Читать книгу "Безымянные боги - Иван Жеребилов"

их следу орды нечисти.

Книги они нашли в мешке одного из убитых. Сначала Ворон хотел сжечь поганые письмена, но вовремя одумался и мешок понёс сам, хоть ему и предлагали помощь. И только когда они выбрались из гор, потеряв в беспощадных боях ещё восьмерых, он рассказал Твёрду всё, что услышал, и объяснил, что за книги всё это время тащил на себе. Письмена в них были диковинными, Твёрд таких не видел никогда, хоть и знал десяток языков, да ещё столько же мог распознать. Ворон же узнал угловатую вязь, которой были испещрены страницы, сработанные, как он понял, из человеческой кожи. Тот же язык южных островов, почти забытый во всём остальном мире. Там на одном из тысяч клочков суши, по словам жрецов, стоит главный храм Безымянных богов, по сравнению с которым, виденный ими покажется гнилой деревенской хатой. И сотни тысяч рабов со всего света там роют огромный котлован, стремясь помочь древним владыкам вырваться из плена.

Только позже стало понятно, что им крупно повезло, когда они напали на жрецов — те просто не успели ничего сообразить, видно, вообще не ожидали нападения в самом сердце собственных владений. От книг веяло злом, таким древним, что сердце сжималось при одном взгляде на них. Однако старый волхв не стал слушать сердце и углубился в изучение невиданных давным-давно изничтоженных во всём остальном мире знаний. Читал сам и заставлял читать Твёрда, хоть того от одного взгляда на чудовищные фолианты охватывало чувство омерзения.

Волхвы многое умеют — призывать дождь и разгонять тучи, чтобы урожай не сгнил, укреплять заклятьями оружие и доспех, чтобы не тупились, не ржавели, чтобы отвести стрелу или сделать воина менее заметным, могут врачевать раны и исцелять хвори. Без умения убивать не сохранить жизнь, поэтому каждый волхв сумеет создать копьё-молнию, испепеляющее врага, огненный шар или ударить по недругам каменным градом. Наиболее умелые могут вмиг сложить стену из камней, чтобы защититься от врага, пустить на неприятеля тучу пыли или превратить твёрдую землю в хлябь, которая поглотит врагов без следа. Самые отчаянные и любопытные идут по самому краю, между Светом и Тьмой, чтобы познать искусство призыва духов, научиться общаться с предками, чтобы получить их совет или наложить на себя и воинов благословение самих Светлых богов, могут они и воскрешать невинно и безвременно убиенных людей и животных. Но то, что было описано в книгах почитателей Безымянных богов, невозможно было читать без содрогания.

Твёрду не раз попадали в руки книги служителей Тьмы, чёрные гримуары некромантов —«пастухов стерви», свитки заклинателей демонов, узелковые записи упырьих шаманов, но никогда он не чувствовал такого омерзения, как при чтении древних книг Безымянных богов. Сначала ворон помогал ему разобраться в каракулях иноземного языка, но позже он уже сам, внутренне содрогаясь, преодолевая искушение сжечь эту погань, листал страницу за страницей, познавая чуждое колдовство. В книгах говорилось о многом: как подчинить себе душу человека, чтобы он об этом и не знал, как вселиться в тело врага, если он пытается тебя убить, как из кусков плоти и неизвестных снадобий создавать чудовищ, способных пожрать целые армии, как подчинить себе любого слугу тьмы. Говорилось так и том, как вступать в связь с безымянными богами, чтобы познать их мудрость или вселить их дыхание в женское чрево, порождая самых отвратительных тварей, схожих с человеком внешне и наполненных внутри Пустотой, как прорывать ткань иных миров, впуская иномирных демонов, и как самому путешествовать по неведомым дорогам иномирья. И эти страшные знания Ворон заставил Твёрда заучить чуть ли не наизусть, правда, пользоваться прочитанным они почти не могли — без чёрных «татуировок», связывающих владельца с Пустотой подобные чары отнимали слишком много сил. Твёрд однажды, после попытки сотворить самое простое заклинание лишился способностей на две седмицы. Он много раз предлагал Ворону уничтожить книги и просто забыть всё, продолжив просто дальше искать средство оживления самосветных камней, но тот был непреклонен, повторяя, что нужно не просто знать о враге, но понять, как он действует, как думает, чего желает и чего боится. А узнать это всё можно было, только изучив то, что изучали последователи Безымянных богов.

Почти год они изучали чуждую волшбу, не обращая внимания на косых и тревожные взгляды воинов, пресекая ропот и не прекращая ни на день поисков. Ворон с каждым днём, с каждой прочитанной страницей становился всё мрачнее, всё больше замыкался в себе и Твёрд всё чаще обнаруживал, что его старый наставник бормочет что-то невразумительное, будто общается с кем-то незримым, но у волхва всегда находились силы вернуться к общению с учеником, к поискам и движению к главной цели. Твёрд так думал до того самого утра, когда обнаружил, что старый волхв бесследно исчез, забрав все манускрипты. Всё, что он оставил, письмо-наказ Твёрду, в котором заклинал того не забывать прочитанного, узнавать, как можно больше о Безымянных богах и их последователях, думать, как спасти Светлую землю, от открывшейся напасти и никому не рассказывать о том, что видел, слышал и прочитал за последний год.

Что произошло со стариком Твёрд так и не узнал. Может быть, он гораздо лучше понимая написанное, оказался соблазнён могуществом невиданных божеств, может быть, сошёл с ума от ужаса или решил в одиночку вступить в бой с богомерзкими созданиями, свившими гнездо в этом мире. В одном не было сомнений — даже у такого умелого и мудрого волхва как Ворон, нет ни одного шанса победить ни Чернояра, ни его хозяев.

Твёрд тогда мысленно похоронил учителя и по сей день корил себя за то, что не хватило у него духа сжечь богомерзкие книги. Может быть, тогда и остался жив Ворон. Но наказа он не забыл и не только сам, но и с воинов взял клятву молчать, и те пятеро, что с ним вернулись, служили верно и молчали крепко. Одним из этих воинов был Велимир.

Позже, размышляя над тем, что говорил Ворон, Твёрд понял, насколько был прав старик и с ужасом осознал, что уже может быть поздно что-то исправлять. Порождения Беымянных богов — пустые люди не несли в себе Тьмы, как обычные упыри или мертвяки с волкодлаками. И если зловонную Тьму самосветные камни жгли без жалости, то Пустота могла проникнуть за границы Великосветья без