не стреляла, моя догадка становилась реальностью, И тогда если Гарри Брук действительно был уже на том свете, как говорили, то в самом деле оставалось лишь приписать это преступление нечистой силе… Я упомянул о препарате Гонсалеса но, увы, доктор Гарвич попросил всех нас выйти из спальни. Однако тут же начались новые сюрпризы… Моим первым намерением было увидеть Фэй Сетон и поговорить с ней начистоту. В присутствии Куртиса я попросил доктора Гарвича направить ко мне мисс Сетон Это вызвало у Куртиса нервный припадок, который вас тогда удивил. Но он скоро понял, что медлить нельзя: она с минуты на минуту может сюда подняться. Он заявил, что идет отдыхать в свою комнату, и… бац! Я бы рассмеялся, если бы все не было так грустно и печально. Едва Стивен Куртис взялся за ручку двери своей комнаты, вы крикнули, чтобы он не входил и не мешал отдыхать профессору Риго — который тоже знает Гарри Брука в лицо. Вот так! Чтобы не мешал ему отдыхать!.. Теперь вы понимаете, почему Куртис бросился как угорелый вниз по лестнице?..

Я недолго предавался размышлениям, ибо вернулся доктор Гарвич с известием, которое меня очень встревожило. Фэй Сетон ушла из дому. Ее записка и прежде всего строчка «портфель может еще пригодиться, не правда ли?» открывали тайну, вернее, открывали портфель, в котором был плащ. Я знал, что она захочет сделать. Я был круглым идиотом, не разгадав ее намерений еще ночью. Когда я сказал Фэй Сетон, что, если Марион Хеммонд поправится, полиция не станет вмешиваться, она странно усмехнулась и повторила: «Не станет вмешиваться?» Она была больна, измотана, на грани нервного срыва. В своей городской комнатушке она хранила вещественное доказательство, которое все еще грозило Гарри Бруку смертным приговором. Она отправилась за этой уликой, чтобы швырнуть ее нам в лицо и потребовать его ареста. Ну а потом… Представьте себе следующее: так называемый Стивен Куртис был не на шутку встревожен. Но, пораскинув умом, он понял, что не все потеряно. Когда он проник в темную спальню, Марион его не видела и не слышала его голоса, только шепот. Ей и в голову не приходило, что злоумышленником был ее собственный жених. Никто не видел, как он вошел в дом через черный ход, поднялся наверх по задней лестнице и спустился тем же путем прежде, чем мы успели добежать до спальни. Теперь подумайте: Фэй Сетон с этим злосчастным портфелем одна возвращается через густой лес в этот укромный сельский уголок… Вот почему, мой дорогой Хеммонд, я поспешил отправить вас вслед за ней и попросил не спускать с нее глаз. Но все сложилось не слишком удачно.

— Да, да, да! — Отдуваясь и барабаня пальцами по столу, профессор Риго обратил на себя внимание присутствующих и вмешался в рассказ: — Наш неуемный следопыт тут же ринулся в мою комнату, хотя я еще спал; поднял меня с постели, подтащил к окну и сказал: «Глядите!» Я выглянул в окно и увидел двух мужчин, выходящих из дома. «Вон мистер Хеммонд, — сказал доктор Фелл, — а теперь быстрей, быстрей говорите, кто второй?» «Господи Боже, — проговорил я, — или у меня галлюцинации, или это Гарри Брук». И доктор Фелл бросился к телефону.

— Вы разве не помните, — буркнул доктор Фелл, — что Хеммонд прочитал записку Фэй вслух, да еще с такой интонацией, что этот Куртис совсем обезумел от страха… И, — добавил доктор Фелл, — отправился вместе с вами в автомобиле на станцию. Не так ли?